Том 4. Стиховедение

7

Кроме трехсловных колонов-синтагм с синтаксическими узлами С, К и Н, существуют еще и колоны-несинтагмы, в которых два слова связаны синтаксической связью, а одно свободно: или обособлено, или перекидывается связью в другую синтагму: «да, чорта с два!»; «Лизанька, мы не поедем»; «графиня во второй раз | (оказала сильное чувство)»; «а Казанова в своих Записках | говорит, что он был шпион». В прозе таких неполносвязных трехсловий 11 %, в стихе 16 %. И там, и там отрывается обычно 1‐е слово, а 2‐е и 3‐е сохраняют связь (как в приведенных примерах), т. е. закономерность «связь тесней в конце, слабей в начале» сохраняет силу: в прозе так построены 72 % неполносвязных трехсловий, в стихе 60 %.

В стихе такие трехсловия многочисленней и нестандартней по двум причинам. Во-первых, в прозе глагол больше тяготеет к началу фразы, а в стихах чаще оттянут на конец. Мы разбили текст «Пиковой дамы» и «Кавказского пленника» на группы слов (обычно 1, 2, редко 3 колона), объединенные одним глаголом: «Те, которые остались в выигрыше, | ели с большим аппетитом; | прочие, в рассеянности, сидели перед пустыми своими приборами». Отношение между глаголами в первой и во второй половине такой словесной группы будет таково: в двусловиях — в прозе 60: 40, в стихах тоже 60: 40; в трехсловиях 65: 35 и 50: 50; в четырехсловиях 70: 30 и 50: 50; в пятисловиях 75: 25 и 50: 50; в шестисловиях 75: 25 и 30: 70. Чем длиннее глагольная группа, тем дальше в стихах глагол оттягивается к концу: такие фразы, как «А пленник, с горной вышины, | один, за тучей громовою | возврата солнечного ждал, | недосягаемый грозою» (в первых двух колонах начальное слово — на отлете), в пушкинской прозе вряд ли возможны.

Во-вторых же, в стихе такие неполносвязные трехсловия обильней оттого, что к ним приходится причислять и те строки, в которых границы колонов и границы строк не совпадают: «потом понравились; | потом Съезжались каждый день верхом»; «Бывало, | милые предметы Мне снились, | и душа моя | Их образ тайный сохранила». Такие случаи несовпадения границ колонов с границами строк принято называть анжамбманами. Роль их в интонационном рисунке стиха общеизвестна[589]; но исследование их затруднялось тем, что не существовало формализованной системы деления на колоны, бесспорны были лишь границы предложений («точки»). Общеизвестно, что «Медный всадник» богаче анжамбманами, чем, например, «Кавказский пленник»; но насколько? По нашим подсчетам, анжамбманные строки (т. е. такие, одна или обе границы которых не совпадают с границами колонов, как в вышеприведенных примерах) составляют в «Кавказском пленнике» 9 %, а в «Медном всаднике» 28 % — разница втрое. При этом две трети анжамбманных строк имеют дополнительный, контрастный колонораздел внутри строки (как в «Потом понравились; | потом…»), и только одна треть его не имеет (как в «Съезжались каждый день верхом»), — эта закономерность одинакова в обеих поэмах.