Том 4. Стиховедение

Еще раз о соотношении стиха и литературного направления

В «классическую» эпоху русского стиховедения, от Белого и Томашевского до последних лет, изучение ритма стиха производилось путем массового обследования: бралось как можно больше текстов, выводились средние показатели, говорилось о ритме «такого-то поэта» или «такого-то периода» вообще. Только в последние годы стали все чаще слышаться сомнения в достаточности такого подхода: он скрадывает индивидуальные особенности различных произведений, он мешает установить связь между ритмом отдельного произведения и его содержанием. Опыты подхода к ритму отдельных произведений и отрывков предприняли А. Кондратов (на материале ямбов Заболоцкого), В. Западов (по поэзии XVIII века), В. Викери (по пушкинскому 5-стопному и 4-стопному ямбу)[328]. В этом ряду стоит и работа Р. Папаяна[329].

Однако новый подход требует новых методов, требует новых усовершенствований исследовательских приемов. Переходя от больших порций текста к малым, мы попадаем в область совсем иных статистических явлений. Небольшие отклонения от средних величин, которые стушевывались в больших пропорциях, оказываются заметны и существенны в малых. Без поправок на вероятную ошибку в определении средней величины исследования становятся сомнительны.

Очень интересная, прямо и смело ставящая вопрос о связи такого конкретного понятия, как ритм стиха, и такого отвлеченного, как литературное направление, работа Р. Папаяна вызывает сомнения в трех отношениях. Во-первых, насколько обоснованно именно такое разнесение произведений молодого Пушкина по рубрикам «классицизм», «сентиментализм», «романтизм», «элементы реализма»? Во-вторых, насколько правомерно смешивать в подсчетах 4-стопный (или 6-стопный) ямб произведений, написанных равностопным размером, и произведений урегулированного или вольного разностопного стиха? В-третьих, насколько значимы отмечаемые исследованием расхождения в ритме, можно ли на их основании говорить о разнородности ритма разных направлений?

Проверим данные по легкообозримому размеру — 6-стопному ямбу. Если отбросить строки из стихотворений разностопного ямба, а также несколько мелких стихотворений (до 10 строк), то мы располагаем 6 произведениями. Высчитаем по ним для каждого направления среднюю ударность стоп (в абсолютных числах и в процентах), среднее квадратичное отклонение σ (в абсолютных числах) и интервал вероятной ошибки L в определении средней (в процентах, при 95 % надежности). Мы пользовались формулами и коэффициентами, предложенными в книге Б. Н. Головина «Язык и статистика»[330].

Мы видим, что если сравнивать только средние выборочные частоты ударности (94,7 — 96,7 — 97,3 % для I строфы и т. д.), то, конечно, разницу ритмической кривой 6-стопного ямба трех направлений отметить нетрудно. Но если сравнивать «с запасом» всю полосу вероятных значений действительной средней частоты ударности (94,7 ± 4,1 — 96,7 — 97,3 ± 2,8 и т. д.), то мы увидим, что разница эта теряется. Показатели классицизма и сентиментализма почти не выходят за пределы колебаний, возможных для показателей романтизма. Полосы средней ударности сливаются, разница трех ритмов оказывается случайной, незначимой.

Допустим, что здесь размытость показателей вызвана крайней малочисленностью сопоставляемых произведений. Обратимся к более употребительному размеру — 4-стопному ямбу. Если опять-таки отбросить строки из разностопных стихотворений и некоторые мелочи (менее 8 строк), то по перечню Р. Папаяна мы будем располагать: для классицизма — 4 произведения, 338 строк; для сентиментализма — 9 произведений, 526 строк; для романтизма — 3 произведения, 1052 строки; для раннего реализма — 6 произведений, 145 строк. Сделав аналогичные подсчеты по этому материалу, мы получим такие показатели средней ударности стоп и вероятных ошибок в их определении:

Прежде всего бросается в глаза расхождение средних показателей ударности (даже без учета «плюс — минусов») с показателями таблицы 6 в статье Р. Папаяна. Там из четырех направлений реализм давал наименьшую ударность II стопы, и его ритмическая кривая более всего приближалась к очертаниям, характерным для предыдущей эпохи, XVIII века. Здесь реализм дает наибольшую ударность II стопы, и его кривая ближе всего к очертаниям, характерным для следующей эпохи, XX века. Думается, что на фоне общей литературной эволюции от классицизма XVIII века к реализму XIX века наши данные интерпретируются легче и не требуют столь сложного истолкования, как неожиданные данные Р. Папаяна. В чем причина такой резкой разницы двух подсчетов? Несомненно, в том, что Р. Папаян смешивал 4-стопный ямб из равностопных и разностопных стихотворений (хотя на разницу их ритма обращал внимание еще М. П. Штокмар), а мы строго ограничивались равностопным. Недостаточная дифференциация материала оказалась способна затемнить картину до полной неузнаваемости.

Далее обращаем внимание на совпадения и несовпадения полос вероятных значений действительной средней частоты ударности стоп. Мы видим: показатели сентиментализма и романтизма перекрывают друг друга на всех трех первых стопах, т. е. расхождения между ними случайны; показатели классицизма перекрывают их на II и на III стопе, существенно отклоняясь лишь на I стопе; и только показатели реализма обнаруживают существенное отклонение на всех стопах. Таким образом, перед нами не четыре, а только две или три различные ритмические кривые: разница четырех литературных направлений далеко не полностью реализуется в разнице ямбического ритма.

Может быть, эта нечеткость результатов вызвана лишь неудачным распределением пушкинских стихотворений по рубрикам четырех направлений? Критиковать классификацию Р. Папаяна очень легко, предложить более обоснованную очень трудно. Мы попытались разделить тот же материал на 4 группы текстов, не пользуясь наименованиями литературных направлений, а исходя из образного и эмоционального строя произведений. Выделены были: 1) «эпикурейская» лирика с мотивами уюта, лени, дружбы, легкой счастливой любви: «Старик», «Вода и вино», «К Галичу», «Мое завещание», «К живописцу», «Истина», «Послание к Лиде», «Амур и Гименей», «К молодой актрисе», «Моему Аристарху», «Кн. Горчакову», «Послание к Юдину», «Письмо к Лиде», «В альбом Илличевскому», «К Ломоносову», «Платоническая любовь», «Добрый совет», «Стансы Толстому», «Когда сожмешь ты…», «Прелестнице», «Уединение», всего 966 строк; 2) «унылая» лирика с мотивами несчастной любви, тоски, страданий, смерти: «Романс», «Наездники», «Счастлив, кто в страсти…», «Месяц», «Окно», «К Морфею», «Наслаждение», «Друзьям», «Слово милой», «Стансы», «Недоконченная картина», всего 299 стихов; 3) «гражданская» и иная патетическая лирика: «Принцу Оранскому», «Вольность», «Кн. Голицыной», «К Плюсковой», «К Чаадаеву», «К Жуковскому», «Возрождение», всего 211 строк; 4) «бытовая» лирика с конкретно-историческими реалиями: «Из письма к Вяземскому», «Из письма к В. Л. Пушкину», «Товарищам», «Простите, верные дубравы», «Орлову», «К Щербинину», «Всеволожскому», «К Огаревой», «Я ускользнул от Эскулапа», «Записка к Жуковскому», «Тургеневу», «Юрьеву», всего 363 строки. Подсчеты дали следующие результаты:

Картина ничуть не более убедительна. Только на третьей стопе показатели четырех групп значимо расходятся: на I стопе перекрывают друг друга «пафос» и «быт», на второй «эпикурейство», «уныние» и «быт». Разница настроений тоже не полностью реализуется в разнице ритма.

Наконец, для полноты обзора добавим к группировке «по направлениям» и «по настроениям» традиционную группировку «по годам»: 1814 — 5 произведений, 351 строка; 1815 — 7 произведений, 570 строк; 1816 — 15 произведений, 440 строк; 1817–1818 — 15 произведений, 403 строки; 1819–1820 — 13 произведений, 399 строк. Результаты:

Здесь картина любопытнее, хотя она и не так стройна, как представлялась по подсчетам прежних исследователей (например, К. Тарановского). Стихи более поздних лет обнаруживают более изломанную ритмическую кривую: II сильнее, I и III — слабее. Но переход от ранних к поздним не ровен и не плавен: на I стопе «отрывается» от остальных только кривая 1819–1820 годов, на II стопе — кривые 1816–1818 годов (а кривая 1819–1820, наоборот, возвращается к показателям 1814–1815), на III стопе — кривые 1815 и затем 1817–1820 годов (с временным возвратом к старому в 1816).

Мы видим: все три подхода показывают, что в стихе молодого Пушкина изломанность ритмической кривой (выделенность сильных стоп) нарастает от ранних лет к поздним, от «классицизма» к «реализму», от мотивов уныния и эпикурейства к мотивам быта и пафоса. Все это разные аспекты одной и той же общей эволюции пушкинского творчества: чем более зрелыми становятся его стихи, тем больше усиливаются в них гражданский пафос и бытовая конкретность, тем чаще их можно подвести под понятие раннего «реализма». Но какой из этих «признаков зрелости» является ведущим, а какие подчиненными, из подсчетов не видно: резких опережений не видно нигде, полосы вероятных значений действительной средней ударности почти всюду перекрывают друг друга. Самое большее, что здесь можно отметить, это что средний показатель L в расчетах «по направлениям» равен ±2,1 %, в расчетах «по настроениям» — ±1,7 %, в расчетах «по годам» — тоже 1,7 %: расчет «по направлениям», предлагаемый в статье Р. Папаяна, дает более расплывчатую картину, чем две другие.

Автор настоящей заметки — не математик; выработка методов для уточнения микроанализа стихотворного ритма, конечно, требует более квалифицированных высказываний. Это лишь первый отклик на приглашающую к таким предложениям статью Р. Папаяна.

Рифма. Фоника

Энциклопедические статьи