Том 4. Стиховедение

8

Мы рассмотрели национальные формы греческого, латинского, немецкого, английского, польского, русского гексаметра. Первичный ритм их одинаков: шесть иктов, первые четыре интервала между ними могут быть как 1-сложными, так и 2-сложными, пятый обязательно 2-сложен, окончание 1-сложное. Но вторичный ритм их, т. е. предпочтительное расположение 1-сложных и 2-сложных интервалов (стяженных и нестяженных стоп) по первым четырем позициям, оказывается очень разнообразен. Если попытаться систематизировать случаи возникновения различных типов вторичного ритма по национальным стихосложениям, то предположительная картина получается такая.

8.1. Если естественный ритм языка (обилие долгих слогов в латинском, частота ударений и полуударений в немецком и английском) порождает обилие спондеев (хореев) в стихе, то контраст между сильно спондеизированными и слабо спондеизированными стопами ощущается плохо, волнообразное чередование тех и других не устанавливается и вторичный ритм выражается в постепенном усилении спондеичности стоп от I к IV. Таков латинский и английский гексаметр; в немецком гексаметре, кроме того, повышается спондеичность I стопы — попытка объяснить это была сделана выше.

8.2. Если естественный ритм языка не порождает обилия спондеев в стихе, то контраст между сильно спондеизированными и слабо спондеизированными стопами ощущается хорошо, и тогда вторичный ритм выражается в волнообразном чередовании тех и других. При этом: если на III стопе господствует женская цезура, то она противодействует спондеизации этой стопы и волна вторичного ритма имеет вершины на II и IV стопах, — таков греческий стих; если на III стопе господствует мужская цезура, то она способствует спондеизации этой стопы и волна вторичного ритма имеет вершины на I и III стопах, — таков русский стих.

8.3. В начале развития национальной формы гексаметра общая насыщенность спондеями обычно значительна, а вторичный ритм выявлен слабо: разница между максимумом и минимумом спондеизации невелика. Таков стих Гомера, Энния, Тредиаковского, английских гексаметристов. В ходе развития осуществляется, во-первых, тенденция к уменьшению спондеичности (к «дактилизации»: Каллимах — Нонн, Овидий, немецкие романтики, русские поэты начала XIX века) и, во-вторых, тенденция к подчеркиванию вторичного ритма (Каллимах — Нонн, Катулл, Фет); эти две тенденции могут сменяться и совмещаться различным образом, как способствуя, так и препятствуя друг другу. В конце цикла развития возможен перерыв в традиции разработки данной формы гексаметра, после которого наблюдается или хаотический разброд ритмических тенденций (немецкий стих 1910–1920‐х годов), или попытка начать разработку стиха вновь с самого начала (стих Феодора Продрома и Иоанна Цеца).

Почему в средневековой греческой поэзии гексаметр умер и Продрому с Цецем не удалось его возродить, тогда как в средневековой латинской поэзии гексаметр продолжал жить и традиция его не прерывалась? Потому что для поэтов средневекового Запада гексаметр был стихом неродного языка, застрахованным от соперничества со стихотворными формами родных германских и романских языков, а для поэтов Византии гексаметр был стихом родного языка, неминуемо вступавшим в соперничество с другими его стихотворными формами и соперничества этого не выдержавшим. Так парадоксальным образом иноязычная среда не препятствовала, а способствовала сохранению художественной формы, завещанной античностью, и наоборот.

Таблица 2. Ритмические вариации русского гексаметра

Таблица 3. Словоразделы в русском гексаметре

Подробное исследование ритмики словоразделов в гексаметре разных языков было бы слишком громоздко для настоящей статьи; поэтому здесь предлагаются данные по словоразделам лишь для важнейших памятников русского гексаметра (таблица 3). В полносложных, дактилических стопах он допускает три словораздела: мужской, М («Воспой Ахиллеса»), женский, Ж («богиня, воспой»), и дактилический, Д («Пелеева сына»); в стяженных, хореических — два: мужской («Гнев, богиня») и женский («Гневом полнилось»). Соотношение этих словоразделов для каждой стопы и показано в таблице; стопы с пропуском ударения понятным образом не учитывались. Так как в «Красном карбункуле» слишком мало строк, то цифры здесь даны суммарные, по «Красному карбункулу» и «Овсяному киселю» Жуковского. Для сравнения приложены показатели тех же словоразделов, рассчитанные теоретически на основании известных данных о ритмическом словаре русского языка[215]. Из таблицы 3 видно: 1) женский словораздел, теоретически самый частый, в действительности употребляется реже вероятности; 2) за счет его учащаются отчасти дактилические, преимущественно же мужские словоразделы; 3) происходит это заметнее в стяженных, хореических стопах, чем в полносложных; 4) происходит это заметнее на III, цезурной стопе, чем на крайних; 5) у ранних поэтов (до Жуковского) в первом полустишии преимущественно усиливаются мужские, во втором полустишии — дактилические словоразделы; у Жуковского эта разница между полустишиями стирается; Фет и поздние гексаметристы отчасти следуют Жуковскому, отчасти ранним поэтам. Эти явления подлежат интерпретации в связи с общими закономерностями ритма русских трехсложных и дольниковых размеров.

P. S. Об античном гексаметре после публикации этой статьи вышел важный сборник работ «Hexameter Studies»[216]: статьи там касаются вопросов более специальных, чем распределение дактилей и спондеев, но приложена ценная библиография по статистическому исследованию гексаметра. О русском гексаметре появилось большое исследование М. И. Шапира[217]; здесь предлагаются обширные подсчеты по русскому гексаметру от Ломоносова и Тредиаковского до 1830‐х годов, показывающие, что Востоков был не одинок в своем противостоянии дактилизации русского гексаметра, а заодно — что ритмика небольших стихотворений и отрывков может различаться даже у одного автора.