Том 4. Стиховедение

Вокруг этой вереницы бесспорных ритмико-синтаксических клише можно обнаружить и образцы расшатанных клише, иногда тоже важных для преемственности. Так, когда Гумилев в своих «Жемчугах», посвященных Брюсову, пишет «Весенний день певуч и светел…», то он опирается сразу на двух посредников: скрещивает весеннюю тему Киссина (Муни) с рифмой Б. Садовского из свежего сборника «Позднее утро» (1909):

Наряд осенней рощи светел,
Вороний крик зловеще-груб.
Я рад: тебя опять я встретил,
Задумчиво склоненный дуб… Б. Садовской, «Дуб», 1909

А по стопам Н. Минаева сочиняется стихотворение о Гражданской войне, в котором два кратких прилагательных рассредоточиваются по двум подлежащим:

Закат был желт и вечер розов,
И розовая ночь была,
И с отступающих обозов
Валились мертвые тела. Иг. Славник, 1924 («Красная новь». 1924. № 5. С. 43)

В советское время традиция рассматриваемого клише прерывается: в стихах 1920–2000 годов нам не встретилось зачинов подобного рода. За одним неожиданным исключением:

Насущный хлеб не сух, не сладок,
Но искони необходим… А. Преловский, 1978

Начальный стих, бесспорно, копирует зачин стихотворения Б. Лившица, процитированный выше. По-видимому, случайное знакомство А. Преловского со стихами малоизвестного в советское время поэта произвело на него такое впечатление, что реминисценция из них вряд ли даже осознанно проскользнула в его собственные стихи. Для таких явлений есть удачное название, предложенное О. Роненом: «неконтролируемые подтексты».

И последнее. Несомненным образцом для всех рассмотренных текстов был, как показано, В. Брюсов в своем стихотворении 1900 года. Однако и у него, по-видимому, был свой образец в русской классике — только не в 4-стопном ямбе, а в 4-стопном хорее. Зачин со сказуемым из двух кратких прилагательных мы находим в очень известном стихотворении Фета (1847) — конечно, еще без всяких претензий на рифмическое новаторство:

Летний вечер тих и ясен;
Посмотри, как дремлют ивы;
Запад неба бледно-красен,
И реки блестят извивы…

Чтобы эта ритмико-синтаксическая конструкция перешла из хорея в ямб и превратилась в клише, понадобилось 50–60 лет: эти два размера ритмически очень близки, но семантически очень далеки друг от друга[657]. В самом 4-стопном хорее такой зачин не привился. Единственный раз мы его нашли в недавно опубликованном стихотворении В. Алексеева (1935) — уже, конечно, под влиянием традиции 4-стопного ямба, с днем вместо вечера:

Летний день горяч и душен,
Страшен белой ночи гнет.
Может быть, немного глуше
Жизнь моя теперь пойдет… Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома — 1997. СПб., 2002. С. 411.

Нельзя не заметить, что белой ночи гнет здесь появляется из совсем иного, неожиданного источника — «Разговора на рейде…» Маяковского («…Опускайся, южной ночи гнет»). Но к ритмико-синтаксической роли кратких прилагательных это уже не относится.