Друзья моря. Книга первая. Эарнил

Глава 8. Враг и друг

Накануне возвращения в Цитадель Эарнил достал и почистил гвардейскую кольчугу и привел в порядок черный с серебром плащ. Альмариан взяла ножницы и попробовала подровнять ему волосы. «Оставьте, Матушка, — наконец произнес он, — все равно под шлемом не видно, что творится у меня на голове». Женщина вздохнула и послушалась. Эарнил после Харондора очень изменился. Ушла юношеская мягкость, щеки впали, черты лица стали резче и строже. Характер тоже стал жестче.

Вечером зашел Гвиндор. Узнав, что Эарнил уже на следующий день выходит на службу, он расстроился.

— Еще слишком рано. Ты не простоишь нескольких часов на страже. Балрог бы побрал этого Кемендура…

— Не говори подобных глупостей, — возразил Эарнил, — нарвешься на неприятности.

— Почему он тебя не переносит?.. — вздохнул товарищ.

— Он много кого не переносит. Просто если эти люди стоят выше — старается не показывать.

— Да, — согласился Гвиндор. — Например, он терпеть не может лорда-Блюстителя.

— Правда? — вмешалась Матушка. — Но им же нечего делить. Блюститель всегда был и будет выше капитана Гвардии Цитадели. К тому же эта должность наследственная.

— Кемендур найдет, что делить: влияние при дворе или благосклонность Короля, например, — ответил Эарнил, выразительно посмотрев на Альмариан. — К тому же он видит своим преемником сына Дирхаэля. Вот уже и династия.

— Только не Дирхаэль, — простонал Гвиндор, — он еще более заносчив, чем отец.

— У нас спрашивать не будут. Кого поставят, того придется терпеть. Или уходить.

— Кстати, я попросил записать тебя в свой караул, ты не обидишься?

— Почему я должен обидеться?.. Наоборот, я рад этому. Только, как ты помнишь, меня не пускают дежурить дальше Ворот: ни в Фонтанный Двор, ни во Дворец.

— А если поговорить с лордом Фарамиром? Ведь это он устроил тебя в Гвардию Цитадели, — предложил Гвиндор.

Эарнил быстро взглянул на Матушку, снова навострившую уши.

— Не нужно, Гвиндор. Он сделал для меня достаточно. Дальше я должен сам.

— Послушай, но ведь Кемендур продолжит унижать тебя и никогда не даст продвинуться.

Эарнил искоса посмотрел на Альмариан: та внимательно слушала и явно была расстроена.

— Посмотрим. Все может перемениться в один день. В конце концов, Кемендур не вечен.

Когда Гвиндор ушел, женщина начала донимать сына расспросами.

— Это правда, что тебя никогда не ставят на страже в Фонтанном дворе?

— Правда.

— Совсем никогда, даже изредка?

— Да.

— И во Дворце тоже?

— Да.

— Где же ты дежуришь? Только у Ворот?

— Да, только у внешних Ворот Цитадели.

— Это безобразие.

— Возможно. Но пока ничего нельзя изменить.

— Гвиндор предлагал пойти к лорду Фарамиру, — напомнила Матушка.

— Я не пойду.

— Тогда пойду я.

— Думаете, он не знает, что за человек Кемендур?

— Не годится капитану Гвардии Цитадели так обращаться с подчиненными.

— Думаю, про его обращение с подчиненными хорошо известно и Королю, и Блюстителю. Значит, он их устраивает. К тому же он ведет себя по-свински далеко не со всеми гвардейцами. С некоторыми он весьма любезен.

— Кемендур никогда не даст тебе подняться… Кстати, у тебя есть мысли, почему он невзлюбил тебя? — не отставала Альмариан.

— Потому, что я незаконнорожденный.

— Как это его касается?!

— Никак. Но из-за этого он не хотел брать меня в Гвардию Цитадели. А лорд Фарамир вмешался и приказал принять. Что не добавило Кемендуру теплых чувств ко мне и, похоже, к Блюстителю тоже.

— Вот видишь, лорду Фарамиру не безразлично, что с тобой, хотя он и не знает, кто ты.

— Ему не безразлично, что его воспитанника, в которого он вложил немало сил, не сочли достойным Гвардии Цитадели, не более.

— Ты не прав. И это твой родной отец, хоть он и не знает об этом. Почему ты не хочешь, чтобы он помог тебе получить лишь то, что ты заслуживаешь?

— Я ведь уже объяснял почему.

— Ты тогда не знал, что он твой отец.

— Это ничего не меняет. Я хочу всего добиться сам, а не пользуясь чьим-либо покровительством.

— Но тебе не дадут!..

— Значит, не дадут, — спокойно ответил Эарнил, подходя к окну.

Ему было жаль Матушку, но ее настойчивость утомила его.

— Но сыновья лордов очень многое получают по праву рождения. Думаешь, стал бы лорд Фарамир капитаном в двадцать один год, если бы не был сыном блюстителя Дэнетора? Хотя он и был этого достоин...

— У меня нет права рождения.

Альмариан вздохнула и вышла из комнаты. Скоро из кухни донеслось сердитое бряцание кастрюль. Эарнил зажег масляную лампу, сел за стол у окна и начал читать. Через полчаса из кухни появилась Матушка и позвала его ужинать. Поняв, что она ничего не добьется, женщина ужинала молча. Юноша чувствовал, что мать обиделась. Когда они поели, он помог ей собрать со стола и вымыть посуду.

— Ты сам стряпаешь, когда меня нет? — наконец прервала молчание Альмариан.

— Да, когда не ем в трапезной Гвардии Цитадели.

— А стирку отдаешь прачке?

— Нет, стираю сам и убираю тоже.

— Не хочешь нанять слугу?

— Зачем? Это недешево, да я и не хочу, чтобы у меня в доме был посторонний человек. Я люблю быть один и чтобы никто не мешал.

Альмариан помолчала.

— Возможно, Кемендур не уважает тебя еще и из-за этого. Гвардеец Цитадели не должен сам стирать и мыть полы.

— Это мое дело.

— Есть такая вещь, как статус.

— Я не вижу в этом ничего недостойного или унизительного.

— А другие видят.

— Когда я стану капитаном, я найму слуг, обещаю, — улыбнулся он.

— Тебе не дадут им стать.

— Матушка, пожалуйста, давайте не будем начинать сначала, — взмолился Эарнил.

— Хорошо, — сердито ответила Альмариан и ушла спать.

Эарнил вскоре тоже лег. Обычно Матушка умела держать себя в руках и редко бывала не в духе. Но, несмотря ни на что, он все равно чувствовал себя виноватым перед ней, хотя и устал от споров.

Рано утром Эарнил поднялся, облачился в форму гвардейца и отправился в Цитадель. Недалеко от ворот его встретил Гвиндор.

— Сегодня наш караул стоит у Ворот,— сказал он.

— Гвиндор,— улыбнулся Эарнил, — не нужно из-за меня все время брать Ворота. Остальные гвардейцы твоего караула ни в чем не виноваты, зачем лишать их дежурств во Дворце или у Дерева?

Его друг насупился и промолчал.

Никогда еще Эарнилу не было так тяжело стоять на страже. Уже через час он устал, через два начала сильно кружиться голова. К концу юноша едва мог дождаться окончания дежурства. Наконец пришла смена, и Эарнил в изнеможении опустился на ближайшую скамью.

— Завтра наш караул свободен, — сказал Гвиндор, присаживаясь рядом, — отдыхай. Если честно, я боялся, что ты свалишься…

— Так заметно? — тихо спросил Эарнил.

— К сожалению — да. О нет, сюда идет Кемендур.

Новый караул отдал капитану Гвардии честь. Друзья поднялись со скамьи и поклонились.

— Завтра выйдешь на дежурство, — приказал Кемендур, глядя на Эарнила.

— Господин капитан, Эарнил еще не здоров, — попробовал возразить Гвиндор.

— Гвардеец не должен быть настолько дохлым. Нету сил — пусть уходит из Гвардии, — произнес Капитан и оставил их.

— Проводить тебя домой? — спросил Гвиндор.

— Не нужно, я дойду….

— Кемендур не успокоится, пока не выживет тебя из Гвардии... — расстроено произнес друг.

— Значит, пойду в Пятый Ярус к капитану Минардилу.

Эарнил попрощался и пошел к себе.

На следующий день, к своему удивлению, он увидел в карауле Гвиндора. «Я поменялся с Голасгилом, — объяснил друг, — это его караул. А он завтра вместо меня пойдет во Дворец». Началось дежурство. Некоторое время Эарнил держался. Но через пару часов почувствовал, что больше не может. Перед глазами начали летать серебристые мушки. Он отступил на шаг и оперся на стену. «Одну минуту, — подумал он. — Минуту передохну...»

Очнулся он от того, то Гвиндор хлопал его по щекам. Эарнил сел. По лицу текла вода.

— Иди домой, Эарнил. Хиргон, проводи его, — обратился Гвиндор к одному из гвардейцев.

— А если мое отсутствие заметят?— возразил Хиргон. — Покидать Ворота нельзя ни при каких обстоятельствах.

— Это приказ, я беру всю ответственность на себя, — ответил Гвиндор.

Эарнилу помогли встать.

— Идем, — сказал Хиргон, взяв товарища под руку.

Альмариан, почувствовав неладное, выбежала навстречу. «Вы его мать? — спросил Хиргон. — Ему худо, позаботьтесь о нем». Он передал ей Эарнила и бросился назад. Не говоря ни слова, женщина отвела сына домой, помогла раздеться и уложила в постель. Она заметила синяк на подбородке, белые губы и все поняла. Через несколько часов появился Гвиндор.

— Как Эарнил? — спросил он.

— Спит, — ответила Матушка.

— Хорошо, пусть отдыхает. Завтра к полудню ему приказано явиться в Дом Третьего Отряда.

Когда на следующий день Эарнил проснулся, Альмариан рассказала ему о визите Гвиндора и приказе прийти в Дом Третьего Отряда. Он все понял. «Надеюсь, хотя бы Гвиндора не выгонят из Цитадели», — мучился он по пути в Седьмой Ярус. Насчет себя Эарнил не питал никаких иллюзий и понимал, что сегодня его последний день в Гвардии Цитадели.

В Доме собрались все гвардейцы его Отряда, не занятые на дежурствах. На возвышении стоял Кемендур в парадной форме. Эарнил поклонился. Капитан знаком приказал ему встать рядом. Все собравшиеся воззрились на него. Кемендур в свойственной ему высокопарной и витиеватой манере объявил об исключении Эарнила из Гвардии. Гвиндора за то, что он не доложил о произошедшем, разжаловали из Начальников караула. Ни в чем не повинный Хиргон получил взыскание.

— Сдай обмундирование гвардейца — и можешь быть свободен, — ледяным тоном произнес Кемендур.

— Да, господин капитан, — спокойно ответил Эарнил.

«Что же мне делать? — невесело размышлял юноша, шагая из Цитадели вниз. — Теперь Матушка сильно расстроится и может наделать глупостей. Да и Гвиндора жалко: он так хотел продвинуться, а его разжаловали...» Как назло, Альмариан ждала его возле дома.

— Ну как? — спросила она, заглядывая ему в лицо.

— Меня отпустили на неделю, — ответил Эарнил. — Долечиться.

— Значит, не такой уж плохой человек этот капитан Кемендур.

— Конечно.

— А где твое обмундирование гвардейца Цитадели? — спохватилась Матушка.

Она обратила внимание, что на нем нет плаща и кольчуги, а лишь кожаная туника, которую он обычно надевал под облачение гвардейца.

— Нужно кое-что починить, — ему пришлось вновь солгать.

Эарнил попробовал проскользнуть к себе в комнату. «У меня болит голова, хочу прилечь», — сказал он и закрыл перед ней дверь. «Опять обидится», — со вздохом подумал он. Теперь он уже даже не знал, хотелось ли ему, чтобы Матушка осталась в Минас-Тирит, или нет, так как она во все вмешивалась. Он лег на кровать. «Что делать теперь? Пойти через неделю к капитану Минардилу? Только как правдоподобно объяснить Матушке свой переход из Цитадели в Пятый Ярус?» Дверь почти неслышно приоткрылась, и на пороге показалась Альмариан с небольшим кувшином и чашкой. Он повернул голову.

— Не спишь? Почему лежишь в одежде? Переоденься и тогда ложись, — начала Матушка. — Выпей, это от головной боли.