Друзья моря. Книга первая. Эарнил

Глава 31. Харондор

Прошло еще два года. В Столице вновь состоялся Большой Совет Гондора. Лорды Провинций и королевские наместники докладывали Элессару о своих успехах в возрождении величия Воссоединенного Королевства дунэдайн. Однако после окончания Совета выяснилось, что Король остался весьма недоволен тем, как продвигалось заселение и обустройство Харондора. Когда все разъехались, он призвал к себе Эарнила и поручил ему отправиться в Хиармению, чтобы расследовать, насколько эффективно осуществлялось управление новой провинцией. Известие о предстоящей миссии сына вызвало у лорда Фарамира серьезное беспокойство, и он, чувствуя непонятную тяжесть на сердце, очень неохотно отпустил его в это дальнее и обещающее быть непростым путешествие. К некоторому облегчению Принца, сопровождать Блюстителя в поездке вызвался Гвиндор.

Узнав, что Эарнил уезжает в Харондор, расстроенная Эрендис тоже просилась поехать с ним, но муж убедил ее остаться с детьми. Молодая женщина проводила его до Пеларгира и осталась с детьми в доме отца. Минастан был очень обрадован их неожиданным приездом, так как скучал по дочери, души не чаял в маленькой внучке и с большой симпатией относился к Фириэль. Через день Эарнил простился с женой и в сопровождении небольшой свиты сел на парусник, следовавший в Харондор. Спустя три дня корабль бросил якорь в новой гавани, и Блюститель отправился в столицу провинции, лежащую в двух днях пути от моря. Судя по окружающему пейзажу, мечты Элессара о цветущих садах явно не желали сбываться: Харондор так и остался блеклой степью. Постоялый двор, которого Эарнил и его спутники достигли к вечеру, был настолько мал, что путешественники с трудом поместились там на ночлег.

Еще больше Блюстителя расстроила столица Харондора Хиармениа. Город еще строился и выглядел бедно и неуютно. «Интересно, последние несколько лет Король выделял на эту унылую степь немалые деньги… Надо было умудриться так бездарно их потратить. Похоже, что рассказы лорда Илверина на Совете о скором процветании Харондора не слишком соотвествуют действительности». Впрочем, дом Наместника оказался совсем не плох, а сам лорд Илверин вышел и очень любезно приветствовал прибывших. Их разместили в удобных и со вкусом обставленных комнатах, но Эарнил почувствовал, что Наместник был не слишком рад внезапным гостям из Столицы.

Через несколько дней, осмотрев строящийся город и поговорив с местными жителями, Блюститель окончательно убедился в том, что средства из казны исчезали неизвестно куда. Эарнил был более чем уверен в том, что Наместник участвовал в их исчезновении. Но нужно было еще собрать доказательства, а Блюстителю явно начало нездоровиться.

Вечером после ужина Гвиндор пришел в комнату Эарнила.

— Ты неважно выглядишь, — заметил он.

— Похоже, я неважно переношу местную еду…

Эарнил подошел и открыл было окно, но вместо прохлады его обдало душной пылью, и он поспешил закрыть его.

— Скорее бы уехать отсюда… — хмуро сказал он.

— Ты думаешь, это Илверин присваивает деньги?

— Я уверен в этом. Возможно, он и не всё берет себе, но именно он распределяет их. Город мог бы быть в два раза больше и краше, если бы на его строительство шли все средства, выделенные из казны. Дорога из гавани узкая и плохая… Постоялый двор ты помнишь... — внезапно Эарнил замер и поднес руку к лицу.

— Тебе нехорошо? — встревоженно спросил Гвиндор.

— Голова кружится. — Эарнил сел.

— Позвать лекаря?

— Не нужно.

— Может быть, вернемся? Ты выяснил, что Илверин нечист на руку… Пусть Король пошлет кого-нибудь покрепче.

— Мы столько времени добирались сюда... Надо попробовать разобраться самим. Если мы сейчас просто уедем, к приезду следующего проверяющего Илверин успеет замести следы.

— Мне здесь… даже не знаю, как сказать… неуютно… — сказал Капитан.

— Мне тоже. Но, думаю, он только и ждет, чтобы мы уехали…

Эарнилу становилось хуже с каждым днем. Все труднее было сосредоточиться, часто кружилась голова. И вскоре во время посещения одной из строек города он потерял сознание. Гвиндор и Хурин отнесли его в резиденцию Наместника. Тот, узнав о случившемся, велел немедленно позвать врача.

Очнулся Эарнил на попечении неизвестного ему лекаря. Тот был необыкновенно внимателен, заботлив и даже ласков. Приветливо улыбаясь, целитель дал выпить ему какую-то настойку, после чего больной снова забылся. На следующий день, когда в голове у Эарнила чуть-чуть прояснилось, он попросил лекаря позвать Гвиндора или Берегара, но тот сказал, что милорд серьезно болен, болезнь заразна, и никто не должен посещать его. Вскоре молодому человеку стало совсем худо, и он уже плохо сознавал, кто он и где находится...

Когда он все же очнулся и попробовал сесть, у него ничего не получилось. Кто-то подошел и наклонился над ним.

— Лорд Эарнил, вы слышите меня? — раздался знакомый ему низкий голос.

— Да, — одними губами прошептал он.

Человек взял его за руку и аккуратно сжал ее.

— Где я?.. — спросил Эарнил.

— В относительной безопасности.

— Кто вы?

— Я гвардеец Хурин.

Чьи-то руки приподняли больного, и к его губам поднесли какое-то снадобье.

— Пейте, милорд. Это не яд.

Эарнил попробовал сделать несколько глотков, но лекарство оказалось очень горьким, и он больше не смог.

— Вливай с ложки, — услышал он чей-то приказ.

Измученный человек попробовал отвернуться.

— Надо пить. Этот негодяй три дня пичкал тебя отравой. Это противоядие, — произнес голос Гвиндора.

На следующий день Эарнил немного пришел в себя. Гвиндор, Берегар и Хурин рассказали ему, что когда они принесли его в дом, то собирались сами привести его в чувство, но появился лекарь и отправил их. Сначала врач утверждал, что Эарнил скоро поправится, и ему просто нужен отдых и покой. Но вскоре он сообщил им, что Блюститель тяжело болен, болезнь заразна, и им нельзя навещать его. Берегар умолял позволить ему несмотря ни на что ухаживать за своим господином, но врач оставался непреклонен.

— Меня этот лекарь сразу насторожил, — сказал Гвиндор. — Уж очень приторно ласковый, прямо медовый. — Капитан выразительно поморщился. — И меня смутило то, как быстро он появился… Словно ждал, что тебе станет плохо. Когда же он не пустил к тебе Берегара, мне это совсем не понравилось… И Хурину тоже. В конце концов я велел позвать его, чтобы он подробнее рассказал о твоей болезни, и, когда он нехотя появился, мы с Хурином схватили его и крепко держали, а Берегар прорвался к тебе.

— Вы лежали в бреду, милорд, и не узнали меня… Но что меня смутило… У вас не было жара. И… он явно плохо ухаживал за вами, — расстроенно сказал Берегар.

— Когда Берегар рассказал нам об этом, мы связали этого приторного крокодила, — продолжил Гвиндор, — и вошли к тебе. Ты не узнал ни меня, ни Хурина, а запах в комнате был такой, что здоровому через пять минут худо станет. Мы унесли тебя в один из домов… И нашли нормального лекаря. Он осмотрел тебя и подтвердил, что ласковый мастер Хадор потихоньку травил тебя. Пришлось с ним поговорить… Не важно как, у нас не было выбора, ты был очень плох. И этот негодяй сознался, что пытался отравить тебя по приказу лорда-Наместника.

— Самое главное, он все же назвал яд, и мастер Остогер смог подобрать противоядие… — вмешался Хурин.

Эарнил лежал молча и слушал.

— Я плохо вас вижу… — вдруг сказал он.

— Зрение должно со временем вернуться, — раздался незнакомый голос.

— Если не вернется, то, клянусь, я не успокоюсь, пока Илверина и Хадора не повесят на главной площади нижнего Яруса Минас-Тирит, — сказал Гвиндор. — А если Король помилует их, я убью их сам, — пробормотал он.

— Тсс… Он забылся, — заметил врач.

Они оставили Эарнила и тихо вышли из комнаты.

— Надо увозить его отсюда, — сказал Хурин. — Пока лорд Эарнил в Харондоре, он в опасности.

— Что мешает Илверину, например, запереть окна и двери в дом снаружи и просто-напросто сжечь всех нас?.. — поддержал его Берегар.

— Желание жить, — ответил Гвиндор. — Спалить гондорского Блюстителя со свитой — значит признаться во всем. Он хотел отравить лорда Эарнила, но чтобы это выглядело, будто он заразился какой-то южной дрянью и умер сам. А он потом бы демонстрировал всем свое глубочайшее сожаление и скорбь.

— Что же делать? — спросил Хурин.

— Если бы лорд Эарнил нормально себя чувствовал, то я спросил бы у него. Он не раз выбирался из таких переделок… — сказал Гвиндор.

— Надо уезжать… — настаивал Хурин. — Пока они не придумали новую пакость.

— Теперь им сложнее… Нужно избавиться не только от Блюстителя, а еще от меня, от вас, Хурин, от Берегара… От мастера Остогера... А если мы все умрем или исчезнем в Хиармении, это будет слишком подозрительно.

— Вы предлагаете сидеть здесь, господин капитан?

— Не знаю. Но дорога в гавань довольно малолюдна. Можно подстроить все что угодно.

— Вы же сами сказали, что, если Илверин захочет избавиться от всех нас, это вызовет подозрения, — заметил Хурин.

— Если мы исчезнем по дороге в гавань, можно будет свалить это на умбарцев, харадцев… Да на кого угодно… Хоть на Моргота верхом на Анкалагоне.

— А если все-таки рискнуть прорваться?

— Нет. Пока лорд Эарнил не может сносно держаться в седле, это исключено. В нынешнем состоянии ему нужны носилки. И даже если я или вы повезем его в седле перед собой, то будем двигаться медленно и станем отличной мишенью для негодяев всех мастей. Харондор — место небезопасное.

Вечером Эарнил снова очнулся, и Гвиндор пришел к нему.

— Как ты?

— Не знаю. Я очень скверно соображаю.

— Плохо… Я так надеялся, что ты придумаешь, как нам уехать отсюда…

— Хорошо бы сообщить в Гондор… Хотя бы рассказать о том, что тут творится.

— С обычной почтой это ненадежно. Гонца могут перехватить. Почтовые голуби в ведении Илверина. — Он вздохнул, глядя на покрытое пятнами лицо друга. — Ладно… лежи.

Эарнил выздоравливал очень медленно и, что ужасно расстраивало Гвиндора, его зрение почти не улучшалось. Густые волосы заметно поредели: Берегар, причесывая своего господина, ежедневно выбрасывал целые пучки волос.

— Скоро его вообще будет не узнать, — сказал Гвиндор лекарю.

— Требуется время.

— Сколько?!

— Господин капитан, это зависит не от меня. Я делаю все что могу.

Вскоре Эарнила обрили.

— Вот теперь я настоящий каторжник — усмехнулся он, — бритая голова, клеймо на плече, тощий и весь в струпьях… Можем спокойно ехать… Скажете, что везете висельника.

— Ну уж нет. Как висельника я повезу Илверина и этого Хадора. Кстати, лицо у тебя немного очистилось.

— Сколько времени мы уже здесь?..

— Прилично. Свалился ты девять дней назад. И около недели, как у нормального лекаря.

Эарнил провел рукой по оголенной голове.

— Волосы не жаль… Плохо, что не могу нормально видеть.

— Лекарь обещал, что зрение вернется, — сказал Гвиндор, которому очень хотелось верить в это.

— Надо же было так влипнуть… Всё же я — круглый осёл. Нам не нужно было останавливаться у Илверина в доме.