Друзья моря. Книга первая. Эарнил

Глава 49. В камере и в каюте

Эарнил равнодушно оглядел свое новое «жилище». Он не считал, сколько времени прошло с того дня, когда его привезли сюда. Дней десять? Или больше? Впрочем, все дни были одинаковы. Утром приходил смешной старичок, умывал и причесывал пленника, а потом приносил ему завтрак, который оставался нетронутым. Как и обед, и ужин. Но не пить узник не мог. Когда он совсем ослабел, старичок начал насильно поить его бульоном, а иногда и вином.

Теперь шок от утраты медленно прошел, и к Эарнилу вернулась способность разумно мыслить. «Что теперь?.. Наверняка они отправили в Гондор свои требования… отец, конечно, сделает все, чтобы собрать деньги на выкуп… И, возможно, относительно скоро меня освободят… А может быть и нет. Обычно умбарцы убивали попавших к ним в руки гондорцев, не щадя королей и знати. Хотя теперь многое изменилось. И что им даст моя смерть?.. Разве что капитан сожженного мной корабля порадуется. — Он усмехнулся. — Да и если бы они хотели меня убить, лохматый старичок не возился бы со мной».

Камера была примерно три ярда на четыре. С одной стороны довольно высоко было расположено крошечное зарешеченное окно. В углу было отверстие, куда можно было справлять нужду, и оттуда шел невыносимый смрад.

«Все же хорошо бы выбраться отсюда…» Но возможное возвращение домой скорей угнетало его, чем радовало. Как посмотрит он в глаза Эрендис, отцу, Минастану, Альмариан… Ведь мальчик был всеобщим любимцем. Он уцелел, а Кирион — нет. Эарнил снова вспомнил сына, судорожно вздохнул и заплакал. Скрипнула дверь, и вошел Старичок. Узник отвернулся к стене. Но тюремщик наклонился над ним, потом вернулся с тазиком, сел у изголовья и начал его умывать. «Сейчас опять начнет пичкать меня бульоном», — хмуро подумал Эарнил. Неожиданно Старичок взял его за руку. Слегка удивленный гондорец покосился на него.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь? — Голос Старичка был довольно глухой, но не лишенный приятности.

«Оставить меня в покое», — подумал пленник, но вслух ничего не сказал.

— Понятно, что ты хочешь выбраться отсюда… — продолжил тюремщик, — и тут я помочь тебе не могу. Но все же…

Эарнилу стало немного жаль его. Старичок так старательно ухаживал за ним, а он ни разу не только не поблагодарил его, а еще и показывал, пусть невольно, что отвергает его помощь. Пленник повернулся к Старичку и вопросительно посмотрел на него.

— Что ты можешь сделать?.. — тихо произнес он. — Время вспять не повернуть.

— Многого, конечно, не могу, — согласился обладатель кудрявой бороды. — Хотя, возможно, у меня получится хоть как-то помочь.

— Можно чем-нибудь заткнуть то зловонное отверстие?.. — наконец произнес Эарнил.

— Подумаю… А что касается времени… Я бы тоже хотел вернуться назад… — Он поднялся и вышел из камеры.

Через какое-то время Старичок вернулся и принес крышку.

— Позаимствовал на кухне, — фыркнул он.

— Тебе не попадет?..

— Они ее никогда не отыщут. — Он прикрыл крышкой отверстие в углу. — Если хочешь… Можно попробовать проветрить…

— Проветрить? Это было бы замечательно.

Старичок задумался.

— Я могу на несколько минут открыть дверь в камеру… Но…

Эарнил снова вопросительно посмотрел на него.

— Если стражники увидят… Мне очень попадет. Если ты согласен, я пока прикую тебя к стенке. А когда проветрю — освобожу.

— Хорошо.

Старичок аккуратно взял Эарнила за руку и надел на запястье наручник, после чего подошел и распахнул дверь. Потянуло сквозняком, Эарнил с наслаждением вдохнул почти уличный воздух. Через несколько минут Старичок запер дверь и честно освободил узника от цепи.

— Вы не похожи на надзирателя… — сказал Эарнил.

— А я и не надзиратель вовсе, — обиделся Старичок, — я — лекарь. Просто мой господин князь Гнаружин прогневался на меня… — помолчав, вздохнул он. — И нашел для меня занятие.

— Простите.

Старичок только махнул рукой.

— Есть будешь?

Эарнилу стало неловко: опять Старичку придется заливать в него бульон.

— Буду. — Гондорец сел.

Лохматый лекарь просиял и протянул ему миску. Когда пленник допил, Старичок в очередной раз осмотрел его шрам от раны и втер в него какую-то пахучую мазь.

— Мне бы рубашку… — сказал Эарнил.

— Мерзнешь?

— Иногда.

— Почему не говорил мне?..

— Не замечал прежде.

Спустя какое-то время Старичок вернулся с тазом побольше.

— Давай-ка я обмою тебя.

Эарнил не стал возражать и помог ему раздеть себя. Он очень исхудал, и собственные ребра напомнили ему доски, которые используют прачки. Закончив, лекарь протянул пленнику рубашку из льна и помог надеть ее. Внезапно к горлу Эарнила снова подошел ком. Он отвернулся и прижался лбом к стене. Старичок взял его за плечи, опустил на постель и начал гладить по волосам. Когда гондорец уснул, тюремщик получше укрыл его и оставил.

К ночи Эарнил проснулся. Больше сна не было, и это означало одинокую тоскливую ночь, полную отчаяния, болезненных воспоминаний и мучительного чувства вины. Как хотелось ему проснуться дома в Минас-Тирит или в Пеларгире. Чтобы все это исчезло, как страшный сон… Выйти из спальни… И Кирион, по обыкновению, бросился к нему навстречу.

Эарнилу стало жутко. Он откинул покрывало и сел на ложе. Почему мальчик погиб, а он остался жив? Почему он не оставил его в Гондоре?.. Почему он должен жить дальше?.. Почему эти проклятые умбарцы не убьют его?.. Нет, наоборот, возятся с ним… Он не хочет жить…

В камере стоял сумрак, маленькая масляная лампа давала мало света и нещадно коптила. Темные стены давили на него. Он закрыл глаза и снова ясно увидел Кириона. «Нет! Нет!» Он несколько раз изо всех сил ударил кулаком по стене. Руку пронзила острая боль. Он медленно сполз на ложе, закусил губу и закрыл глаза.

— Что же ты наделал?.. — Пришедший утром Старичок склонился над ним и бережно взял посиневшую, распухшую кисть.

— Не трогай меня! Слышишь?! Не трогай! Уйди!..

— Тс. Уйду, — ответил Старичок и опустил сломанную кисть в таз с водой. — Полежи так.

— Не надо меня лечить… Убирайся… — Эарнил заплакал.

— Уберусь, уберусь. — Казалось, лекарь совсем не обиделся и начал, словно ребенка, гладить его по голове. — На, выпей, — сказал он. — Будет не так больно…

— Пусть будет…

— Выпей, поспишь немного.

— Я хочу уснуть и не просыпаться.

— Пей. — Старичок поднес чашу ко рту пленника, и тот все же начал пить.

— Простите меня… — наконец прошептал узник.

— Что же, я не понимаю, как тебе плохо?.. — Лекарь положил ему руку на лоб.

Какое-то время они молчали.

— Вы же лекарь… У вас должен быть яд… — Эарнил посмотрел на него.

Старичок покачал головой.

— Я хочу умереть... Они убили моего сына. — По щекам узника снова покатились слезы. — Помогите мне… пожалуйста…

Старичок поднялся и вышел. Скоро он вернулся с каким-то снадобьем.

— Пей.

— Это яд?.. — с надеждой спросил Эарнил.

— Пей, узнаешь.

Через какое-то время у Эарнила начало все плыть перед глазами. «Живет ли душа после смерти тела?.. Смогу ли я отправиться за Кирионом? Найти его там…» Думать стало совсем тяжело. Мрачные стены, старичок-лекарь — все куда-то исчезло, и он увидел море.

* * *

Кирион сидел на носу парусника и, по обыкновению, смотрел на море. Мысли его были заняты необычным поведением Деда. Уже не первый день после завтрака Фарамир выпроваживал его из каюты и запрещал себя беспокоить. Это казалось очень странным, потому что, будучи разумным существом, Кирион совершенно не мешал ему, когда тот работал. Более того, дома Принц никогда не возражал, если мальчик тихо сидел у него в кабинете. «Чем он может быть так занят на корабле?.. Ему не нужно просматривать донесения… Подписывать бумаги, готовить указы…» — Кирион вздохнул. С отцом они столько общались во время путешествия — и именно потому, что у того было много свободного времени. Мальчик ничуть не жалел, что отправился с Дедом, но он переживал за отца, а отвлечься было особо не на что. Когда он сбегал из дома, ему было не до книг, и теперь Кириону было совсем нечем заняться.

Показался капитан Аксантур. Он сел неподалеку от Кириона и закурил трубку. «Интересно, зачем он это делает?.. Какой в этом смысл?» — подумал мальчик, но спрашивать не стал.

— Расскажи-ка мне свои приключения, — попросил Аксантур. — Особенно обо всем, что было на корабле.

— Мне не хотелось бы вспоминать это.

— Я прекрасно тебя понимаю, но любая деталь, даже мелочь, может помочь нам в поисках твоего отца.

— Корабля было два… Они казались не больше нашего… Но на них было столько народу...

— А как они выглядели? Пираты. Больше похожи на харадцев или умбарцев? Хотя ты же их не различаешь… — сказал Аксантур. — На каком языке они говорили? На вестроне или на непонятном языке?

— Больше на вестроне… Но он у них какой-то другой… Я не все понимал.

— Их вестрон испытал сильное влияние харадского языка и диалектов. Значит, команда была в основном из умбарцев.

— Умбар же изначально был нуменорским городом, — сказал Кирион.

— Так когда это было — три тысячи лет назад... Сейчас в них почти не осталось ничего нуменорского.

— Но вы же отличаете их… — Мальчик взглянул на Аксантура.

— Отличаю, хотя это и не всегда просто. Они повыше ростом, чуть менее смуглые.

— Почему они ненавидят Гондор?

— А ты как думаешь, почему?

— Гондор завоевал их королевство...

— Ну, и это тоже, но они всегда ненавидели нас. Потомки темных нуменорцев, для выживания они были вынуждены смешаться с харадцами. Они потеряли продолжительность жизни, утратили многое из знаний... В Гондоре же большая часть даров Нуменора так или иначе уцелела. Конечно, живут гондорцы не по двести-триста лет, а лишь немногим больше остальных народов. Да и часть знаний и умений нами тоже утрачена, но с упадком умбарцев все равно не сравнить. Зависть, — закончил он.

— Капитан Аксантур, а это правда, что в Умбар в свое время бежало немало людей из королевского рода Гондора? Наследников Анариона.

— Правда. И я скажу тебе больше… В Гондоре принято считать, что их роды быстро угасли, но это не так. И там есть потомки гондорских королей, у которых прав на трон, думаю, не меньше, чем у Элессара. Другое дело, что крови дунэдайн у них уже почти не осталось…

— Элессар… По гондорским законам он ведь не наследник Анариона, а только потомок? — спросил мальчик.

— Конечно. Но ему и тем, кто его поддерживает, выгоднее именовать его именно так.

Из кают вышел Принц и направился к ним. Он сел рядом с мальчиком и крепко обнял его. Кирион с готовностью прижался к нему.

— Поднимается ветер, тебе не холодно? — спросил Фарамир.

— Нет.

Кирион хотел спросить у Деда, долго ли им еще плыть, но вспомнил, что после того, как он задал этот вопрос отцу, на них напали пираты.

— Хочешь что-то сказать? — заметил Принц.

Мальчик помотал головой.

— Капитан Аксантур… Я помню несколько имен… — Кирион повернулся к капитану.

— Хорошо, и какие?

— Капитана, который командовал всеми звали Зирдул. Другого капитана, старого, который набросился на отца, — Ардун или Ардунг.