Друзья моря. Книга первая. Эарнил

Глава 32. Палантир Минас-Анор

Эрендис почти ни на минуту не оставляла мужа. Они вместе гуляли, купались в море — у дома Минастана был свой спуск к воде, скрытый от посторонних глаз. Чтобы хоть как-то порадовать и отвлечь Эарнила, она часто брала арфу и пела для него, а Фириэль охотно читала отцу вслух и по-детски заботилась о нем, когда Эрендис все же нужно было уйти.

Каждую неделю приходили письма от Принца, которые прочитывала ему вслух жена, ей же он диктовал свои ответы. В очередном письме Фарамир сообщил сыну, что скоро состоится суд на Илверином, а заодно и над лекарем, и, если тот хочет присутствовать, ему надо прибыть в Столицу.

— Я не поеду, — сказал Эарнил жене. — Скорее всего, их казнят, но это ничего не изменит. И даже если я умоюсь их кровью, моим глазам это не поможет.

Но на следующий день пришло послание от Короля с повелением Блюстителю непременно присутствовать на суде.

— Он меня послал в этот прОклятый, никому не нужный Харондор… И теперь думает, что если я приму участие в осуждении этих негодяев, меня это утешит?..

— Я поеду с тобой.

Фарамир встретил их в Харлондской гавани. Для Эарнила и Эрендис были приготовлены лошади.

— Король все же вызвал тебя… — сказал отец, когда они тронулись в сторону Минас-Тирит.

— Что поделаешь…

Принц присмотрелся и убедился, что сын по-прежнему неважно видит. Когда они очутились дома и немного отдохнули, Берегар сообщил, что пришла госпожа Альмариан. Эарнил вышел к ней. Увидев сына, женщина не выдержала и заплакала. Он подошел и обнял ее.

— Не надо, Матушка, пожалуйста… Мне уже намного лучше.

— Какие негодяи, что они с тобой сделали… Надеюсь, их повесят… — прошептала она, прижимая его к себе. — Мальчик мой...

«Мальчик» усмехнулся и поцеловал мать. Они сели, и Альмариан начала подробно расспрашивать его о случившемся. К облегчению Эарнила, вскоре пришел цирюльник, и Матушке пришлось оставить их. Несколько минут, нахмурившись, он молча изучал голову Блюстителя, но затем все же взял инструменты.

— Конечно, сделать что-нибудь приличное сложно… Волосы не длиннее дюйма… Но все же...

— Спасибо, мастер Иорлас.

Вошел Принц и некоторое время молча наблюдал за мучениями цирюльника.

— Завтра утром Совет и Суд, ты помнишь? — обратился он к сыну.

— Да, отец.

Утром Эрендис и Берегар помогли Эарнилу одеться. Фарамир взял сына под руку, и они пошли во дворец. Когда все заняли свои места и появился Король, гвардейцы привели на суд Илверина и Хадора. Эарнил видел лишь две размытых фигуры, хотя они стояли неподалеку от него. Те сначала пытались оправдываться, но когда поняли, что снисхождения не будет, начали униженно молить о пощаде.

— Вы попытались отравить гондорского Блюстителя, — прозвенел баритон Короля.

Элессар сделал эффектную паузу, и Эарнил почувствовал, что взоры собравшихся обратились к нему. «Он вынудил меня оставить Пеларгир и приехать на суд, чтобы я стал наглядным свидетельством преступления…» — подумал Блюститель.

— И вы будете лишены жизни за это. Лорд Илверин завтра будет обезглавлен. Лекарь Хадор, как не принадлежащий к аристократии или воинскому сословию, — повешен. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

— Милорд… — раздался старческий голос.

Эарнил не сразу узнал говорящего.

— Да, лорд Мальвегил, — произнес Элессар.

— Прошу вас, пощадите… Мой внук ни в чем не виноват… Это негодяй лекарь подставил его. — Голос приближался; по-видимому, старик не выдержал, оставил свое место и направился в сторону трона. — Пощадите. — Он упал на колени.

— Лорд Мальвегил, покушение на жизнь Блюстителя Гондора не может оставаться безнаказанным. Во время следствия ваш внук во всем признался, и вина его не вызывает сомнений. Он будет казнен. Вам и его матери будет дана возможность с ним попрощаться. Суд окончен. Уведите их.

Когда гвардейцы забрали осужденных, Король направился к выходу. Мальвегил попробовал встать на ноги, но когда ему это удалось, Элессар уже скрылся из виду. Эарнил поднялся и сделал несколько шагов, ожидая, что отец подойдет к нему. Вдруг несчастный старик упал перед Блюстителем на колени и схватил за руку.

— Милорд, умоляю, пощадите…

— Лорд Мальвегил, пожалуйста, встаньте… — Эарнил попробовал поднять его. — Приговор вынес Король, и я не вправе его изменить.

— Пожалуйста… — Старик цеплялся за него.

— Лорд Мальвегил, оставьте лорда-Блюстителя, — прозвучал властный и непреклонный голос Принца.

— Умоляю, милорд… Попросите государя о милости...

— Лорд Мальвегил, это исключено. — Фарамир взял сына под руку. — Оставьте нас.

— Отец… — остановился Эарнил, когда они покинули тронный Зал, — мне нужно поговорить с Королем.

— Зачем? Хочешь попросить за них?

— Да…

— Нет.

— Отец, их смерть не вернет мне ни здоровья, ни зрения…

— Эарнил, мы сейчас пойдем домой.

Но сын не шелохнулся.

— Я хочу хотя бы попробовать… Я Блюститель, в конце концов... И меня попросили…

— Ты мой сын и будешь меня слушаться. — Принц сжал его плечо. — Ты не пойдешь к Королю и вернешься со мной в резиденцию. — В голосе отца зазвучала сталь.

Он взял сына за руку, и тот покорно пошел за ним. Через несколько минут они были в покоях Фарамира.

— Садись, — приказал Принц и, когда Эарнил повиновался, сел рядом. — Мальчик мой… — голос отца стал привычно теплым, и он обнял слегка обескураженного Эарнила за плечи. — Тебе не нужно было идти к Королю. Он бы не помиловал их, даже умри ты перед ним. Я это знаю. И ничего кроме раздражения Элессара это бы не вызвало.

— Вы уверены?..

— Более чем. Король бы только разгневался на тебя. И еще… Если ты не в состоянии не идти на поводу у людей… То ты плохой Блюститель.

Эарнил опустил голову.

— Да, вы правы, — согласился он.

Принц провел рукой по едва отросшим волосам сына.

— Думаешь, я был другим в твоем возрасте?.. Но мне не у кого было искать совета… — добавил он.

— Отец… Вы говорили, что расскажете мне, как вам удалось узнать, что я в беде…

— Хорошо… подожди немного. — Фарамир поднялся.

Эарнил услышал щелчок замка. Скоро отец вернулся. В руках, насколько сын мог видеть, он держал нечто довольно большое и, по-видимому, круглое, завернутое в бархатную ткань.

— Что это?..

— Это… — Принц сдернул бархат, и в руках у него оказался темный, почти черный шар, — палантир.

— Далеко видящий?.. — перевел Эарнил.

— Да. Человек с достаточной силой воли и умением может с его помощью видеть на расстоянии. — Фарамир снова сел рядом с сыном.

— И вы увидели, что происходит в Харондоре?

— Я очень переживал, когда ты уехал… И наблюдал за тобой. Я видел как ты оставил Пеларгир, видел, как вы благополучно прибыли в Харондор, а затем в Хиармению. Когда я увидел тебя в постели и незнакомого человека рядом, то понял, что произошло что-то серьезное. Я немедленно вызвал часть Белого Отряда из Итилиена и упросил Элессара выделить часть гвардейцев Минас-Тирит, так как понимал, что просто поехать с небольшой свитой — опасно и, скорее всего, бессмысленно. Палантир я взял с собой и продолжал смотреть в него. Благодаря этому я уже точно знал, что ты в беде... Также мне удалось изучить план Хиармении и тем самым подготовить воинов к штурму. Кстати, реальный план города несколько отличался от нарисованного на карте, переданной в Столицу Наместником.

— Вы все узнали и выяснили благодаря этому шару?!. — Эарнил провел пальцем по идеально гладкой поверхности. — Из чего он?..

— Не знаю… Похоже на черное стекло или кристалл.

— Откуда этот… Палантир?

— По преданию, их сделал сам Фэанор. Их было всего семь. Большая часть утрачена. Осталось два. Один у Короля — тот, что прежде хранился в башне Ортанка. А это — Палантир Минас-Анор. И... Элессар не знает, что он у меня... — Фарамир помолчал. — У меня хватило ума оставить его себе.

— А вы не должны были?..

— На этот вопрос нет однозначного ответа. С точки зрения Элессара, я должен был рассказать ему о том, что Палантир Минас-Анор у меня, и неизвестно, позволил бы он мне держать его у себя. До того, как линия Анариона пресеклась, Блюститель имел право пользоваться королевским Палантиром. Но все же Камень находился в Столице в ведении Короля. И уж никто не позволил бы мне взять Палантир с собой в Харондор. Один артедейнский король утопил сразу два палантира в море… к тому же ходить упрашивать Элессара разрешить воспользоваться Камнем мне не хотелось...

— Какая потрясающая вещь…

— Да, и теперь она не опасна, как прежде.

— Она была опасна?

— В свое время Палантир Минас-Итиль попал к Саурону. И до его низвержения пользоваться анорским камнем было очень рискованно… Эти камни были связаны друг с другом, поэтому была угроза мысленно столкнуться с властителем Барад-Дура. Я не ошибусь, если скажу, что помню тот день, когда мой отец впервые встретился с Сауроном. За несколько часов, что я не видел его, он постарел лет на десять. Я был ребенком и тогда, конечно, ничего не понял. Но я помню свое удивление и даже ужас, когда увидел отца... Гондор был на краю бездны, и отец продолжал использовать Палантир, чтобы получить необходимую для обороны информацию и отсрочить катастрофу. И превратился в старика. Ценой неимоверных усилий ему удалось сохранить страну до середины марта 3019 года. Всего десяти дней ему не хватило, чтобы увидеть, как страшная тень, столько времени угрожавшая Гондору, ушла навсегда… — Фарамир помолчал. — Когда меня, наконец, выпустили из Врачебных Домов, я отправился на руины Гробницы Блюстителей. И нашел Палантир. — Голос его стал отрешенным и, казалось, звучал издалека.

— Вас удерживали там?.. Но вы же стали Блюстителем…

— Так распорядились Арагорн-Элессар и Митрандир.

— А кем был этот Митрандир? Я слышал о нем прежде... И почему он распоряжался в Минас-Тирит?

— Трудно сказать. Волшебник… Или даже Майа. Друг Элессара и его помощник. Или вдохновитель. Но я был настолько глуп, что считал его своим другом. — Отец горько усмехнулся. — Лишь потом я понял, что он меня просто использовал. Митрандир, вообще, умело манипулировал людьми.

Эарнил внимательно слушал.

— Когда я принес присягу Блюстителя, мне рассказали, что Волшебник присутствовал при гибели моего отца. Самое печальное, что, умея управлять огнем, он не спас его и позволил умереть такой страшной и мучительной смертью. Я не могу этого ни понять, ни простить. После случившегося я перестал доверять ему. Да и он больше не искал моей дружбы. Его целью было сделать Элессара королем, и, когда передача власти состоялась, он утратил ко мне какой-либо интерес. Я был нужен ему сначала только как сын лорда Дэнетора, а потом — как человек, который может короновать или не короновать Арагорна. А я восхищался им, и из-за него мы с отцом в конце отдалились друг от друга… Хотя до этого были очень близки.

Фарамир умолк, молчал и Эарнил. Он понял, что отцу больно говорить об этом, и он явно испытывает чувство вины за случившееся. Но, тем не менее, Принц продолжил.

— В последний вечер мы с отцом серьезно поссорились. Накануне в Итилиене я встретил хафлинга Фродо с Кольцом… Он нес его в Мордор, и я отпустил его туда… Сейчас очевидно, что это было верным решением. Но тогда… Я очень переживал. Вернувшись в Минас-Тирит, я рассказал об этом отцу и Митрандиру. Отец счел мой поступок страшной глупостью, и его можно понять. Шансы, что хоббита не схватят и он сможет уничтожить Кольцо, были настолько малы... Отцу казалось, что я сделал подарок Саурону и приблизил окончательную гибель Гондора. Я же обиделся, что он не поддержал меня, наговорил ему дерзостей и в конце концов обвинил в смерти брата. Хотя он так не хотел отпускать его в Имладрис и так страдал после его гибели... Непростительная жестокость.