Оттенки времени

— Дай-ка мне. — Мак достал перочинный нож и тихонько меня подвинул.

В багажнике между ветошью для протирки и жидкостью для омывателя стекол ребенку точно не место. Ее нужно спрятать, найти такое надежное укрытие, чтобы Орден не добрался. Я начала ее вытаскивать, но Мими оказалась довольно тяжелой для своего возраста, и достать ее оказалось не так-то просто.

— Да погоди же. — Мак легко взял Мими на руки и пошагал к Чарли.

Меня опять накрыло: дрожали ноги и все приходящие в голову мысли злили. Послевкусие Мака.

— Каков вердикт? — Мак кивнул на Хикса.

— Не очень хорошо. Похоже, пуля попала в печень. — Чарли прищурился на нас. — Где Уилер?

Я проверила «паутину».

— Тащит беглеца сюда.

Чарли кивнул и рывком поднял Хикса.

— Уходим с дороги. Мак, девочку в лимузин. Хикс, туда же. Уезжайте вчетвером. Мы с Уилером тут приберем и догоним. Хикс, крепко зажимай рану, слышишь? Тереза, помоги ему.

Мне пришлось помочь Хиксу добраться до машины. Он давил не только весом, но и виной. Я бы спросила, за что он испытывает больше вины: за убийство или за Мими, но Мак уже нетерпеливо поглядывал на нас с водительского места.

— Тереза, — окликнул Чарли, — следи за Хиксом. Не отпускайте рану.

Я кивнула и аккуратненько запихнула Хикса в салон, а потом быстро забралась следом. Мак тут же тронулся.

— Ты держишь? — Я кинула быстрый взгляд на тряпку, которую Хикс прижимал к боку. Он кивнул с противоположного сиденья.

Мы объехали две машины и Чарли, который как раз захлопнул багажник одной из них, после того, как затолкал в него тело. Уилер выбирался на дорогу, пихая перед собой беглеца, но это я увидела уже в «паутине», потому что Мак очень торопился уехать.

Я проверила, что Мими удобно, и убрала волосы с ее лица. Она дышала ровно и спокойно, словно спала в кровати. Злость не отпускала. Гнев на людей, которые разработали целую систему для похищения и убийства детей, словно смял прежнюю Терезу, уничтожил ее вместе с верой в лучшее. Лучшего не бывает, есть только то, с чем ты готов мириться, и то, с чем готов бороться.

Хикс откинулся на сиденье. Его боль царапала «паутину», от нее чесались зубы и сводило виски, а спокойный сон Мими выглядел абсурдно, потому что в голове крутилось, как ее усыпляют: делают укол или прижимают к носу тряпку с эфиром, и у Мими не остается выбора, — только заснуть и оказаться в багажнике. Неожиданно я испытала благодарность к Хиксу за то, что он убил одного из тех, кто это сделал.

Хикс с каким-то детским изумлением перевел взгляд на окровавленную тряпку в руке. По серой рубашке расползлось темное пятно. Его точка в «паутине» потускнела и неуверенно замерцала.

— Хикс, погоди.

Я пересела к нему. Тряпка, которую нашел Чарли, похоже, рукав рубашки, уже пропиталась насквозь. Я стянула пальто, собрала его в ком и осторожно прижала к ране. Хикс поморщился.

— Надо остановить кровь. Прости, потерпи, если больно.

Кровь сразу напитала рукав, и я повернула пальто другой стороной.

— Эй, Хикс, — крикнул из-за перегородки Мак, — босс пишет, тебя в больницу надо. Я поеду обратно в Мюнхен.

— К дьяволу больницу! Не смей! — Хикс встрепенулся, поморщился и стал еще бледнее. — Не до нее сейчас.

Последнюю фразу он тяжело выдохнул. Его страх заполз под кожу, холодом прошелся по телу и застыл болью в животе, погружая в серый туман, то самое ничто, в котором нет эмоций и нет тревог, в котором нет ничего. Страх адреналином выбросился в кровь и прогнал серый туман.

— Очень сильно течет. Мак, посмотри, есть ли больница ближе. Он не дотянет до Мюнхена.

Слишком сильно, такими темпами счет пойдет на минуты.

Мак заволновался, но я не могла отвлекаться, прижимая ткань к ране. Сознание Хикса ускользало, но он из последних сил его удерживал.

— Я собираюсь расширять штат, мне нужны солдаты на борьбу с инквизицией. — Вместе с Хиксом я стряхивала пелену с сознания, которая наплывала, стоило на секунду отвлечься. — Не смей умирать, у тебя много дел. Поможешь выйти на Орден!

— Когда-то и для тебя это сделали, так ведь? — Он говорил мне, но смотрел на Мими, переживая облегчение сродни катарсису. — Кто-то вытащил тебя из этой мясорубки.

— Да, кто-то сделал это для меня. — Жаль, нельзя сказать Келли еще одно спасибо. — И ты поможешь другим детям.

Второй рукав тоже промок, и подол, сухого места почти не осталось. Крови было слишком много, и она не останавливалась!

— И смотри, чего ты добилась… Пусть и эта девочка… тоже…

— Хикс! Неподходящее время умирать, слышишь? Ты нам нужен! — От бессилия у меня тряслись руки.

Ужас Хикса царапал нас с ним, выворачивал наизнанку и побуждал сопротивляться. Но Хикс почему-то не хотел. Он улыбнулся и дотронулся до моей руки.

— Все… хорошо…

Он вздрогнул и напрягся, будто хотел встать. Что же делать? Помочь ему встать или лучше удержать? Но тут он резко выдохнул и обмяк. Последнее дыхание застыло на моей щеке, а дикий ужас, от которого хотелось выть, рассеялся. Мимолетное чувство всеобъемлющей безрассудной любви ко всему вокруг, счастья и пьянящего ощущения свободы промелькнуло мимо. Я потянулась за этим ворохом неожиданных эмоций — неужели это переживания Хикса? — но не догнала: они растаяли в тумане вместе с его силуэтом, а я осталась одна посреди серого бесконечного ничто без единого человеческого существа. Неужели смерть — это вечное одиночество?

— Тереза! Тереза, черт тебя дери!

Сердито-встревоженный голос выдернул из тумана. Мак тряс меня за плечи и неразборчиво ругался, наверное, по-ирландски.

— Что за катафалк вы тут устроили? Очнись!

Я выскользнула из-под его рук. Страх Мака встряхнул легким разрядом электрического тока, прояснил голову и вернул в реальность. Мими по-прежнему спала на сиденье. Мак помог мне подняться с пола, усадил к ней и сразу кинулся к Хиксу. Я уже знала, что пульса он не обнаружит, и удивлялась, почему каждый раз так больно кого-то отпускать.

— Прости, — прошептала я то ли Маку, то ли Хиксу, а может, и Мими. Сегодня для нее тяжелый день.

— Черт! Дьявол! — Мак зарычал, выскочил из двери и начал громко ругаться по-ирландски, грозя небу или невидимому врагу кулаками.

Я рассматривала дрожащие красные пальцы и боялась дотрагиваться до Мими. Почему мои руки всегда в крови? Хикс сидел, откинувшись назад, будто просто заснул, и не верилось, что его больше нет, что он не откроет глаза и не начнет оправдываться: за пристрастие к азартным играм, за все дурные поступки, что совершил из-за денег. Сегодня он искупил ошибки: потерял почти все, но сумел сохранить достоинство.