Петр I. Материалы для биографии. Том 2, 1697–1699

XXXVII. Состав московского посада. Первые выборы бурмистров в Москве

С первых же чисел февраля 1699 г. в Разряде приступили к исполнению указа о выборе бурмистров в Москве. Посланы были памяти: в Земский приказ с требованием справки о подведомственных этому приказу московских черных сотнях и слободах и о платежах с них и в Большую казну с предписанием о доставлении будущим московским бурмистрам разного рода финансовых документов и материалов, необходимых для начала их деятельности[1057]. 9 февраля состоялось обнародование указа в Москве: указ был «сказан» собранным специально для этой цели в Кремле перед Разрядным приказом представителям посадских корпораций. «Февраля в 9 день, — пишет Желябужский, запомнивший это событие, — состоялся указ великого государя посадским людям и сказан перед Разрядом всем гостем и всех слобод всяких чинов посадским людем, чтоб они выбрали промеж себя во всех слободах бурмистров, а над бурмистрами б были статы, и всех бы слобод по выбору ведали их всех они; а до иных приказов им, посадским людем, дела нет. А подлинный великого государя указ сказывал розрядный дьяк Артемей Возницын»[1058]. В руках этого дьяка Артемия Возницина и было ближайшим образом сосредоточено делопроизводство Разряда по городской реформе; его подпись видим на бумагах, относящихся к этому делопроизводству. Выслушав указ и разойдясь по домам, посадские люди должны были приняться за организацию выборов бурмистров от корпораций, составлявших посад. Выборы последовали за указом не сразу; они начались только 2 марта, так что три-четыре недели прошли, очевидно, в некоторой подготовке к ним. Воспользуемся этим временем, чтобы окинуть взглядом состав московского посада, как этот состав изображается несколькими документами, написанными именно в связи с этими выборами и имевшими значение справок и статистических сведений для них. Перечислим корпорации, на которые подразделялся посад и из которых должны были быть избраны бурмистры.

Высшей корпорацией были гости, которых насчитывалось тогда в Москве 34[1059]. За гостями следовала гостиная сотня, числившая в своем составе 280 человек. Эти корпорации, соответствуя будущим гильдиям, не имели территориального характера; члены их не привязаны были местом жительства к тому или другому району Москвы и владели дворами во всех частях посада. Остальные 36 корпораций отличались именно таким территориальным характером. Ранее вслед за гостиной сотней в составе московского посада всегда называлась суконная сотня, бывшая третьей корпорацией такого же гильдейского, не связанного с определенной территорией характера, как и первые две. В изучаемый момент в справках, доставленных в Разрядный приказ, она ни разу не упоминается. Очевидно, что к этому времени она совсем исчезла, и ее место вслед за гостиной сотней занимает Кадашевская слобода, расположенная в Замоскворечье вокруг своего поражающего красотой архитектуры патронального храма Воскресения в Кадашах, подведомственная царицыной Мастерской палате и стоявшей во главе этой палаты боярыне. Когда-то это была большая и богатая слобода, женское население которой изготовляло на дворец полотна, скатерти и всякого рода белье «про царский обиход», а мужское, пользуясь досугом, вело иногда весьма значительные отъезжие торги и промыслы. Котошихин насчитывал в ней более 2000 дворов[1060]. По ведомостям 1699 г., в ней значилось всего 179 ответственных тяглецов. Однако среди кадашевцев были зажиточные люди, занимавшиеся торгами и промыслами в других городах. За Кадашевской слободой в перечнях называется Мещанская, возникшая при царе Алексее Михайловиче во время войны с Польшей за Украину, составленная из выходцев и переселенцев из западнорусских завоеванных областей и устроенная с патрональным храмом Свв. Адриана и Наталии четырьмя улицами и за Земляным городом, там, где теперь находятся четыре Мещанские улицы. Она подведомственна была Посольскому приказу, которому вообще были подведомственны территории, завоеванные в эту кампанию у Польши, и их население[1061]. По ведомостям 1699 г., в ней насчитывали 325 тяглецов. Выделены в этих ведомостях и перечнях особо слободы: Xамовническая (37 тяглецов), расположенная в местности теперешних Хамовников, занимавшаяся, так же как и Кадашевская слобода, изготовлением полотен и белья на дворец и так же подчиненная приказу царицыной Мастерской палаты; Казенная слобода (35 тяглецов), подведомственная Казенному двору и расположенная близ Покровки; Бронная слобода, находившаяся в местности теперешних Бронных улиц с храмами Большого Вознесения и Иоанна Богослова, ведомая в Оружейной палате; число тяглецов в ней не обозначено. Остальные слободы соединены в перечнях в три группы: а) дворцовые слободы, б) конюшенные, в) черные сотни и слободы[1062]. Дворцовых слобод указано 9 с населением в 1454 двора[1063]. Они подведомственны были приказу Большого дворца. Конюшенных слобод, находившихся в ведомстве Конюшенного двора, было 6 с общим количеством дворов — 184[1064].

Наконец, черных сотен и слобод, подведомственных Земскому приказу, было 16[1065].

Все эти 38 корпораций, составлявших московский посад, разбиты были в административном отношении по 8 приказам; ими заведовали приказы: Большая казна, в ведомстве которой находились гости и гостиная сотня, далее приказ Большого дворца, Посольский приказ, царицына Мастерская палата, Казенный двор, Конюшенный двор, Оружейная палата, Земский приказ[1066]. Не будем, конечно, забывать, что посадское население, группировавшееся в гильдии и смыкавшееся в слободы и сотни, было только частью населения Москвы. По всей территории города живет огромный служилый контингент: боярство, московское дворянство; в Кремле, Китай-городе и Белом городе расположены боярские дворы и дворы московского дворянства с многочисленной дворней в них. Вперемежку между тяглыми слободами раскинуты стрелецкие слободы и слободы иных видов служилых людей; дворы служилых людей «беломестцев» вкрапливаются также на территории тяглых слобод. При многочисленных московских церквах живет белое духовенство; монастыри населены черным духовенством; при подгородных монастырях — слободки, населенные монастырскими крестьянами. Но всех этих элементов московского населения реформа 1699 г. не касалась. Итак, три последние февральские недели, после объявления 9 февраля указа о выборах, прошли, надо полагать, в подготовке к выборам, в предварительных совещаниях в среде самих посадских корпораций, во взаимных сношениях между ними, в сношениях с Разрядным приказом, ведавшим все дело выборов, в установлении числа бурмистров, которое надлежало от каждой корпорации выбрать, в оценке кандидатов в бурмистры, словом, в обсуждении и решении всякого рода предварительных вопросов, которые неизбежно возникают при каждых выборах. 2 марта происходили выборы от гостей. Корпорация эта состояла тогда из 34 членов, принадлежавших к 25 фамилиям. Среди фамилий есть такие, которые постоянно встречаем в памятниках, относящихся до промышленности и торговли во второй половине XVII в.: Шорины, Грудцыны, Филатьевы и др. Некоторые фамилии имеют в этом списке по двое и по трое членов. Родственные отношения между ними не указаны, но это, очевидно, братья, составляющие торговые дома. Все это крупные капиталы, большие и развитые связи с Архангельском, с Поморским севером, с Сибирью. Таковы братья Василий и Григорий Шустовы, Василий и Алексей Филатьевы, Кирилл и Сергей Лабаз-новы, Иван, Семен и Андрей Панкратьевы, Гаврило, Максим и Григорий Чирьевы, Матвей и Иван Семенниковы, отец и сын — Василий и Семен Грудцыны. Не все 34 человека, значившиеся в списке гостей, могли принять участие в выборах; против 10 имен в списке находим отметки, которые могли оправдывать их отсутствие. Так, гости Иван Сверчков, Василий Шустов, Афанасий Олесов были «от служб отставлены». Семен Лузин, родом из Ярославля, имевший там значительное имущество, склад товаров и кожевенный промысел[1067], значится «стар и болен», Григорий Шустов — «остарел», Семен Шиловцев — «слеп», Матвей Семенников — «остарел и отставлен», Иван Юрьев, Игнатий Могутов и Кирило Климов оказались больными, однако двое первых на выборах были. Всего приняло участие в выборах только 18 гостей, как можно судить по числу подписей под избирательным протоколом. «Лета 7207, — гласит текст этого протокола, — марта во 2 день по указу великого государя царя (т.) гости выбрали к 208-му г. в призиденты (sic!) и в бурмистры гостей Ивана Панкратьева, Ивана Семенникова, Логина Добрынина, Ивана Исаева». Затем идут рукоприкладства: «К сему выбору Иван Антонов руку приложил», «К сему выбору Иван Юрьев руку приложил» и т. д. Гость Михайло Шорин приложил руку также и вместо Игнатья Могутова, обозначенного больным; за гостя Никифора Сырейщикова, вероятно, по его неграмотности, расписался подьячий Иван Булгаков, за слепого гостя Семена Хрисанфова Шиловцова — приказчик его Васька Михайлов. Остальные расписывались сами, и из этого виден высокий процент грамотности среди высшего разряда торгово-промышленного населения в конце XVII в. Так, следовательно, 2 марта появились первые четыре бурмистра из гостей[1068].

В гостиной сотне в феврале 1699 г. насчитывалось, как мы уже выше видели, 280 ответственных тяглецов; тем не менее сотня считала этот состав слишком малочисленным и для производства выборов недостаточным. 22 февраля сотня обратилась в Разряд с челобитной, в которой заявляла, что в бурмисты — такое правописание нового вводимого в оборот и малопонятного слова выдержано по всему заявлению — выбрать некого. Все члены сотни заняты уже службами. «В нынешнем, государь, в 207 году в феврале месяце, — писала сотня в этом заявлении, — по твоему, великого государя, именному указу сказан нам, холопем твоим, в Разряде твой, великого государя, указ, выбрать нам меж собя к гостям в товарищи в бурмисты. И у нас ныне, холопей твоих, выбрать в бурмисты из московских жителей очередных людей некого; многие наша братья служат московские жители неочередные службы, на иных есть службы по две». На предстоящие выборы гостиная сотня взглянула, видимо, не как на желанное право самоуправления, а как на новую повинность, учреждаемую же вновь должность бурмистров стала рассматривать как новую службу, умножавшую собой число прежних служб, для отбывания которых по очереди не хватало наличных кандидатов. Тяготясь, таким образом, новыми выборами, сотня в целях облегчения просит далее в той же поданной в Разряд челобитной вызвать в Москву грамотами проживающих в иных городах ее членов и привлечь их к новой службе, тем более что вообще до них теперь доходит очередь к службам. «А есть, государь, у нас, — читаем далее в челобитной, — очередные люди в городех гостиной же сотни и служить им, тем городовым людем, очередь, а они люди добрые и пожиточные, такая служба служить им в бурмистах мочно». Таких иногородних членов гостиной сотни, могущих быть привлеченными к службе, в челобитной указано 6: в Казани Иван Микляев, в Нижнем Иван Попов, в Симбирске Иван Андреев, у Соли Камской братья Степан и Василий Борисовы Елисеевы, в Смоленске Иван Басарга. Ходатайство в Разряде было уважено, и на нем была положена помета: «207 февраля в 22 день по указу великого государя боярин Тихон Никитич Стрешнев приказал о высылке тех чинов людей к Москве послать в приказы, где те городы ведомы, памяти и явиться им у бурмистров»[1069]. Выборы бурмистров от гостиной сотни состоялись 4 марта. «Лета 7207 марта в 4 день, — читаем в избирательном протоколе, — по указу великого государя царя… гостиной сотни староста Михайло Попов и все сотенные люди выбрали мы всею сотнею гостиной же сотни в бурмистры Афанасья Михайлова сына Гурьева, Ивана Якимова сына Крылова, из Казани Ивана Афанасьева сына Микляева, Соли Камской Степана Борисова сына Елисеева. И они люди добрые и пожиточные и с такое дело их будет, и во всем им верим. В том мы на них всею сотнею и выбор дали за руками. К сему выбору староста Михайло Попов руку приложил. К сему выбору Антипа Антипин руку приложил» и т. д. Таким образом, от гостиной сотни было выбрано так же, как и от гостей, четверо бурмистров, из них двое иногородних, не успевших, конечно, прибыть в Москву, на выборы и выбранных заочно. Не значило ли это свалить половину бремени на отсутствующих, пользуясь именно их отсутствием и невозможностью для них протеста, обычай, хорошо известный в истории выборов на тягостные должности, рассматриваемые более как повинность, чем как право. Избирательный протокол скреплен 100 рукоприкладствами членов гостиной сотни; следовательно, на выборах участвовало только лишь немного более одной трети состава сотни; остальные, может быть, заняты были службами, отвлекавшими их за пределы Москвы. Из 100 подписавшихся 91 подписались лично и только за 9, вероятно, за неграмотностью приложили руки другие лица, по большей части родственники, например: «Арефей Турченинов вместо отца своего Тимофея Трифоновича по его велению руку приложил». «К сему выбору вместо гостиной сотни Сели-верста Семенова внук его Селиверстов Рейтарского приказу подьячей Мишка Михайлов руку приложил». «К сему выбору Никита Вихляев вместо отца своего Ивана Герасимовича по его велению руку приложил» и т. д. Если действительно все не подписавшиеся лично не могли сделать этого по неграмотности, то надо заключить, что процент неграмотных среди высшего слоя московского купечества в конце XVII в. был очень незначителен, всего 9 %. В числе подписавшихся видим нескольких представителей тех же фамилий, с которыми мы уже имели дело, рассматривая список гостей: таковы Панкратьевы, Боковы, Шапочников, Нестеров, Добрынин. Возможно, что это случайные однофамильцы; возможно, что это младшие братья или племянники гостей, члены тех же торговых домов[1070].