Петр I. Материалы для биографии. Том 2, 1697–1699

По принятому этикету послам следовало сесть за стол в той же парадной одежде, в которой они представлялись цесарю, но, задыхаясь в своих шубах от нестерпимого жара, они, с согласия барона Кёнигсакера, переоделись в другое платье и явились к обеду в более легких кафтанах. За главным столом первые места заняли послы; справа их сели один за другим барон Кёнигсакер, брат и сын Головина, племянник Лефорта; слева — камер-советники Лёвенштёк и Барати и цесарский переводчик; далее с той и другой стороны — знатные дворяне. За вторым столом была посольская свита с комиссаром продовольствия Гассом.

После первого блюда барон Кёнигсакер начал угощать послов винами; они желали прежде отведать их. Барон приказал подать Лефорту на двух подносах шесть сортов; он попробовал каждого сорта, нашел все вина равно вкусными и на французском языке просил позволения дать отведать их своему доброму другу, стоявшему за его стулом: то был сам царь: «…und in französischer Sprach ihme zu erlauben gebetten, dass er alle diese Wein seinem guten freund der hinter ihm stunde (welcher der Czar ware), auch zu kosten geben mögte, so er auch gethan»[574]. Вслед за тем комиссар велел поднести послам заздравный кубок, наполненный мозельвейном; все гости встали и пили здоровье императора, провозглашая его (и передавая кубок) один другому по очереди: Лефорт — Головину, Головин — камер-советнику Лёвенштёку, Лёвенштёк — Возницыну и так далее, пока не обошел кубок всего стола. Во все это время гости стояли, что продолжалось не менее четверти часа. Пред обедом условились было, чтобы Лефорт провозгласил таким же образом здоровье императрицы и потом римского короля, барон же Кёнигсакер здоровье царицы московской; но ни то ни другое пито не было, потому ли, что, как догадывались при венском дворе, обряд был слишком продолжителен и послы уже ничего больше есть не могли[575], или, как замечает Устрялов, «вероятнее, потому, что царь уже сомневался, не была ли Евдокия в заговоре с Софьей». «Того ж дни, — читаем в „Статейном списке“ после описания аудиенции, — великим полномочным послом был цесарского величества стол на посолском дворе, где они стояли; а присланы к тому столу подчивати великих и полномочных послов пристав их чашник Кёнигсакер да барон Па-ратина. И во время стола пристав и барон пили прежде чаши про многолетное здоровье великого государя, и благоверные государыни царицы, и благоверного государя царевича, и благородных царевен; а потом великие и полномочные послы пили чаши про здоровье цесарского величества, и цесаревы, и цесаревичей, и цесаревен. А по совершении стола великие и полномочные послы на милости цесарского величества били челом, и пристава и барона отпустили»[576].

Свидетельство «Статейного списка» о тостах расходится, как видим, с показанием «Ceremonial-Protocolle», который прямо отмечает, что за здоровье царицы за столом не пили, и старается объяснить такое отступление от условленного ранее церемониала. В «Статейный список», следовательно, занесено не описание факта, как он в действительности был, а только изложение церемониала, каким этот церемониал должен был быть по воззрениям московского посольства и какой должен был служить прецедентом для подобных же случаев на будущее время.