Петр I. Материалы для биографии. Том 2, 1697–1699

XLVI. Города, подведомственные Разряду

Из Замосковного края передвинемся к югу, в область городов, подведомственных по всем отраслям управления Разрядному приказу. Грамоты с изложением указов 30 января Разряд рассылал по своим городам 13 февраля. Первоначально эти грамоты рассылались по всем городам Разряда без разбора[1201]. Но так как не во всех городах тогдашнего русского юга были посады — и это была особенность городов юга, подведомственных Разряду, то, получая такие грамоты, воеводы беспосадных городов высказывали недоумение, как быть с выборами бурмистров. Так, из Лебедяни воевода по получении грамоты отписывал в Разряд, что он на Лебедяни и в уезде лебедянцам всяких чинов промьшленным людям государев указ оказал. «И лебедянцы, государь, — продолжает воевода, — градские и уездные всяких чинов люди, мне, холопу твоему, сказали, что у них на Лебедяни посадских и купецких людей нет и земской избы не бывало, и в земскую избу к расправным и к челобитчиковым делам выбрать некого». На Лебедяни торговали и владели лавками служилые люди: стрельцы, казаки и пушкари; стрельцов и казаков в судебных делах ведают их стрелецкие и казачьи головы, подчиненные Разряду, и пушкарей — пушкарские головы, подчиненные Пушкарскому приказу. Стрельцы, казаки и пушкари расписаны на две очереди, или перемены, и этими очередями посылались обыкновенно на службу в Самару, в Новобогородицкий и в Сергиевский, а в текущем году высланы в Воронеж к корабельному делу, где теперь и находятся, и потому тем из них, которые занимаются торгами и промыслами, выбрать к расправным и челобитчиковым делам некого[1202]. Валуйский воевода также доносил, что в Валуйках посадских людей нет, а промыслами занимаются только служилые люди полковой и городовой службы. Эти служилые торговцы и промышленники заявили воеводе, что они желали бы оброчные деньги с лавок, с полков и со всяких оброчных статей платить в прежнем размере. Бурмистров они, конечно, не выбрали[1203]. Еще до получения подобных ответов в Разряде вспомнили, что посады имеются не во всех городах, ему подведомственных; поэтому был составлен список городов Разряда, и в этом списке сделаны отметки, в каких из этих городов посады есть[1204], и по этому списку в начале июля рассылались новые грамоты о выборе бурмистров только в те города, где были посады[1205]. Выборные списки по некоторым из этих городов сохранились. В Курске выборы состоялись 5 мая. Земский староста Афанасий Мухин и все курские посадские люди выбрали к государеву делу двоих курчан посадских людей Анфиногена Мартинова сына Бесходарного и Максима Мартинова сына Нифонова, «что ехать им, Анфиногену да Максиму, — как пишут курчане в избирательном списке, — с сим нашим выбором из Курска к Москве, а приехав, явитца в Роз-ряде и сказать им о платеже великого государя про окладные повсягодные доходы и сборы: и они у нас люди добрые и правдивые, и у того дела столько их будет». 5 июня они явились в Москву, были утверждены и отпущены 31 июля в Курск, но что сказали в Москве курские бурмистры о двойном платеже, остается неизвестным[1206].

В Севске выборы состоялись 29 июля по памяти, как гласит выборный список, «из приказу Большие казны за приписью бурмистра Ивана Семенникова». Это, конечно, не Большая казна, а Бурмистерская палата, судя по приписи московского бурмистра Ивана Семенникова; значит, и в Севске, как и в Устьянских волостях на севере, не имели представления о центральном органе посадского самоуправления, рассылавшем памяти, и не давали еще себе отчета о городской реформе во всем ее объеме. На посадском сходе в Севске под председательством земского старосты Алексея Кубышкина присутствовали и участие в выборах приняли четыре члена гостиной сотни: Андрей Михеев, Василий и Петр Шереметцовы, Агафон Медведев и четверо кадашевцев: Михайло и Иван Дедовы, Тихон Назбицкой, Савелий Сысоев. Это были собственно москвичи, члены московских корпораций: гостиной сотни и Кадашевской слободы; но они промышляли в Севске и потому не сочли возможным уклониться от выборов. Сверх перечисленных членов гостиной сотни и кадашевцев, в именном перечне выборного списка названо по именам еще 5 посадских людей, а затем вместо обычной в этих случаях формулы: «да и все посадские люди» следует формула: «и все градские севские жители всяких чинов промышленные торговые люди». Эта формула покрывала собой не только севских посадских людей, которых, вероятно, было там немного, но и людей других сословий, занимавшихся в Севске торгами и промыслами. Действительно, в рукоприкладствах под текстом выборного списка встречаем подписи, кроме упомянутых выше кадашевцев, еще 14 кадашевцев и одного казачьего сына, с названием же посадских людей в рукоприкладствах можно насчитать только 9 человек. Можно себе представлять, следовательно, что торговля и промыслы в Севске были более в руках москвичей — членов гостиной сотни и предприимчивых кадашевцев, чем посадских людей-севчан. Этот состав посада отразился и на результатах выборов. В бурмистры были избраны в Севске четверо: один член гостиной сотни — Макар Медведев, двое кадашевцев Яков Озаров и Лукьян Зайцев и один местный посадский человек Викул Полунин[1207].

Совершенно иной оборот получило в подобном же случае дело в Путивле, где на посаде промышляли также и члены гостиной сотни и кадашевцы. Путивльский воевода Ксенофонт Алымов получил из Разряда указ о выборах 20 апреля, и на другой же день этот указ был им сказан земскому старосте «и посадским людям и гостиные сотни, и кадашевцом». Посадские люди произвели выборы и избрали из своей среды двух человек: Козьму Лашеева да Василия Мерзлюкина и подали на них воеводе выборный список за руками. «А гостиной сотни и кадашевцы, — доносит воевода, — путивильские жители, слушав твоего, великого государя, указу и грамот, сказали, что в Путивле они всякими расправными делами воеводам неведомы, а всякие-де твои, великого государя, повсягодные доходы платят они: гостиные сотни в приказе Большие казны, кадашевцы в Мастерской палате, по присылке от старост. А выбору-де они дать не смеют». Следовательно, члены гостиной сотни и кадашевцы уклонились от выборов, ссылаясь на неподсудность и неподведомственность путивльским воеводам и правильно указывая: члены гостиной сотни — что они подсудны и подведомственны приказу Большой казны, а кадашевцы — царицыной Мастерской палате и что всякие подати они платят в эти же приказы по извещениям от старост своих корпораций[1208]. В эти приказы воевода и переслал поданные ему сказки гостиной сотни и кадашевцев.

В составе Севского уезда находилась тогда особая Комарицкая волость, где во второй половине XVII в. были устроены своего рода военные поселения: жители этой волости были обращены в солдат и драгун, несли военную службу и вместе с тем занимались земледелием и промыслами. Это были такие же военные поселения, какие заведены были в XVII в. в Сумерской волости Новгородского края и в некоторых Заонежских погостах на севере[1209]. Комарицкая волость не была предусмотрена в списке тех городов Разряда, имеющих посады, куда из Разряда рассылались грамоты о выборах бурмистров[1210], и по составу и по занятиям своих жителей, казалось бы, не должна была подходить под действие указа 30 января. Однако эти жители почему-то, может быть, вследствие того, что были недовольны севскими воеводами, решили воспользоваться указом о реформе и весной, 21 мая, ранее многих других городов Разряда, выбрали бурмистров. Комарицкая волость была очень густо населена. Она, собственно, подразделялась на две волости: Комарицкую и Крупецкую, а Комарицкая волость, в свою очередь, распадалась на четыре стана: Чемлижский, Радогожский, Глодневский и Брасовский. На выборы 21 мая явились представители из 98 селений, именно от 67 сел и от 31 деревни в числе 160 человек[1211]. Это, надо думать, было одним из самых многолюдных собраний для выбора бурмистров, какие происходили в 1699 г. Избраны были в бурмистры трое деревенских жителей: Брасовского стана деревни Щегловки Никифор Салтанов, той же деревни Григорий Трофимов и Радогожского стана деревни Робской Михайло Фомин — «…а воеводам бы и приказным людям, — читаем далее в выборном списке, — нас расправами и розысками и никакими делами не ведать, а ведать бы ему, Никифору, с товарыщи…»; они же должны собирать всякие казенные поборы и доходы. Избранные явились 2 июля в Москву и представили в Разряд выборный список. Однако в Разряде они показались для бурмистерской должности неподходящими и не были утверждены. 19 ноября, как гласит резолюция приказа, «боярин Тихон Никитич Стрешнев приказал послать его, великого государя, грамоту в Севеск к дьяку, велеть Комарицкие и Крупецкие волости солдатам выбрать в бурмистры иных всеми теми волостьми и выбор прислать к Москве». В посланной грамоте предписывалось комарицким и крупецким солдатам «выбрать в бурмистры вновь опричь Мишки Салтанова с товарыщи». Воевода «сказал этот указ всем солдатам вслух» 22 декабря[1212].

В Козлове выборы состоялись в июле, избрано было 2 бурмистра[1213]. Грамота о выборах в Землянск пришла 15 августа; и выборы 2 бурмистров были произведены там 18 августа; избранные явились в Москву и отпущены 6 сентября[1214]. В двух городах Новгородского края, но подведомственных Разрядному же приказу, — в Торопце и Великих Луках выборы состоялись: в первом — 28 апреля, во втором — 12 июля; было избрано в каждом по 3 бурмистра[1215]. Из этих городов Разряда, которые были отмечены в списке как имеющие посады[1216], нет известий, как прошли выборы бурмистров в Ельце, Белгороде, Острогожске, Коротояке и в Воронеже, где указ о производстве выборов был объявлен воеводой только 16 августа[1217]. Но зато оказался город, не имеющий посада, где все-таки произошли выборы. В Старом Осколе за неимением посадских людей торгами и промыслами занимались служилые люди — дворяне и дети боярские. Поэтому и текст избирательного старооскольского списка редактирован довольно оригинально: «Лета 7207 июля… староосколцы дворяне и дети боярские купецкие и промышленные торговые все грацкие люди выбрали мы» и т. д. Избранными оказались также дворяне: «…выбрали мы… староосколцев дворян торговых, купецких, промышленных людей Михайлу Леонтьева сына Коробкова, Афанасия Федотова сына Прокудина [в] бурмистры»[1218]. Припомним, что в городах Лебедяни и Валуйках, где не было посадов, держались иных взглядов и не выбрали бурмистров; значит, в Старом Осколе не придали городской реформе 1699 г. узкосословного значения, а взглянули на нее более широко, поняли ее так, что она касалась не только одного сословия посадских людей, а вообще всех торгово-промышленных людей, к какому бы сословию люди, занимавшиеся торгами и промыслами, ни принадлежали.

Для городов Разряда пришлось сделать исключение в тех финансовых отношениях к центру, какие установлены были указами 30 января. По этим указам всякие податные сборы с торгово-промышленного населения городов, пожелавших принять реформу, должны были идти уже не в те приказы, которым города были ранее подведомственны, а к московским бурмистрам. С 48 городов Разряда собиралось оброчных денег с мельниц, с рыбных ловель, с лавок и с мостовщины 4580 рублей с лишком в год, и эти деньги шли на разные расходы приказа, между прочим, на жалованье разрядным подьячим, составляя то, что мы теперь называем специальными средствами учреждения. С передачей этих сборов в Бурмистерскую палату Разряд лишался бы своих специальных средств. Вот почему в мае 1699 г. дьяк Артемий Возницын писал в Азов находившемуся там боярину Т. Н. Стрешневу среди разных дел также и о том, что из Разряда ведомости об окладных доходах подведомственных городов к московским бурмистрам не отпущены. В докладной выписке, отправленной вместе с этим письмом к Стрешневу, где приведены цифры упомянутых сборов с каждого города и общая их сумма, высказывались такие соображения: «…по указу великого государя ведено ведать окладные денежные сборы с 208-го году выборным бурмистрам; и окладные книги изо всех приказов о денежных зборех для того збору отослать к ним, бурмистрам».