На руинах империи

Тот посмотрел на нее и перевел глаза на Капитана.

– Сколько…

– Считай, в благодарность, что оживил игру, – отмахнулся хозяин. – Помнится, я еще никогда не играл с монахами.

– Если так и будем болтать, – вклинился Харбон, – и сегодня не сыграешь.

Вева засмеялась:

– Мне нравится этот мальчишка. Является к нам в рясе, бесит Харбона, хлещет ром, как матрос… – Она обхватила Акйила за плечи и тут же отпрянула, брезгливо наморщив нос. – Только вот потный, как свинья.

– Просто волнуюсь, – пробормотал Акйил.

– Ты раньше играл?

– Я видел, как играют, – ответил он. – У одного из наших братьев была колода. Играли обычно на сухие бобы.

– Ни хрена себе, на бобы! – изумился Харбон.

– А расклады знаешь? – спросила женщина.

Акйил кивнул:

– Пара. Две пары… – Он подумал, не стоит ли перепутать, вспомнил, что Капитан за ним наблюдает, и решил, что это выйдет немножко в перебор. – Тройка. Меч Интарры. Корона Интарры…

– У нас говорят попроще: хрен и персик.

– Хрен… – нерешительно повторил Акйил.

– Такой, как у тебя под рясой. Или у тебя нет?

– Шаэль на палочке, – пробурчал Харбон. – Мы, Кент вас целуй, играть будем?

Капитан поднял палец, и Тощая Краля широким веером разбросала карты по столу, таким же изящным движением собрала, дала Харбону снять и забрала обратно.

– Делайте ваши ставки, – негромко сказала она.

Голос был прежний, и тот же чеканный выговор, только все углы как наждаком стесало.

Акйил пошарил в кошельке, выложил на доски стола медяк.

– Серебро, – без выражения заметила Краля. – По серебряку за игру.

– Серебро… – заикнулся Акйил.

– А ты думал, мы тут на бобы играем? – возмутился Харбон.

– Смелей, – все так же всматриваясь в лицо Акйила, сказал Капитан. – Не поставишь, не выиграешь.

Акйил наполнил чашу ромом, закинул в себя большой глоток и сгреб со стола медяк, заменив его серебряной монетой.

Вева уже поставила, одновременно с Харбоном и Капитаном. Андраз нарочито долго копался в своей кучке, прежде чем выдвинуть из нее монету.

Акйил следил, как Краля разбрасывает карты – по три рубашками вверх на каждого игрока, а за ними по две открытых.

Колода была в хорошем состоянии, но в хорошем не значит в безупречном. Карты стоили дорого – и бумага, и печать, – а потому ими пользовались, пока совсем не затреплются. Умелый игрок мог приметить там потертый уголок, здесь винное пятнышко. Запомнить хоть несколько карт очень даже стоило того.

Акйил не собирался запоминать несколько.

Он собирался запомнить все.

Усилием воли он отстранил все вопросы о Крале, отошел от недоумений и чувства вины, сосредоточившись на сама-ан. Каждую вышедшую карту он запоминал в мельчайших подробностях: тут щербинка, тут пятно, тут неровное плетение волокон, тут краска легла чуть гуще… Взяв свои карты, он осмотрел и рубашки. Восьмерка пламени с пятном в углу, у двойки лун крошечная вмятинка на обороте…

– Ну, – несмело улыбнулся Андраз, – чую, мне повезет.

Он выдвинул на стол несколько монет – не считая.

Акйил не стал закатывать глаза, а вместо того хлебнул еще рома. У этого человека совсем нет мозгов. Даже безупречная память не позволяла узнать расклад до розыгрыша. Конечно, Андразу неплохо бы для вида проиграть одну-две партии. Все, понятное дело, того и ждут.

Акйил сложил карты и отбросил на середину стола, будто они обожгли пальцы. Капитан внимательно взглянул на Андраза и тоже спасовал. Харбон буркнул, что дураками свиней кормят, выложил на середину стола свои карты, махнул слуге, требуя вина. Поддержала только Вева.

Краля смахнула сброшенные карты, сдала две Андразу, одну Веве – пальцы ее порхали, как крылышки птицы-пчелы.

Вева смотрела на Андраза. Андраз уставил пьяный взгляд через стол, на Акйила. Акйил не моргал. Андраз перевел взгляд на свои карты, словно только теперь их увидел, и отшвырнул.

– Имел я такие карты, – сплюнул он.

Вева сгребла со стола монеты.

– Зачем же карты? Могу предложить кое-что пособлазнительней. – Она кивнула на оставшиеся у него монеты. – За эту кучку можешь купить очень приятную ночь.

– За эту, – объявил Андраз, – я мог бы купить всех твоих шлюх.

– Действительно, – улыбнулась Вева. – Действительно, мог бы.

Вояка пьяно ощерился, точно обдумывая предложение, и Акйил решил было, что он согласится. В чем беда с бесшабашными, пьяными и тупыми сообщниками – так это в том, что они бесшабашны, пьяны и тупы. Акйил сделал длинный глоток, дал рому впитаться и снова наполнил чашу. Андраз заметил его движение, поднял взгляд и покачал головой.

– Может, попозже. – Он подмигнул Веве. – Чую, мне сегодня будет удача. А то так повезет, что вместо твоих шлюх тебя куплю.

Вева, если и оскорбилась, не выдала обиды. Она только рассмеялась, потрепала его по плечу и сделала следующую ставку.

Акйил опять бросил карты. В этот раз выиграл Капитан. Акйил тем временем запомнил двадцать карт.

К концу следующего круга он узнавал тридцать две.

Он чувствовал себя основательно пьяным и не считал это бедой. Толковый игрок, задумав обобрать такого человека, как Капитан, не позволил бы себе выхлестать целую бутылку рома, поэтому Акйил продолжал пить и проигрывать под пристальным взглядом Капитана.

«Так-так, – думал он. – Давай смотри хорошенько, сукин ты сын. Для начала я заберу твои деньги, а там и придумаю, как вызволить Кралю».

Между тем Краля его вовсе не замечала. Сдавала словно древесным пням, а не игрокам.

Акйил сковал в себе нетерпение и сосредоточился на идущих по кругу картах, мысленно переворачивая их, сопоставляя щербинки, винные пятна, потертости и огрехи печати с мастью и достоинством. Андразу выпала пара восьмерок. Вева держала ворона – сильный расклад, если бы не глаз, который его отменял. У Харбона ничего, и у Акйила немногим лучше. Он разложил карты по порядку. И поднял глаза на Капитана.

Тот улыбался. На его перстнях играл свет. Он сидел на разбитом троне – не лучший расклад в этой игре, но много сильней Андразовых восьмерок. С другой стороны, следующая на сдачу тоже восьмерка…

– Делайте ваши ставки, – пробормотала Краля.

Вева бросила карты.

Акйил моргнул два раза.

Андраз тупо ухмыльнулся и удвоил.

– Большими деньгами рискуешь, – поджал губы Капитан, оценив блистающую казну.

– Если я не поставлю, ты не выиграешь, – объявил Андраз.

Акйил допил последние капли из своей чаши. Вева наблюдала за ним с застывшей, ничего не выражающей улыбкой. Он взвесил бутылку на руке – примерно полвина осталась – и налил себе еще.

– Ладно, – решился наконец Капитан, ровным столбиком выкладывая на середину серебряные монеты. – Ты распалил мое любопытство.

И точным жестом открыл свои карты – разбитый трон.

Акйил сделал круглые глаза.

Андраз только расхохотался.

– Дерьмо удача! – Он по одной открыл свои восьмерки и сгреб выигрыш. – Дерьмо удача.

Капитан ничем не выказал досады. Чистосердечно улыбнувшись, подвинул на стол новую ставку.

– В картах как в жизни: бывает, все правильно сделаешь, а все же проиграешь.

Ближайшие несколько часов наглядно доказали истинность этого утверждения. Для начала Андраз обчистил Харбона. Еще десяток кругов, и от стола, сославшись на утомление, отодвинулась Вева – она сохранила меньше половины своих денег. И тогда остались Акйил, Андраз и Капитан. Акйил играл скромно, помногу не ставил, по маленькой проигрывал, по маленькой выигрывал, всегда приберегая себе столько, чтобы не выйти из игры. И позаботился, чтобы Андраз тоже не выигрывал слишком часто или слишком заметно, хотя тот, спасовав с выигрышным раскладом, бесился так явно, что это угрожало сорвать все дело.

«Пора выходить из игры, – подумал Акйил, услышав полуночные гонги. – Пора забирать денежки и сваливать».

С другой стороны, они выигрывали. Ром горячил ему кровь. Он почти прикончил бутылку, но на пару чашек еще осталось. От лишнего десятка кругов беды не будет. Это же тот мерзавец, он выставил на панель Кралю и Коротышку, он скормил Жепастика гребаным свиньям. Кроме азарта игры – следить за картами, управлять Андразом, решать, когда ему держаться, когда уступить и самому играть роль, – его горячила и другая, дикая радость. Ему представлялось, как следит за ним из-за своей непроницаемой маски Тощая Краля, как безмолвно его подбадривает. Столько лет прошло, и вот он вернулся – призрак мести в монашеской рясе, пьяное воплощение справедливости или того, что сходит за справедливость в игорных притонах Ароматного квартала.

Эта мысль держала его за столом. Держала слишком долго.

Андраз только подвинул на середину стола очередную горсть монет, когда Капитан, нахмурившись, поднял палец – словно ему пришла в голову новая мысль.

– Сдается мне, – задумчиво протянул он, – что ты жулишь.

У Акйила поджался живот. Все, что вложили в него хин, ушло на исполнение роли: недоуменно заморгать, пьяно забегать глазами от Капитана к Андразу и обратно, приоткрыть рот, выбить на лоб еще пота. Капитан не его обвинил в нечестной игре – пока не его, но это не причина оставаться спокойным. Всем известно, что бывает с людьми, попытавшимися вести нечистую игру за этим столом.

Тем не менее Андраз, на деле доказывая власть крепких напитков, небрежно отмахнулся от обвинения. Точь-в-точь как отмахиваются от надоедливой мухи.

– Мне везет, только и всего. Удача и благосклонность богов.

Капитан кивнул, как бы обдумывая его довод. Лицо его осталось спокойным. Он не кликнул охранников и не потянулся за бедренной костью Злобного Рика. Вместо этого он указал на блестящее под светильником серебро.

– Тут немало монет.

– Кто не ставит, тот не выигрывает, – отозвался Андраз (на этот раз голос прозвучал не столь уверенно).

– А все-таки, чтобы столько поставить, надо иметь очень сильные карты. – Помолчав, он требовательно протянул руку. – Покажи.

Андраз, помрачнев, отодвинулся от стола.

– Посреди круга?

Акйил заметил за его плечом внушительную фигуру Фори. То ли Капитан его вызвал, то ли тот просто услышал, как повысил голос Андраз. Так или иначе, охранник опустил пьянице на плечо тяжелую ладонь. Опустил медленно, едва ли не ласково, но в движении явно сквозила угроза.

– Покажи, – повторил Капитан.

Андраз неохотно выложил карты на стол. Саранча. Потоп. Чума. Кровавый клинок. Это не выигрышный расклад. Это вообще ничто. Пока.

– На твоем месте я бы спасовал. Ведь если только следующей придет не… – Капитан легонько постукал пальцем по колоде, – не комета, удачным этот расклад не назовешь.

«Я монах, – напомнил себе Акйил. – Непутевый перепуганный зритель».

Он, точно капюшон, натянул на лицо подходящую личину.

Капитан повернулся к Тощей Крале:

– Какая карта следующая?

Она не подняла глаз. И, не открывая карты, почти неслышным в гомоне таверны голосом ответила:

– Комета.

Акйил проглотил удивление. Такое не назовешь совершенно невозможным. Краля всегда была охрененно умна, много умнее его. И память у нее была потрясная. Она могла за это время выучить карты точно так же, как сделал Акйил. Это не было невозможно, а все же Акйил ни разу не встречал человека, запомнившего бы целую колоду. Он уставился ей в лицо – даже у пьяного, ошарашенного, испуганного монаха были причины таращить глаза, – но она не пожелала ответить на его взгляд и вообще не двигалась, изучая пустое место на столе перед собой.