На руинах империи

– Убивая людей…

– Некоторых людей надо убивать.

От спокойствия, с которым он это сказал, пробирал озноб. В словах не было ни гнева, ни бахвальства. Если что и было, так сожаление, что все обстоит так, а не иначе.

– Моя богиня, – ответил Рук, – с этим не согласится.

– Твоя богиня, может, и нет. А ты?

– Я – жрец любви.

– Этот жрец любви, сдается мне, немало вложил в защиту культа Трех. – Талал снова кивнул на татуировки. – Жрец любви, расписанный чернилами вуо-тонов. Жрец любви, мгновенно реагирующий на угрозу, как умеют только кеттрал. Да и то не все…

Рук ответил на его пристальный взгляд.

– Кем ты был, пока не стал солдатом?

– Я всегда был солдатом.

– Ну а я не всегда был жрецом.

– Я догадался.

– Но, как ты сам сказал, прошлое есть прошлое. Теперь я жрец.

– Нет, – рассудительно ответил Талал, – теперь ты пленник, такой же, как я. И с каждым днем мы все ближе к тому, чтобы стать трупами.

Рук хотел уже кивнуть, но спохватился и взглянул с подозрением.

– Почему ты пленник?

Талал, шевельнув бровью, взвесил на руке чугунный шар.

– Нет. Если кеттрал сумели отыскать Вуо-тон, подлететь к нему на птицах, могли бы и тебя отсюда вытащить. Почему за тобой не вернулись?

Солдат замялся и покачал головой:

– У нас нет птиц.

– На Пурпурные бани вы налетели на птицах.

– На птице. Одной. Она погибла в бою.

– И что, других нет?

– Нет… рядом нет.

Рук покачал головой. Ему не верилось.

– Я думал, у вас целое крылатое войско… – Он вдруг осекся. – А нетопыри?

– Нетопыри? – осторожно удивился Талал (сдержался, но лицо его чуть нагрелось, желтое свечение потеплело до оранжевого и снова поблекло).

– Итак, о них ты уже знаешь.

– Я вижу, – вскинул бровь аннурец, – ты, кроме невероятной скорости движений, наделен и шестым чувством?

– Это ваши?

– Нет, – медленно покачал головой Талал. – Нам они неизвестны.

– Но вы их видели?

– Полдесятка нетопырей месяц назад напали на нашу птицу, – кивнул кеттрал. – Мы решили, что такие водятся в дельте.

– Не водятся.

Талал поразмыслил.

– А ты где их видел?

– Они атаковали Вуо-тон.

– И чем кончилось?

– Убили с десяток человек, пока вуо-тоны не собрались для отпора.

Рук внимательно наблюдал за собеседником.

– Ты уверен, что это не… – он поискал точное слово, – не новая порода, тайно выведенная в Аннуре?

На этот раз Талал явно задумался.

– Полагаю, такое возможно, – признал он. – Военное ведомство в Аннуре сложное, разветвленное. Много командующих, много секретных предприятий. И все же… От кеттрал мало что скрывали. Вряд ли нас послали бы сюда, не уведомив о разворачивающейся здесь же и в то же время другой имперской операции.

– А как насчет Первого? – спросил Рук.

Талал ответил ему пустым взглядом.

– Какого первого?

Похоже, он не прикидывался. Рук мысленно подсчитал сроки. Казалось, все это было в прошлой жизни, а на самом деле атака на Пурпурные бани произошла за день до появления человека на мосту.

– Ты не слышал о вестниках?

– Меня щедро осыпали вопросами, но никто не удостоил в ответ новостями. Ни в Кораблекрушении, ни здесь. Во дворе толковали о надвигающемся войске. Я решил, что это о нас.

Объяснения получились долгими: пришлось рассказать о голом человеке, об аксоче у него на шее, о его странных угрозах, предвещавших Первого и его воинство. Талал молча выслушал, его изрезанное шрамами лицо осталось неподвижным. Потом он долго молчал, глядя в темноту.

– Так что? – поторопил наконец Рук. – Это не ваши?

Кеттрал медленно покачал головой.

– А что это за ошейник? – спросил Рук. – Аксоч?

– О чем-то таком я однажды слышал…

Казалось, он готов был продолжать, но удержался, и его взгляд, понемногу открывавшийся на протяжении разговора, беззвучно замкнулся.

– Надо отсюда выбираться, – заключил кеттрал.

– Ты не хочешь объяснить, что все это значит?

– Я не понимаю, что все это значит.

– Но какие-то соображения у тебя есть.

– Соображения простые, – сказал Талал. – Близится беда, и, когда она придет, не годится нам сидеть в клетке.