На руинах империи

Гвенна покосилась на Дхара:

– Вы ничего не слышите?

Манджари ненадолго прикрыл глаза и покачал головой:

– Только ветер.

Гвенна оглядела спутников. Сколько бы ни успокаивал их Джонон, людей не покидала звериная настороженность. Шли с клинками наголо, с нацеленными вперед копьями. И сам адмирал не отнимал руки от рукояти меча. Только Киля как будто не тревожил раскинувшийся вокруг чужой город. Историк шагал своей странной походкой, одновременно неуклюжей и мощной, и изучал местность с тем суховатым интересом, какой обычно оставляют для книг.

Большая часть зданий выглядела довольно обычно – известняковые плиты, скрепленные известковым раствором, шиферные крыши, деревянные двери на стальных петлях, оконные ставни от ветров и непогоды. Но все вместе резало взгляд какой-то чуждостью, как бывает, если все углы чуть-чуть перекошены.

А потом широкий проспект вывел их на первую площадь, к первой яме и первой статуе.

Остановились без команды. И не знали, на что сначала глядеть. Посреди площади земля попросту… разверзалась. Будто в мостовой прорыли огромный, шагов тридцать в поперечнике, колодец. Посреди колодца вровень с краями, прямо под ногами солдат, виднелась плоская крыша вырубленного в камне сооружения. Его очертания наводили на мысль о некой святыне, алтаре или храме, но Гвенна не видела ни окон, ни стекла, никаких проемов, кроме вроде бы укрепленной двери у самого дна колодца. Подступив, насколько осмелилась, она заглянула через край в темноту, но больше там ничего не было – только этот храм, окруженный ровной полоской дна, и отвесные стены ямы, вырубленные из того же камня.

А над храмом возвышалась статуя.

Она возносилась над ними на добрых пять шагов. Гвенна присмотрелась, разбираясь в непривычном сочленении конечностей, в невозможном изгибе позвоночника, пересчитала глаза. Первой ей явилась мысль, что безумный скульптор воплотил в камне свои кошмары.

Однако Дхар, нахмурившись, шагнул вперед и после паузы произнес:

– Габбья.

– Видели таких прежде? – обернулся к нему Джонон.

– Я видел более мелкие разновидности, – подумав, покачал головой капитан. – В них была та же… неправильность.

Неправильность касалась не только конечностей и количества глаз. Во всей фигуре было что-то темное, уродливое до тошноты. Гвенну вторично посетила пугающая мысль, что это сон.

– Зачем ставить на пьедестал такое? – пробормотал Паттик.

Адмирал бросил на него короткий взгляд и кивнул.

– Действительно, зачем? Историк?

Киль поднял взгляд на статую – в глазах отразилось пустое небо. Помолчав немного, он указал в просвет между крышей храма и подножием статуи.

– Это имело название.

Гвенна сразу не заметила врезанных в круглое подножие букв. Если это и вправду были буквы. Они больше походили на брызги крови – штрихи да точки.

– Вы можете прочитать? – спросил адмирал.

– Пока не могу, – покачал головой Киль. – Если увижу еще несколько образцов, возможно, разберусь.

– Хотите переписать?

– Нет надобности, – спокойно ответил историк.

Все старались держаться подальше от края колодца. Гвенна не винила людей за трусость. Из глубины несло странной, холодной… неправильностью, словно в этой ямине загнил сам камень. Одни солдаты боязливо заглядывали в дыру, других, видно, больше пугали узкие переулки и пустые дома за спиной, и все поворачивались вокруг себя, не зная, куда смотреть. Несколько человек, далеко обогнув колодец, вышли на дальний край площади.

– Адмирал! – выкрикнул вдруг Чент, указывая на храм, на скрытую от них статуей часть крыши. – Там… вроде как дверь.

«Скорее, люк», – отметила, подходя, Гвенна.

Широкая тяжелая крышка в стальной оковке, заподлицо с плоским камнем.

– Как же к ней, поцелуй ее Кент, добирались? – бормотал Лури.

– А вот. – Чо Лу повернулся к краю площади.

Со стены дома свисала длинная доска, в концы ее были вбиты металлические скобы.

Чо Лу указал на скобы и на две просверленные в кромке колодца выемки.

– Подходят. Это мост.

– Подъемный мост, – уточнил Джонон, разглядывая строение посреди ямы. – Это что-то наподобие тюрьмы.

– Странное место для тюрьмы, – удивился Паттик. – У всех на виду.

Адмирал покачал головой:

– Возможно, в том и смысл. Чтобы не упускать из вида то, что там происходит. – Он указал в тенистую глубину колодца.

Чем бы ни была эта яма, она оказалась не единственной. Их отряд, держа курс на выступающую над крышами вершину пирамиды, углублялся в город. Улицы где шли прямо, где непредсказуемо виляли без видимого смысла – будто строители огибали давно снесенное препятствие. Плоскогорье прорезали глубокие овраги с протекающими по дну ручьями, так что местами приходилось перебираться по каменным мостикам, на вид слишком хрупким, чтобы выдержать их тяжесть. Город сохранился на диво, но притом выглядел… не цельным, словно его кое-как составили из двух десятков непохожих городков.

Пройдя еще несколько сот шагов, они наткнулись на новую площадь с такой же ямой, скрывавшей в себе тюрьму или храм, со статуей над крышей. Эта смутно напомнила Гвенне медведя. Если бывают восьмилапые прямоходящие медведи.

– Они будто поклонялись этаким тварям, – с осуждением заметил Чо Лу.

Несколько легионеров украдкой покосились на Дхара.

– Манджари, – спокойно ответил тот, – никогда не почитали чудовищ. В наших городах ставят памятники полководцам, патриотам, законодателям.

– Это, – с ударением произнес Джонон, – не похоже на законодателя.

Солдаты уже не скрывали волнения: на каждом вздохе оглядывались через плечо, тискали рукояти мечей, теребили спусковые крючки арбалетов. Гвенна, закрыв глаза, вслушалась. Прежний топоток пропал, но что-то она чуяла. Запах был сложным, запутанным, но она выделила в нем грязь, кровь, волос… На короткий миг ей почудилось пыхтение, но налетевший ветер тотчас сдул звук.

Джонон повернулся к своим, обратив спину к яме с полным пренебрежением к тому, что могло в ней скрываться.

– Мы в неизведанной стране, и, разумеется, здесь могут встретиться неизвестные существа. Путешественник, издалека пришедший в Аннур или, скажем, к подножию Ромсдальских гор, дивился бы при виде лося, дикобраза и даже такого обыкновенного животного, как бобр. Эти… – он поднял палец на статую, – эти… габбья, если они действительно существуют, необычны для нас. Они основание для бдительности, но не для страха. В мире полным-полно разных животных, но у всех есть общая черта: если воткнуть в них меч, идет кровь, а когда ее вытечет достаточно, они издыхают. Не забывайте, что вас, каждого, отобрали для этой экспедиции за умение втыкать меч куда следует.

Речь вышла недурна. Люди повеселели. Чо Лу кивал, словно его воодушевило сравнение восьмилапого медведя с бобром. И все равно от адмирала попахивало опаской, как и от остальных.

Прежде чем добраться до внутренней стены, они миновали еще три колодца со статуями – подобие огромного муравья, что-то вроде нетопыря и дерево. Вид последнего был бы успокаивающим, если бы Гвенна не заметила тысячи ротиков на месте листьев.

– Она и на растения действует? – обратилась она к Килю.

– На все живое, – кивнул историк.

– Значит, болезнь прошла и здесь. – Гвенна опять оглянулась. – По этому городу?

– Нет. Я бы почувствовал, как я уже говорил.

– Вы много чего говорили. В том числе что здесь никто не живет.

– Я сказал, что не знаю человеческих поселений так далеко к югу.

Гвенна не увидела особой разницы, но придираться не стала.

– И как проявляет себя эта болезнь? – уточнила она.

– Приятно, – ответил Киль. – Слишком приятно.

Гвенна попробовала представить себе «слишком приятно» – не получилось.

Мир все еще оставался до боли ярким и поразительно холодным. В ней крепко засел страх – черноглазый, остроклювый, теребивший жилки в груди. Но в этом страхе была одна странность – он был не менее острым, чем тот, что нападал на нее в карцере, но его легче было вынести здесь, в чужом городе, где за ними почти наверняка следил… кто-то. Здесь для страха хоть была причина. Ее вдребезги разбитые чувства хоть в чем-то соответствовали действительной опасности реального мира. Правда, здесь куда проще было сгинуть, попасть в когти неведомого чудовища, зато настороженность потихоньку вытесняла безумие. И ей такой обмен представлялся выгодным.

Пока Гвенна пыталась разобраться в себе, рысцой подбежал выходивший вперед Чо Лу. Солдат был мрачен.

– Там стена, адмирал.

– Следовало ожидать, – кивнул Джонон. – Внутреннее укрепление с пирамидой в центре.

Чо Лу замотал головой, и по спине у Гвенны пробежал холодок.

– Эта стена… она наизнанку.

Они в последний раз свернули за угол, и Гвенна увидела сама. У основания все выглядело довольно обычно – сложенная из тяжелых плит стена тянулась в обе стороны, обещая отразить почти любую атаку. Джонон верно сказал – стена внутри города не редкость: во многих городах сохранялись остатки внутренних крепостей, окруженных новыми кварталами и хранящих шрамы давних вторжений. Но эта стена… Чо Лу не ошибся. Ее гребень был полностью открыт для атаки с того места, где стояла Гвенна, потому что широкие парапеты были пристроены с дальней стороны.

– Она не для защиты цитадели, – пробормотала Гвенна.

В пустых улицах плакал ветер. Ее пальцы снова и снова тянулись к отсутствующим клинкам.

– Ее построили, чтобы не выпускать что-то оттуда.