Том 4. Стиховедение

1

Место Некрасова в истории русской метрики общепризнанно: он — канонизатор трехсложных размеров, т. е. дактиля, амфибрахия, анапеста. Место Некрасова в истории русской рифмы тоже общепризнанно: он — канонизатор дактилической рифмы, до него она употреблялась в русских стихах лишь редко, после него стала обычна и привычна.

Однако если мы зададим вопрос, что сделал Некрасов не для новой, дактилической рифмы, а для традиционной, задолго до него установившейся мужской и женской рифмы, проявилось ли его новаторство и здесь или здесь он ограничивался соблюдением устоявшихся норм, — то этот вопрос останется без ответа. История русской рифмы изучена гораздо хуже, чем история метра и ритма русского стиха. Там мы имеем точные цифры, показывающие, когда и насколько сильнее или слабее звучала та или иная ударная позиция в стихе. Здесь мы имеем только общую картину эволюции русской рифмы от «точности» к «приблизительности» и далее к «неточности», без каких-либо установленных количественных порогов. Эта общая картина впервые прояснена классической работой В. М. Жирмунского[362], вдвинута в более широкие рамки недавней книгой Д. Самойлова[363], но ни тот, ни другой автор не пользовались подсчетами систематически. Распространение точных методов исследования с области метрики и ритмики (где они уже привычны) на область рифмы — одна из самых насущных задач русского стиховедения.