Том 4. Стиховедение

2

Стих есть речь, в которой, кроме общеязыкового членения на предложения, части предложений, группы предложений и проч., присутствует еще и другое членение — на соизмеримые отрезки, каждый из которых тоже называется «стихом». Границы этих отрезков общеобязательно заданы для всех читателей (слушателей) внеязыковыми средствами: в письменной поэзии — обычно графикой (разбивкой на строки), в устной — обычно напевом или близкой к напеву единообразной интонацией. При восприятии текста сознание учитывает объем отрезков и предчувствует их границы; подтверждение или неподтверждение этого предчувствия ощущается как художественный эффект.

Объем отрезков стихотворного текста может учитываться простейшим образом: или по числу слогов (силлабическое стихосложение), или по числу слов (тоническое стихосложение). В чистом виде они выступают сравнительно редко. Так как охватить сознанием сразу длинный ряд слогов трудно, то обычно длинные стихи (свыше 8 слогов) в силлабическом стихосложении разных языков разделялись на полустишия обязательными словоразделами — цезурами. А чтобы вернее предчувствовать границу стиха или полустишия, концы этих отрезков часто получали дополнительную урегулированность. Главным сигнальным местом была предпоследняя позиция: она становилась или сильным местом («женское окончание») и тогда заполнялась только долгими или ударными слогами, — или слабым местом («мужское» или «дактилическое» окончание, обычно взаимозаменимые) и тогда заполнялась только краткими или безударными слогами. Обычно если окончание стиха бывало женское, то окончание предцезурного полустишия — мужское или дактилическое, и наоборот.

Древнейшее общеиндоевропейское стихосложение, по современным реконструкциям, было силлабическим. Но в германских и славянских языках оно постепенно превратилось в тоническое, а в греческом и латинском — в квантитативное метрическое.

Для истории русского стиха важнее всего характеристика общеславянского народного стиха. По современным реконструкциям, он унаследовал от индоевропейского два основных типа размеров: короткий 8-сложный (с симметричной цезурой 4 + 4 или с асимметричной 5 + 3) и длинный 10-сложный (симметричный 5 + 5, асимметричный 4 + 6) или 12-сложный (4 + 4 + 4). Симметричные размеры преимущественно были песенными, асимметричные — речитативными, эпическими. Предпоследний слог 10-сложника (по крайней мере, если на него падало ударение) обычно был долгим. 8-сложный стих такого строения лучше всего сохранился в чешской, польской и болгарской народной поэзии, 10-сложный — в сербохорватской. В русской народной поэзии общеславянский 10-сложный стих сильно деформировался: с падением кратких гласных Ъ и Ь разрушилась его равносложность, с утратой долгот женское окончание заменилось (обычно) дактилическим, и асимметричные ритмы («Как во славном | городе во Киеве», «Как во славном | да городе во Киеве») стали смешиваться с симметричными («Как во городе | да во Киеве», «Как во славном | было горо|де во Киеве»). В результате русский народный стих стал из силлабического тоническим (преимущественно — 3-иктным стихом с 1–3-сложными междуиктовыми интервалами, так называемым «тактовиком»). Таким мы его застаем в былинах, исторических песнях и духовных стихах.

В германских языках индоевропейский стих проделал, по-видимому, подобную же эволюцию, но подробности ее нам неясны. Германский стих мы застаем уже в чисто тоническом виде. Преимущественными размерами были 4- и 3-ударные; так как их последовательность гораздо менее выделялась из естественной речи, чем последовательность равносложных отрезков в силлабике, то цельность стиха дополнительно подчеркивалась аллитерацией: в каждой строке по меньшей мере два слова должны были начинаться с одного и того же звука. В германском стихосложении так скреплялись полустишия (2 + 2) — ударного стиха. (Аллитерации, как кажется, преимущественно развиваются в языках с устойчивым начальным ударением, а рифмы — в языках с относительно устойчивым ударением на последних слогах слова; параллельно с германской аллитерирующей тоникой развивалась кельтская аллитерирующая силлабика, и обе системы влияли друг на друга.) Когда постепенно в германских языках грамматический строй стал меняться к большей аналитичности, стали чаще употребляться служебные частицы речи перед значимыми словами, стали хуже ощущаться аллитерирующие начала слов и аллитерационный стих стал разрушаться; впрочем, попытки реставрации его делались и много позже (в XIV веке Ленглендом и др., в XIX веке Вагнером).

В греческом, а за ним в латинском языке эволюция индоевропейского стиха была иная. Урегулированность окончания силлабического стиха стала постепенно распространяться не только на предпоследний слог, но и на предшествующие, и постепенно охватила весь стих. Такими «метризированными силлабическими» были размеры раннегреческой лирики: алкеев 11-сложник (×—∪—× || —∪∪—∪×), сапфический 11-сложник (—∪—×—∪∪—∪—×), анакреонтов 8-сложник (×∪—××∪—×) и др. (Знаком ″—″ обозначается долгий слог, «∪» — краткий слог, «×» — произвольно долгий или краткий слог.) Такими же «метризированными силлабическими» были и основные размеры санскритской классической поэзии. Но затем в Греции был сделан следующий, решающий шаг: было принято, что долгий слог по продолжительности равен двум кратким и может быть ими заменен (∪∪). Таким образом сложился классический античный стих, временной объем которого был постоянен, а слоговой — колебался. Тремя наиболее употребительными размерами греко-латинской поэзии стали дактилический гексаметр (—∪∪ —∪∪ —∪∪ —∪∪ —∪∪ —×), хореический тетраметр (∪∪ ∪∪∪ × ∪∪∪ ∪∪× || ∪∪∪ ∪∪× ∪∪∪×) и ямбический триметр (×∪∪∪ ∪∪ ×∪∪∪ ∪∪ ×∪∪∪ ∪∪): первый в эпосе, второй и третий в речитативной лирике и потом в драме. Гексаметр и триметр имели асимметричную цезуру, рассекавшую одну из средних стоп так, чтобы одно полустишие имело нисходящий (—∪ …), а другое восходящий (∪— …) ритм; тетраметр — симметричную цезуру, делившую стих на два тождественных полустишия. Это было существенно в дальнейшем: имитации триметра имитировали целый стих, а имитации тетраметра — часто лишь его полустишие (звучание которого к тому же контаминировалось со звучанием наиболее частой формы анакреонтова 8-сложника, ∪∪—∪ —∪—×). В приблизительной передаче средствами русского языка (ударения — на месте сильных долгот) неравносложный ритм этих размеров звучит так:

Гексаметр (начало «Илиады», перевод Н. Минского*[538])

Пой, богиня, про гнев || Ахилла, Пелеева сына.
Гибельный гнев, что принес || ахейцам страданья без счета,
Ибо он в темный Аид || низринул могучие души
Многих и славных мужей, || а самих на съедение бросил
Птицам окрестным и псам, || — так воля свершалась Зевеса…

Триметр (начало «Облаков» Аристофана)

О Зевс-властелин, какая || ночь ужасная!
Конца ей нет. Когда же || утро засветится?
Давно уже я слышал, || как петух пропел,
А слуги дрыхнут. || Раньше бы так попробовали!
Война проклятая, || пропади ты пропадом,
Что из‐за тебя и слуг нельзя нам выпороть…

Тетраметр («Куркулион» Плавта, перевод С. Шервинского — Ф. Петровского*)

Эй, знакомые, незнакомые, || прочь с дороги! Службу я
Справить должен — все бегите, || уходите прочь с пути.
Чтоб не сбил я вас головою, || локтем, грудью или ногой!..

В таком виде античный квантитативный стих существовал более тысячи лет. Но к IV–V векам н. э. в греческом и латинском языках произошли важные изменения: перестала ощущаться разница между долгими и краткими слогами, исчезла фонетическая база квантитативной метрики. Стихи прежнего склада из уважения к традиции продолжали писаться во множестве, однако лишь по книжной выучке; массовая поэтическая продукция должна была перейти на другую систему стихосложения.

Такою оказалась вновь силлабика: с потерей долгот стих стал ощущаться как последовательность однородных слогов с более или менее урегулированным положением ударения в окончании строк. Для полного перехода к силлабическому стиху нужно было сделать строки равносложными, т. е. отказаться от традиции замен долгого слога двумя краткими. В гексаметре это не удалось, его ритм больше играл неравносложностью, чем ритм других размеров; поэтому, несмотря на попытку Коммодиана (и немногих других) создать неравносложный силлабический гексаметр, этот размер так и не перешел из квантитативной метрики в силлабику. Это имело важные последствия: утратилась единственная традиция популярного античного размера на основе трехсложного ритма (—∪∪), и поэтому во всей последующей европейской поэзии трехсложные размеры (дактиль, амфибрахий, анапест) остались второстепенными по сравнению с ямбом и хореем. Остальные квантитативные размеры сумели упроститься до равносложности и перешли в силлабику. Триметр превратился в 12-сложник 5ж + 7мд слогов (где м, ж, д — мужские, женские, дактилические окончания); тетраметр — в 15-сложник 8ж + 7мд, рядом с которым уже в средние века развился укороченный (на 1 слог в конце каждого полустишия) 13-сложник 7мд + 6ж, так называемый «вагантский стих»; наконец, получивший популярность в позднеантичных христианских гимнах «ямбический диметр» (×— ∪— ×— ∪×) — в 8-сложник 8мд. Так сложились основные размеры латинской средневековой силлабики; в греческой средневековой силлабике из‐за иного акцентологического строя греческого языка в тех же размерах развились другие окончания: в силлабическом (так называемом «политическом») 12-сложнике — 5ж + 7ж, а в 15-сложнике — 8мд + 7ж. Во всех этих размерах тоническая упорядоченность не ограничивалась окончаниями полустиший и стихов, а постепенно распространялась и на предшествующую часть стиха: 8-сложник, 12-сложник и греческий 15-сложник приобретали (чем дальше, тем больше) подобие ямбического, а латинский 15-сложник и 13-сложник — хореического силлабо-тонического ритма. Наконец, еще одним новшеством на переходе от античного к средневековому стихосложению было появление в латинской поэзии рифмы, сперва односложной, потом двусложной: это было средством подчеркнуть цельность стиха и компенсировать утрату стопного строения. В приблизительной русской передаче равносложный ритм латинских силлабических размеров звучал так:

8-сложник 8мд (гимн Амвросия IV века, еще без рифм)

Создатель мироздания,
Над днем и ночью правящий,
Время сменяя временем
Для облегченья нашего, —
Вот вестник утра песнь пропел,
Ночи глубокой бодрственник,
Светоч ночному путнику,
Ночь с ночью разделяющий…

12-сложник 5ж + 7мд (моденская сторожевая песня IX века, с 1-сложной рифмой, перевод Б. И. Ярхо*)

О ты, хранящий || эти укрепления!
Бодрствуй с оружьем || и не спи, молю тебя!
Покуда Гектор || Троей правил, бодрствуя,
Ее обманом || не свергнула Греция!
Чуть задремала || в ночи Троя сонная,
Лживым Синоном || вскрыта дверь обманная…

15-сложник 8ж + 7мд (гимн Фомы Аквинского, XIII век, силлабо-тонизированный, с 2-сложной рифмой)

Славь, язык, в хвалебном слове || Таинство телесное,
Излиянной оной крови || Цену полновесную,
Коей смертным бог в любови || Сень купил небесную…