В объятьях льда

***

Бренна чинила какое-то компьютерное устройство, когда он пришёл к ней в комнате.

— Джад, — поздоровалась она, откладывая инструменты. — Ты не можешь быть здесь. Диссонанс…

Он остановил её панику.

— Мне нужно спросить тебя кое о чём важном.

— Что может быть важнее жизни? — В её голосе звучали слёзы.

— Твоя жизнь. Если умрёшь, не знаю, останусь ли я в здравом рассудке. — Простая истина.

У неё задрожали руки, когда она подняла их, чтобы откинуть волосы назад.

— Задавай вопрос.

— Свирепость, с которой стрелок преследует тебе, говорит о глубоком мотиве, а не о том, что ты что-то помнишь о смерти Тима. — Наконец, он понял, что на правильном пути. — Скорее всего, он боится другого твоего знания.

— Это должно быть из-за смерти Тима. Это означало бы смертный приговор.

— Но, Бренна, он знает, что ты ничего не видела. — Он подался вперёд, но спохватился, прежде чем прикоснулся. Тем не менее, он почувствовал, что у него началось кровотечение. Ему удалось остановить это телекинезом, но это продолжалось недолго. — Он спланировал смерть Тима в точности, позаботился о том, чтобы не было никаких улик, никаких следов и свидетелей. Он знает, что не выдал себя.

— Может, он сумасшедший. Как ты! — Она втянула носом воздух. — Думаешь, я не чувствую запаха твоей крови?

Он сосредоточился на первой части её заявления.

— Он действует слишком логично, чтобы быть сумасшедшим. Подумай, Бренна, что ещё ты можешь знать?

— Ничего! — Она всплеснула руками. — Я несколько месяцев лечилась, потом со мной нянчились Дрю и Райли. И ты, если подумать. Меня ещё слишком опекают!

Джад почувствовал, как по спине поползли мурашки, когда его мозг установил связь, которая ускользала несколько дней.

— В день убийства Тима ты начала действовать… не подчиняться приказам, вести себя агрессивно.

— Я вела себя нормально, — возразила она.

— Именно. — Он встретился с ней взглядом. — Впервые с момента похищения ты вела себя так, как вёл бы себя полностью здоровый человек.

Бренна нахмурилась.

— Джад, тебе придётся объяснить мне всё по буквам, прежде чем истечёшь кровью на. — Несмотря на резкие слова, её беспокойство за него рана в её глазах.

— Бренна, что произошло в тот день, когда Энрике похитил тебя?

— Почему ты спрашиваешь об этом? — отрезала она. — Ты же знаешь, я не помню.

— Почему? Ты помнишь всё остальное. Каждый порез, каждый удар, каждую боль.

— Шок. — Она обняла себя. — Так сказали целители.

— Твоя стая обнаружила следы неизвестного фургона.

— Энрике, должно быть, каким-то образом вырубил меня. — Её хмурый взгляд напомнил, что они много раз обсуждали эту тему. — Я бы никогда не села в фургон с незнакомцем.

— Нет.

— Тогда почему… — На её лице отразился ужас. — Нет, — прошептала она, раскачиваясь взад и вперёд. — Нет, ты ошибаешься.

Джад хотел бы ошибиться, если бы это стёрло ужас с лица Бренны. Он был ослеплён её преданностью стае, когда они впервые затронули эту тему, и даже сейчас у него не было ни малейших доказательств, подтверждающих теорию, но был инстинкт. Подробности похищения знала только Бренна. В этом гораздо больше смысла, чем в том, что она стала мишенью из-за заявления, которое она сделала об убийстве Тима. В то время она была откровенно потрясена, и умный волк мог бы проболтаться обо всём, что она якобы видела. Но теперь, когда она ушла, никто не сможет доказать то, что теперь подозревал Джад — что такой же волк, товарищ по стае, продал её Сантано Энрике… отдал на расчленение, как большой кусок мяса.