Друзья моря. Книга первая. Эарнил

— Лорд Минастан…

— Я сказал — хватит! Если вы немедленно не уйдете, я позову стражу, и вас вышвырнут отсюда.

Эарнил поклонился и, не помня себя, покинул зал.

Вечером он снова пришел в сад.

— Я все знаю, — тихо произнесла Эрендис.

Он опустился перед ней на колени и поцеловал руку. Она погладила его по голове:

— Есть выход.

— Выход?! — спросил он, поднимая голову.

— Да. Ведь по крови ты знатнее многих. Попроси своего отца признать тебя…

— Попросить своего отца? — в замешательстве повторил Эарнил.

— Конечно. Если ты приедешь как сын гондорского Блюстителя, я уверена, мой отец даст согласие…

— Но как ты об этом знаешь?!

— Это знает половина Гондора, — ответила Эрендис. — Расскажи ему о нас. Неужели он откажется помочь? А своего я уговорю сама.

— Это невозможно, Эрендис. Он даже не подозревает, что я его сын…

— Этого не может быть! Ты вырос у него в доме, он так покровительствует тебе, и вы невероятно похожи!..

— И, тем не менее, это так. Моя мать говорила, что он даже не подозревает об этом… — качая головой произнес Эарнил.

— Твоя мать? Кто она?..

— Моя приемная мать, и я верю ей. А кто моя родная мать, я не знаю...

— Даже если Принц не знает — расскажи ему. Он поверит тебе и признает тебя. И мы будем вместе. Пожалуйста, Эарнил… — Голос девушки дрогнул.

— Эрендис, я люблю тебя больше жизни и сделаю для тебя все, что в моих силах. Но я действительно не могу просить об этом лорда Фарамира. Послушай, мы ведь можем уехать... Давай уедем из Гондора… В Дэйл. Я пойду на службу к дэйлскому королю. Обещаю тебе, ты ни в чем не будешь нуждаться. И никогда не пожалеешь, что согласилась стать моей женой…

— Зачем нам бежать, если на самом деле ты — сын гондорского принца?

— Я не нужен ему, Эрендис!

— Поговори с ним и узнай, нужен ли!

— Нет… поверь мне. Я знаю, что не нужен...

— Ты не любишь меня… — В голосе девушки послышалась горечь.

— Люблю. Скажи только слово — и я увезу тебя. Я все устрою, мы покинем Гондор и никогда больше не будем разлучаться.

— Если бы ты действительно любил меня, ты хотя бы попытался поговорить с отцом… — чуть не плача, проговорила Эрендис.

— Любимая моя, я знаю, что будет только хуже… Поверь мне… Если бы ты знала, как я люблю тебя, — с болью произнес он. — Ты — единственная, та, ради которой мне нужна моя жизнь, Эрендис…

Эарнил прижался щекой к ее руке, и она почувствовала, что он плачет. Девушка молчала.

— Ты уедешь со мной? — спросил он с мольбой.

— Нет, — тихо, но твердо ответила она.

Он поднялся с колен и выпустил ее руку.

— Что ж… Прощайте, миледи. Дай вам Небо встретить достойного человека… Постарайтесь забыть меня и будьте счастливы.

Он повернулся и, не разбирая дороги, пошел прочь.

— Эарнил!

Он обернулся. Мелькнула безумная надежда.

— Твое кольцо. Оно очень дорогое… Я не могу оставить его себе.

Эрендис сняла кольцо и протянула его Эарнилу.

Он подошел к ней.

— Я заказал это кольцо для тебя. Без тебя оно мне ни к чему. Я не смогу видеть его на руке другой женщины… Пусть оно останется у тебя... на память… — Эарнил заставил себя улыбнуться.

Он осторожно сложил ее пальцы так, что кольцо оказалось спрятанным у нее в ладони.

— Но если не хочешь, просто выброси в море… Прощай.

Эарнил вышел за ограду и долго брел в темноте, глядя перед собой невидящими от слез глазами. Оказавшись на набережной, он остановился у парапета и долго смотрел вниз на черную бездну с дрожащими бликами звезд. Ему было трудно дышать. Казалось, душа не выдержит обрушившейся на нее боли. На рассвете он вернулся на постоялый двор, расплатился и покинул Пеларгир.

Когда юноша вернулся в Минас-Тирит, Матушка была в Ламедоне. Гвиндор был поглощен супругой и либо не замечал, либо старался не замечать угнетенного состояния друга, интуитивно догадываясь, что его участие вряд ли будет уместным.

Эарнил вернулся к своим обязанностям капитана Третьего Отряда. Служба помогала ему держаться, боль словно отодвигалась на время, уступая место повседневным заботам, но долгими ночами она возвращалась снова и с удвоенной силой терзала его, погружая в бездну горького отчаяния безнадежности.

Иногда Эарнилу казалось, что душа его умерла в ту последнюю ночь в Пеларгире. Как-то, лежа без сна, он внезапно осознал, что это произошло ровно через десять лет после изгнания из Эмин-Арнен. Тогда от него отказался самый дорогой ему человек... Теперь его отвергли вновь. Он переживет и это, если можно такое существование назвать жизнью. Мучительная боль постепенно сменилась пустотой; пустоту сменил бесчувственный холод.

В конце лета вернулась Матушка. Увидев Эарнила, она ахнула. И без того худой, сын совсем исхудал и почернел.

— Что с тобой стряслось? — чуть не плача, допытывалась Альмариан, пытаясь заглянуть в его потухшие глаза.

— Ничего.

Как ни старалась женщина узнать, что же произошло, она ничего не могла добиться. Придя домой, он молча уходил к себе или отвечал односложно, глядя перед собой. Никакие лекарства, которыми она пробовала пичкать его, не помогали. В конце концов несчастная мать отвела Эарнила к очень старому и опытному лекарю, у которого училась в юности. Но и он, внимательно осмотрев юношу, не смог найти причину его состояния.

Недели за три до предполагаемых родов Иримэ из Пиннат-Гэлин приехали Ниэнор и Фириэль. Девушка с трудом узнала Эарнила, но, похоже, ее чувства к нему остались прежними. Удивленная и расстроенная, она начала расспрашивать брата, что за недуг мучает его друга. Но Гвиндор не смог ей ответить. Впрочем, с Эарнилом девушка общалась немного, так как помогала невестке вести дом и готовить приданое для младенца. Когда настал срок, Иримэ благополучно родила мальчика, и сияющий от счастья Гвиндор поспешил поделиться этой новостью с другом.

— Поздравляю, — сказал Эарнил.

— Такой крепыш! А у Иримэ столько молока, что она могла бы быть кормилицей или вскормить двойню, — с гордостью произнес друг.

— Замечательно. Я очень рад за вас. — Эарнил приказал себе улыбнуться.

Гвиндор посмотрел на осунувшееся лицо Эарнила и его погасшие глаза.

— Поезжай к морю. Нас не будет осенью, но ты можешь поехать к нашим родственникам. Они очень радушные люди, и…

— Не нужно, Гвиндор. Спасибо тебе, но я никуда не поеду.

— Тогда поезжай в Пеларгир! Это недалеко. Тебе нужно к морю. Ты же совсем на себя не похож.

— Это не поможет, Гвиндор. Не обращай внимания, — сказал Эарнил и попрощался.

Через два дня он из вежливости посетил дом друга. Фириэль принесла завернутого в пеленки крупного младенца. Эарнил сделал вид, что оценил пухлый вид малыша. Когда он собрался уходить, девушка окликнула его. Эарнил увидел, что Фириэль накидывает шаль, и понял, что она собирается пойти с ним. Он подождал минуту, и они вышли из дома. Девушка взяла его под руку.

— Давно ты болен? — сочувственно спросила она.

— Я не болею, Фириэль.

Она вздохнула.

— Правда, Хирлуин — чудесный малыш?

— Да.

— Иримэ и Гвиндор так счастливы вместе…

— Да.

Некоторое время они шли молча.

— Я так скучала по тебе, — робко произнесла она, пробуя заглянуть ему в глаза.

Он молчал, и Фириэль опустила голову. Через несколько минут Эарнил свернул на какую-то тихую улочку.

— Фириэль, — сказал он, повернувшись к ней, — ты — замечательная девушка, и из тебя получится чудесная жена и мать. Но, прошу тебя, не трать на меня свое время. Я не смогу сделать тебя счастливой. Я никого не смогу сделать счастливым… Найди достойного, доброго человека вроде твоего брата и как можно скорее забудь меня. Ты заслуживаешь счастья, но я не смогу его тебе дать. Я просто не гожусь для этого. Прости.

— Я поняла, — прошептала Фириэль. — Я давно должна была понять, что ты никогда не полюбишь меня… Но у меня не было сил в это поверить… — Голос ее задрожал. — Прости и ты, что надоедала тебе.

Она развернулась, и бросилась прочь.

Несколько минут он стоял, расстроенно глядя ей вслед, потом повернулся и побрел домой.

(C) 2020-2021 murzwin