Друзья моря. Книга первая. Эарнил

— Фириэль, — мягко произнес он. — Если ты не готова, то давай подождем, пока ты не привыкнешь ко мне. Я не тороплю тебя.

— Нет, Эарнил, — твердо ответила она. — Я твоя жена и отныне принадлежу тебе.

Девушка покорно опустила руки и закрыла глаза. Он бережно поднял ее и уложил в постель. Через час они окончательно стали мужем и женой, и уставший Эарнил заснул. Фириэль же до утра не сомкнула глаз. Когда начало светать, она тихо встала, чтобы не побеспокоить супруга, и отправилась готовить завтрак.

Он проснулся поздно и некоторое время лежал, вспоминая минувшие день и ночь. Потом поднялся, надел рубашку и подошел к окну. За ночь выпал снег и теперь искрился в лучах зимнего солнца. Дверь тихо приоткрылась, и в комнату осторожно заглянула Фириэль:

— Ты проснулся?

— Да, сейчас приду, — ответил он и начал одеваться.

В маленькой столовой его ждал завтрак. Потом они надели плащи на меху и отправились гулять по заснеженному Городу. Фириэль сияла. Эарнил смотрел на ее хорошенькое личико и пытался радоваться вместе с ней.

Фириэль оказалась прекрасной женой, боготворила мужа и с радостью заботилась о нем. Эарнил был тронут ее нежной преданностью и, как мог, старался радовать. Чтобы больше находиться дома, он брал книги из Библиотеки Цитадели с собой, хотя и не имел на это права, и вечерами читал, а жена сидела рядом и шила или занималась другим рукоделием. Единственное, что немного тяготило ее, — это то, что, будучи женой капитана, она должна была иногда посещать вечера во Дворце. Скромная и застенчивая от природы, Фириэль не любила ни пышности, ни большого скопления народа, и с радостью предпочла бы им свои обычные тихие вечера с мужем.

В августе они отправились в Пиннат-Гэлин. Фириэль на радостях начала наносить визиты многочисленным родным и знакомым. Эарнил изо всех сил пытался быть любезным. Но вскоре она почувствовала, что ему это в тягость, и больше его с собой не брала. Почти все время он проводил или в море, или на берегу. Иногда к нему присоединялась жена. Она неплохо плавала и тоже любила купаться, хотя и не так сильно. Ему начало казаться, что они привыкли друг к другу, и что он смирился со своей судьбой. Однажды Эарнил лежал на берегу, положив голову к ней на колени. Фириэль ласково гладила его по волосам. «В конце концов, не каждому человеку дана жена, которая искренне любит его… Даже отцу, несмотря на несравнимо более высокое положение, повезло намного меньше. Интересно, почему он женился на леди Эовин?.. Трудно представить себе столь разных и не подходящих друг другу людей. И они явно несчастливы».

В самом начале осени они были вынуждены вернуться в Столицу, так как Король созвал Большой Совет Гондора. Фириэль была немного расстроена: в Пиннат-Гэлин наступило лучшее время года. Но Эарнил как член Совета был обязан присутствовать. На второй день после их возвращения в Минас-Тирит в дверь постучали. Муж был в Цитадели, и Фириэль открыла. «Для капитана Эарнила», — с поклоном произнес незнакомый слуга, передал ей небольшой бархатный кошель и откланялся. Молодой женщине стало интересно и она открыла его. В нем оказалась небольшая красивая резная шкатулка. Она открыла и ее. Там лежало кольцо. «Какая красота!..» — ахнула Фириэль и поднесла кольцо к свету. Она долго смотрела, как переливаются грани камней и вспыхивают разноцветные искорки. «Неужели это мне?.. Оно же стоит состояние…» Наконец она положила кольцо в шкатулку, убрала в кошель и отнесла мужу на стол. За ужином Эарнил был молчаливей обычного и после трапезы сразу ушел читать. Про кольцо он ничего не сказал. «Возможно, он хотел подарить мне его позднее», — подумала жена. Ей стало стыдно, что она проверила содержимое шкатулки.

Совет шел своим чередом. Фириэль казалось, что Эарнил очень уставал. Однажды вечером он сказал ей, что на следующий день они должны присутствовать на торжественном ужине у Короля. Готовясь к вечеру, молодая женщина надела свое лучшее платье, Матушка, которая вернулась накануне, помогла ей заплести и красиво уложить волосы. К большой радости Фириэль, Альмариан искренне отметила, что та очень достойно выглядит.

Примерно за час до ужина за женой пришел Эарнил, переоделся, и они отправились в Цитадель, а затем во дворец. Там они остановились в большом холле перед огромным трапезным залом. Фириэль осторожно рассматривала присутствующих и потихоньку спрашивала у мужа, кто есть кто. Примерно через четверть часа в холл вошел высокий человек средних лет под руку с юной леди. По-видимому, это были отец с дочерью. Фириэль подумала, что никогда прежде не видела подобной красавицы. Грациозная, с тонкими чертами лица и роскошными волосами... Но больше всего молодую женщину поразили ее огромные прекрасные глаза. Леди словно почувствовала ее взгляд и пристально посмотрела на нее. Фириэль покраснела, смутилась и подумала, что уж слишком внимательно она разглядывала красавицу, а это, вероятно, невежливо. Она повернулась к мужу, чтобы узнать, кто это. Но его лицо словно окаменело. Фириэль не стала ничего спрашивать, но вдруг почувствовала как у нее тревожно сжалось сердце.

Наконец все начали проходить в зал. Прекрасная леди со спутником величаво проследовали вперед. Они поравнялись с капитаном и его супругой. Не поднимая глаз, Эарнил низко поклонился. Жена поспешила последовать его примеру. Мужчина не удостоил их ответом, но Фириэль показалось, что в его глазах промелькнула насмешка. Леди холодно кивнула, и они прошли в зал. Встревоженная Фириэль взяла мужа за руку: она была ледяной. Бледные губы его были плотно сжаты.

Когда вошла вся знать, Эарнил с женой заняли свои места за одним из дальних столов. Еще через несколько минут появилась королевская чета. Все встали и поприветствовали их. Начался ужин. Молодая женщина украдкой смотрела на мужа, который молча сидел, глядя перед собой, и не смела заговорить. Она видела, что ему плохо, и страдала от бессилия помочь или хотя бы разделить с ним эту непонятным образом пришедшую боль.

В конце концов ставшая для нее пыткой трапеза закончилась. Их еда осталась нетронутой, и они с трудом дождались своей очереди покинуть зал. Домой они шли в полном молчании. Фириэль мучительно хотелось заговорить, но муж был погружен в себя и казался совершенно отстраненным. Привыкшая к его чуткой внимательности, молодая женщина едва удерживалась, чтобы не разрыдаться. Хуже всего было то, что она не понимала причину этого отчуждения, вызванного, очевидно, душевной болью. Впервые она подумала, как мало, на самом деле, она о нем знает. Какой детской показалась ей ее надежда сделать его счастливым своей преданной любовью... Внезапно Фириэль вспомнила шкатулку с кольцом, которую примерно неделю назад принесли им в дом, и которую она больше не видела. Тогда муж тоже казался расстроенным, но она не придала этому большого значения, объясняя его состояние заботами и усталостью.

И все вдруг стало понятным: пристальный взгляд красавицы, насмешка в глазах ее отца, кольцо, которое ему вернули и на которое он, очевидно, потратил все, что у него было. Фириэль стало легче. Теперь она знала его сокровенную душевную рану и была готова на все, чтобы помочь ему исцелиться.

Подойдя к дому, Эарнил открыл дверь, пропустил вперед жену и помог ей снять накидку. Вышла Альмариан.

— Что опять стряслось? — спросила она, глядя на бледное и отрешенное лицо сына, прежде чем тот, не говоря ни слова, скрылся у себя в комнате.

Матушка посмотрела на Фириэль.

— Простите его, госпожа Альмариан, он очень устал, — сказала молодая женщина и тоже ушла к себе.

Спустя какое-то время Эарнил пришел в себя и вновь был ласков и внимателен к ней. Добрая Фириэль совершенно не ревновала и по-прежнему видела заботу о нем смыслом и радостью своей жизни.

Вторую годовщину свадьбы они скромно отметили в кругу самых близких людей. Единственное, что теперь омрачало жизнь молодой женщины, — это то, что ей не удавалось подарить мужу дитя. Эарнил пытался успокоить ее, говорил, что они еще совсем молоды, а ребенок может появиться и через пять, и даже десять лет после свадьбы. Но Фириэль все равно очень переживала. И когда спустя несколько месяцев, весной, молодая женщина поняла, что беременна, она была совершенно счастлива. Ее брат с женой тоже ожидали пополнение. Их ребенок должен был родиться летом. И действительно, в назначенный срок Иримэ родила еще одного мальчика.

Первое время Фириэль легко давалось ее положение. В конце августа она даже уговорила мужа поехать в Пиннат-Гэлин, хотя он переживал за нее и считал, что длительные путешествия ей противопоказаны. Чем больше был срок, тем больше он волновался, хотя и тщательно скрывал это. Все чаще Эарнил вспоминал странный рассказ Фириэль о «проклятии» Блюстителей. Жена по-прежнему ничего не знала о его происхождении, но ему было не по себе. Тщетно пытался он успокоить себя тем, что он незаконнорожденный, а его отец даже не подозревал о том, что у него есть еще один сын — и к тому же младший. Ему никогда не быть Блюстителем. И никогда не пользовался он преимуществами происхождения из этого великого рода. «Нет, меня и моей жены это проклятие не должно коснуться», — размышлял он, но все равно не мог успокоиться.

В октябре они благополучно вернулись в Столицу, а в середине января должен был родиться ребенок. Самочувствие Фириэль начало ухудшаться. Теперь она сильно уставала и в основном сидела и шила. Эарнил просил жену больше отдыхать, но ей хотелось самой сшить приданое для малыша. Дом теперь вела Альмариан; также иногда приходила помочь Ниэнор, которая жила теперь с сыном и невесткой. Эарнил же все свободное время проводил с Фириэль. Она выглядела непривычно странно и трогательно: бледная, тоненькая, с очень большим животом. В начале января, ночью, он проснулся от того, что жена не спала и сидела на постели, обхватив живот.

— Прости, я разбудила тебя, — прошептала она. — Похоже, начинается…

Он ласково обнял ее за плечи:

— Пойду разбужу Матушку.

Альмариан немедленно поднялась и отправилась к невестке. Эарнил пока оставался с женой.

(C) 2020-2021 murzwin