Военная контрразведка по Пограничным войскам в Афганистане

По большим праздникам, особенно в день Апрельской (по-афгански Саурской) революции 27 апреля, мы принимали участие в торжествах, которые проводились на Чахи-Абском стадионе. К этой дате всегда готовили какие-то подарки. Детишкам сладости, ученикам школьные принадлежности. Конечно же все мероприятия проводились с соблюдением мер безопасности. Но, за все годы пребывания ММГ-3 в Чахи-Абе, не было ни одного происшествия. Нас здесь уважали и ценили. Следует отметить, что большинство простых афганцев, революцию восприняли положительно. На праздник шли не «из-под палки», а с удовольствием. Это было и мероприятие, и развлечение, каких, в то время, у них почти не было.

Командованию ММГ кроме забот по обеспечению безопасности в зоне ответственности приходилось решать сложные проблемы быта на самом объекте.

Посильную лепту в этот процесс, пытался внести и оперативный работник. Моё участие заключалось в чтении различных лекций, в том числе с показом документальных фильмов о подрывной деятельности спецслужб противника против СССР, которые я заказывал на базах кинопроката и привозил в ММГ. Устремления противника к нашим военнослужащим, были не мифические, а реальные. Особенно это касалось солдат, призванных из республик Средней Азии. В 1983 г. имел место случай идеологической обработки одного из военнослужащих ММГ-3 со стороны местного жителя. Он выяснял его место жительства, семейное положение и отношение к ситуации в Афганистане. Говорил, что все мусульмане должны быть едины и помогать друг другу. Во время одной из бесед вручил ему носовой платок с вышитыми арабскими буквами в уголке, при этом добавил, что, если к нему, после увольнения в запас придёт человек и покажет такой же платок, то это его друг.

Иногда, по вечерам, делал снимки с телепередач, а к утру выпускал фотогазету. Помню, по ТВ показывают запуск космического корабля с Байконура. Я этот процесс фотографирую, а утром, возле штаба, вывешиваю фотогазету с подписью – «От собственного корреспондента ММГ на Байконуре»..

Приятнее всего для военнослужащих была возможность, не таясь, сфотографироваться (фотографирование в Афганистане не поощрялось) и получить фотографию. Для этого я организовывал фотографирование по подразделениям, а в свободное время приглашал к себе кого-либо из имеющих познание в фотоделе, и мы занимались проявлением плёнок, и печатанием фотографий, которые вручал всем бесплатно.

В повседневной оперативной работе важное значение имел подбор и приобретение оперативных источников в окружении загранобъекта.

В этих целях для установления контактов с местными жителями, особенно с торговцами, учителями, представителями различных властных структур и силовых ведомств, я, по любому поводу, в составе боевых групп ММГ, выезжал в кишлаки Чахи-Аб и Хоун.

Для успешной работы с иностранцами и приобретения среди них источников информации было целесообразно ознакомиться с Кораном, что я и сделал. Даже выписал из него, и выучил наизусть несколько сур, а с помощью переводчиков, принялся усиленно изучать язык дари. В начале 1984 г. я уже мог общаться с афганцами не только «на пальцах», но и довольно сносно на их родном языке, что существенно облегчало оперативную работу. Большим подспорьем в этом был фотоаппарат «Зенит-Е». Он был моим вторым «Я». Местные жители с удовольствием позировали перед камерой, а ещё с большим удовольствием, получали от меня бесплатные фотографии, которые там были большой редкостью и высоко ценились. Для многих эти фотографии становились единственным украшением скромного жилища.

При моём появлении в кишлаке, одни афганцы, без стеснения подходили и интересовались фотографиями, другие просили сфотографировать их с родственниками или друзьями на память.

Имели место случаи, когда афганцы приглашали меня к себе домой, на чашку чая, и, чтобы сфотографировал их в кругу семьи, в том числе и с жёнами, что в мусульманской стране, мягко говоря, не поощряется. В таких случаях, а их у меня было несколько, я давал гарантии афганцам, что факт фотографирования их семьи огласке предан не будет. В подтверждение этих слов вместе с фотографиями вручал им и негативы плёнок, что оценивалось в высшей степени положительно и укрепляло взаимное доверие.

Авторитет мангруппы, как гаранта безопасности, и мои широкие контакты с местными жителями, позволили, в достаточно короткий срок, подобрать кандидатов в источники информации, осуществить их проверку и вербовку. Как показала практика, вербовка даже простого афганца, позволяла получать неплохую информацию, а если завербовали авторитетного человека, то это уже целая резидентура.

Со всеми закордонными источниками были отработаны обычные и срочные способы связи, и, они были обучены самостоятельным действиям в критических ситуациях.

Замечу, что приобретённые мною афганские источники информации верой и правдой служили не лично мне, или Советскому Союзу, а интересам своей страны и своего народа, и, ни один из них не стал на путь предательства. Наше сотрудничество базировалось на идеологической основе, а не на основе какой-либо зависимости, и было взаимовыгодным.

Важное место, в системе подготовки, всего личного состава (в том числе и офицеров) мангруппы, занимала морально-психологическая подготовка. Часть этой работы, по просьбе начальника мангруппы, я взял на себя. Большей частью она проходила в неформальной обстановке – на перекурах, в столовой, во время ожидания бортов перед вылетом на операцию и т. п. Не исключались и традиционные, но безбумажные лекции, что повышало их эффективность.

Вспоминаю один из эпизодов психологической разгрузки десантников перед их вылетом на Джавайскую операцию в конце июня 1984 года. Принимавшие участие в боевых действиях знают, что наибольшее психологическое напряжение солдат испытывает перед боем. Во время боя его мозг занят самим боем. Так вот, весь личный состав НДШГ, “навьюченный” под завязку, в ожидании бортов, сосредоточился недалеко от вертолётной площадки, куда, с неразлучным “Зенитом”, подошёл и я. Ребята попросили сделать фото на память. Заявляю, что сфотографирую их и каждому вручу фотографии только тогда, когда ВСЕ до ЕДИНОГО возвратятся с боевого задания.

Так получилось, что политико-воспитательную работу в группе, мы с замполитом Альбертом Хмелевским планировали и проводили в тандеме. По большому счёту, это было одним из элементов профилактики всевозможных негативных проявлений. Мы рассматривали вопросы из практической жизни, истории Афганистана, политических партиях, религии и быта, и др. Особое внимание уделяли вопросу уважения религиозных чувств мусульман и правилам поведения при общении с местными жителями и добрым, дружеским взаимоотношениям в самом коллективе ММГ. Хорошим подспорьем в этом, являлись различные памятки и листовки, в которых разъяснялись правила поведения в мусульманской стране».

Из воспоминаний Ю. С. Яковлева:

«О дезинформационном мероприятии

Зимой 1985–1986 года сотрудник особого отдела капитан Яковлев Ю. С., работавший в зоне ответственности 66 Хорогского пограничного отряда в Куфабском ущелье, в провинции Бадахшан Афганистана, прибыл на объект «Калай-Куф», где дислоцировалась застава десантно-штурмовой группы 117 Московского пограничного отряда, усиленная минометным взводом. Ранее, летом 1984 года на объект было совершено нападение превосходящими силами противника с использованием миномётов, безоткатных орудий американского производства, пулемётов ДШК и стрелкового оружия, что привело к значительным потерям среди личного состава подразделения.

Зона ответственности 66 Хорогского ПО САПО в РА

На объекте постоянно находился старший офицер разведотдела Хорогского погранотряда. С ним мы постоянно взаимодействовали, обмениваясь информацией и проводя совместные мероприятия.

Он рассказал оперработнику, что обстановка в настоящее время осложнилась. Бандиты каждую ночь строят вокруг объекта защищённые позиции для миномётов, ДШК, «лисьи норы» для снайперов. Часть из них в дневное время разрушаются огнём с объекта, но ночью опять строятся новые.

По данным его источников информации, с выпадением первого снега, в нелётную погоду банда в количестве до 500–800 человек планирует уничтожить объект, захватить оружейный склад. Бандиты заметили и сделали вывод о том, что советскими войсками зимой не проводятся операции в высокогорье.

Этот старик главарь банды Зурон. Он лично зарезал 8 учителей школы, которые, по его мнению, учили детей не по Корану. Его поймали местные и привели нам вместе с его телохранителем. Отправлен в Файзобад. Лето 1986 года

Занесенный снегом объект «Чашм-Дара». Высота 3600 метров над уровнем моря

Объект «Калай-Куф», Московская ДШМГ, затем Хорогская ММГ. Лето 1985 г.

Объект «Пашар» Какра-Калинской ММГ, с 1986 г. Хорогская ММГ

Учим наших помощников воевать

Слева начальник Особого отдела Хорогского отряда подполковник Вязовский. С начальником штаба МММГ майором Шевчуком. Объект «Пашар». Куфабское ущелье. 1986 год

Так растут гранаты, если кто не видел. Шуточная фотография. Старший оперуполномоченный Яковлев Ю. С.

На обращение в опергруппу, руководящую нашими боевыми действиями, вышестоящее командование пообещало нанести удар боевыми вертолётами, когда позволит погода.

В сложившихся условиях оперработник Особого отдела предложил провести дезинформацию бандитов с целью склонить их к отказу от планов по нападению на объект. С учётом обстановки и ограниченности времени разрешение на проведение запланированных мероприятий были получены в устном порядке от начальника особого отдела.

Мы решили сделать «утечку информации» о предстоящей серьёзной операции в местах зимовки басмачей в ущелье, при советской поддержке, силами спецназа ДРА из Кабула, о котором среди бандитов ходили пугающие их слухи.

Разведчик дал команду местному ХАДовцу, который употреблял наркотики и не умел хранить тайну, подготовить 500 мест для ночлега спецназа в местной школе, в зимнее время не работавшей и поэтому пригодной для размещения большой группы военнослужащих.

Через помощника Особого отдела из местных жителей был предупреждён об «операции» его брат, находящийся в банде. Затем, на нашем загранобъекте «Пашар», который находился выше по ущелью, переводчик из числа советских таджиков, который ранее всегда высказывал уважение местному мулле, по нашему заданию «проговорился» ему о предстоящей зимней операции.

В результате проведённых мероприятий, бандиты поверили в дезинформацию, отказались от планов нападения на объект, ушли в соседнее ущелье, где находилась другая банда. Между ними возник конфликт за право отбирать продовольствие у местного населения, который привёл к длительным боевым столкновениям между бандами. Их активность по отношению к объекту «Калай-Куф» несколько месяцев не наблюдалась».

Из воспоминаний Аминева А. М.:

«Характеристика обслуживаемой сотрудником Особого отдела КГБ СССР мотоманевренной группы: 1-я мотоманевренная группа 68-го Тахтабазарского пограничного отряда САПО по состоянию на 1 марта 1988 года дислоцировалась в непосредственной близости от кишлака Карези-Ильяс в районе Зульфагарского ущелья на стыке трёх границ – Афганистана, Ирана и Советского Союза.