Пустыня или рай

Гуманный убой

Как известно, человек испокон веков был всеядным, а значит, охотился на животных и употреблял их в пишу. Такая ситуация с питанием сохраняется и сегодня. Разумеется, я не собираюсь против этого возражать. Моя задача состоит в том, чтобы животным хорошо жилось, чтобы они чувствовали себя комфортно, чтобы у них была возможность жить в естественном биотопе, чтобы они могли создавать пары и размножаться.

Содержание животных в Краметерхофе

Если я забираю кого–то из животных, т. е. забиваю, я должен сделать все для того, чтобы животное ничего не заметило, чтобы оно умерло, не испытав страха или стресса. Смерть не причиняет боли, страшна агония смерти. Похожее наблюдается и на охоте: определенная регуляция численности диких животных в современном лесном хозяйстве — жизненно необходимая мера. Сверхпопуляции кроликов, кабанов, красной копытной дичи и других животных могут нанести большой ущерб и даже привести к эпидемии. Задача человека — контролировать и регулировать их численность. И это следует делать по всему миру. Например, эскимосы имеют право отстреливать тюленей или китов, чтобы питаться и зарабатывать себе на жизнь. Но в резком сокращении численности морских животных виноваты не они, а промышленные перерабатывающие предприятия.

Мы должны научиться гуманно умерщвлять животных, ведь может так случиться, что убить придется, чтобы помочь. Как–то раз я был в дороге, мы стояли в пробке, потому что впереди произошла авария с гужевой повозкой. Когда я подошел туда, то увидел лошадь в луже крови, со сломанной нижней челюстью и раздробленной передней ногой. От боли у нее из глаз текли слезы.

Среди стоявших вокруг не было ни одного, кто мог бы взять на себя ответственность за сложившуюся ситуацию. Они взволнованно говорили по мобильным телефонам и пытались дозвониться ветеринарам. Но этой лошади уже не нужен был ветеринар, ее нужно было избавить от мучений, и как можно быстрее. Я огляделся по сторонам, нашел столбик от забора, подошел к лошади сзади, чтобы она меня не видела и сильно ударил по голове. Лошадь тут же потеряла сознание, дернулась пару раз и умерла. Это был акт милосердия и последнее, что можно было сделать для этой лошади.

Но что тут было! Все бросились на меня, обвиняя в том, что я убил лошадь! Полицейский, который подошел позже, оказался здравомыслящим человеком, он пожал мне руку, поблагодарил и сказал: «Вы сделали все правильно, это был единственно возможный выход».

К сожалению, многие разучились поступать природосообразно; вряд ли кто–то вырос, наблюдая с детства за подобными ситуациями, к такому не готовят ни в школе, ни в университете. Но безболезненно убить животное намного гуманнее, чем обрекать его на медленную и мучительную смерть. Животное имеет право умереть быстро и безболезненно, и такое гуманное умерщвление я считаю своим долгом. Для меня вопрос заключается скорее не в том, могу ли я убить, а в том, какой способ умерщвления будет гуманным и уважительным. Каким образом можно гуманно убить животное, я подсмотрел у плотоядных, живущих на воле. Некоторые считают, что Природа жестока. Но если присмотреться повнимательнее, то это утверждение окажется неверным. Если какое–либо животное преследует хищник, оно убегает что есть сил, спасая свою жизнь. Хищник нападает на него на бегу. Прежде чем животное успеет почувствовать боль, оно будет уже мертвым, потому что лев, орел или змея хватают добычу всегда за нужное место. По–видимому, так предусмотрено Природой, чтобы на фоне шока боль не воспринималась. Нужно отметить, что так прицельно могут нападать только дикие животные, а прирученные уже зачастую не могут.

Прожив много лет бок о бок с животными, я с уверенностью могу сказать, что смерть сама по себе не страшна, она даже не причиняет боль. То, что действительно причиняет боль и вызывает ужас, так это страх смерти. Что происходит в наши дни на современной скотобойне? Животное вырывают из нормального окружения, транспортируют в тесных машинах, иногда в течение нескольких дней, к центральной скотобойне. Там все пропитано запахом страха, крови и смерти. На больших скотобойнях животное подвешивают на поточную линию, оно слышит рев и видит смерть других животных, которые подвешены на конвейере перед ним. Попробуйте заглянуть такому животному в глаза, и вы узнаете, что такое страх смерти. Это невыносимо для человека, которому не чуждо сострадание, этого не должно быть.

Еще ужаснее метод убоя, при котором живое животное обескровливается. Это издевательство, которое нельзя оправдать ни культурными, ни религиозными аспектами, и это должно быть запрещено законом.

Гуманное умерщвление хотя и занимает больше времени, чем промышленный убой, необходимо найти это время, ведь тогда мы поступаем по–человечески и получаем здоровый продукт. Самое главное, избавить животное от боли и от порожденной страхом предсмертной агонии.

Гуманное умерщвление должно происходить поблизости от места обитания животного, без транспортировки, без чужой для него обстановки. Лучше, чтобы это был фермер, который каждый день с ним встречался. К сожалению, аграрное законодательство ограничивает возможности собственного убоя скота. Но передвижные скотобойни тоже могут стать альтернативным выходом.

Благодаря тесному контакту с животными, я могу зачастую определить, когда животное готово принять смерть. Тогда я подзываю свинью или овцу так, как это делал обычно, глажу ее рукой по спине и разговариваю с ней тихим голосом до тех пор, пока она не расслабится. Затем беру строительно–монтажный пистолет и с точностью применяю его. Животное умирает, не успев почувствовать страх и боль.

Охотник тоже должен сделать все возможное, чтобы избавить зверя от стресса и предсмертной агонии. Он должен убивать не ради удовольствия и погони за трофеями, а только для того, чтобы отрегулировать популяцию, циклы и симбиозы. Травлю, которую они устраивают, вселяя в зверя ужас, я не приемлю, все это нужно только для удовлетворения потребности охотников в стрельбе. А вот охота в засаде, наблюдение и точный расчет, где и как напасть и снять выстрелом зверя, желание понять, что подсказывает Природа, — это, с моей точки зрения, вполне допустимо. Иногда зверь внезапно появляется передо мной, будто бы позволяя убить себя. Психология этого процесса, глубина контакта, во время которого у охотника возникает опгущение, что животное дает свое согласие на его действия, к сожалению, сегодня практически не исследованы.

Я имел возможность наблюдать за содержанием и убоем животных аборигенами разных стран. У индейцев настолько тесная связь с животными, что они получают разрешение на убой животного во время специального ритуала. Я воспринимаю такой подход как уважительный и ответственный. Вот именно так Природа и мое внутреннее восприятие подсказывают мне, когда позволено это сделать и когда животное готово к тому, чтобы быть убитым и съеденным.

Если вымрут пчелы, то и человек не выживет