Коровы

24. Коровы на земле. Первоначальный мир

— Какой же выход из этого беспомощного состояния есть у теней? — спросила рыжая Сонька.

— Выход в таком случае один: искать в себе высшее существо и умолять его о защите перед случайностью, — ответил Пастух.

— То есть искать в себе Создателя и Намерение? — спросила Джума.

— Махнула — Создателя и Намерение! — воскликнул Пастух, разволновавшись, и то, что было его лицом, сразу же покраснело. — Мы, Пастухи, боимся даже задумываться об этих непостижимых понятиях и можем искать лишь Хозяина, если потеряем его в себе, вы, сущности, заблудившись, можете искать Пастуха или внутренний компас, ну а проекции в себе могут найти лишь вас, не более того. Хотя на самом-то деле самонадеянные, бесплотные тени действительно ищут то, что никогда не найдут, вместо того чтобы искать в себе Божественное начало, то есть свою великую сущность: одну из вас.

— Но мне, Пастух, кажется, — сказала Елена, — что основная масса проекций все же находит выход в другом: в мыслях своих обращается к небесной, загадочной плоскости и там находит спасение от бессущностной пустоты…

— Да, — согласилась Джума, — я, например, часто обращалась к Аллаху, и небо всегда давало мне нечто похожее на эпическое спокойствие.

— То-то проекция твоя спокойно, эпически шагнула в обрыв… — сказала Елена. — Нет, тут кроется какой-то подвох, и мы чего-то не понимаем.

— Конечно, не понимаете, — согласился Пастух. — Дело заключается в том, что купол над головами проекций именуется небосводом и состоит, таким образом, из двух равновеликих частей: из неба и свода. Проекции действительно обращаются к небу, но это касается исключительно их души, которая просит на небе спасти и защитить ее от собственной слабости, от пустоты и тех самых грехов, которые существуют только в проекционной иллюзии и как понятие установлены там небесным законом, в котором мы здесь, на плоскости, мало что понимаем. Впрочем, поскольку сейчас вы находитесь в области последних иллюзий скотины, чуть позже мы сможем порассуждать об этой самой душе, и я сообщу вам все то, что мне известно об этом от других Пастухов, которым из промежуточной плоскости иногда удается увидеть происходящее в плоскости неба. Сущностью же своей в случае опустошенности проекция обращается к своду, но это равносильно обращению к самому же себе, и, понимая это, проекция ничего не просит у свода, лишь созерцая свою бессмертную сущность в Божественном стаде, чего бывает достаточно для того, чтобы заполнить возникшую пустоту. Впредь вам важно не путать душевную пустоту и опустошенность бессущностную, поскольку ваши мертворожденные тени будут обращаться именно к вам. Но большинство, все же, к вашему моменту движения, составлено бездушными призраками и, как я говорил, бессущностными проекциями — и те и другие не обращаются никуда и именуют сами себя, согласно проекционному словоблудию, биологической массой, смиренно рассчитывая лишь на короткую жизнь и порождение себе же подобных! И в этом смысле проекционные взгляды глупы, совсем глупы! Как может нечто бесплотное, нереальное иметь хоть какую-то массу? Солнечный зайчик от зеркала в проекционной иллюзии — и то реальнее, чем потусторонняя тень! Единственным приближающимся к реальности и обладающим начальными свойствами хоть чего-то реального, имеющим хоть какую-то вселенскую ценность являются продукты жизнедеятельности проекций, которые поддерживают питательную среду проекционного мира, где, помимо бесплотных теней, существует еще много чего — что нуждается в подобной поддержке. Взять хотя бы проекционных коров, которые поедают траву, которая в свою очередь растет на обогащенной продуктами жизнедеятельности земле!

— Пастух, — сказала Джума, — я вдруг подумала, что мы, коровы, ничего не знаем о проекционных коровах — ведь их миллионы! Что это за коровы: наши отображения, копии кукол или часть сущностей нашего стада, живущая на земле?

— И правда, Пастух, — сказала Мария-Елизавета, — слоняясь по проекционной иллюзии, я часто задумывалась об этих коровах, пытаясь понять, что это за странные существа, по внешнему виду абсолютно схожие с нами, великими сущностями, но дающие себя поедать?

— Ужас! — сказала Овсянка.

— Это немыслимо! — согласилась Рябинка.

— Может быть, они созданы воображением проекций? — предположила Елена. — В таком случае ничего ужасного нет: наши тени поедают всего лишь воображенное ими…

Тут Пастух отставил плести венок, задумался, закурил очередную козу и начал издалека:

— Проекционный мир, телки, во многом наполнен тем, как вы уже правильно понимаете, что порождает воображение проекций, которое, надо заметить, развивалось у этих теней постепенно, то есть сначала его, можно сказать, и не было, и они ощущали себя в бесконкретном, сумрачном мире, в сером тумане своего скудного, но первоначального и поэтому довольно реального разума, наблюдая единственную реальность — Божественную скотину на небосводе, то есть всех вас, не порожденных проекционным воображением. В плоскости же земли сначала не было ничего, кроме самой земли, и нечего было и наблюдать, но постепенно, раз за разом проекции в тумане своего разума стали наталкиваться на что-то чудесное для них — конкретное, живое и умное, — это и были быки и коровы, о которых мы еще не беседовали, потому что не было для этого случая…

— Но ведь коровы произошли от туров, которые древнее коров, и почему же тогда проекции не наталкивались на туров? — спросила Джума.

— Нет, телки, коровы не произошли от туров, и больше не напоминайте мне об этих глупых проекционных теориях времени! Туры — это быки и коровы, которые идут бесконечно кругов впереди вас, то есть в вашем далеком прошлом. Но в проекционной иллюзии отсчет движения пошел в обратную сторону, и мертворожденные призраки полагают, что движутся к будущему, соответственно думая, что туры остались далеко позади, хотя в реальности эти создания далеко впереди.

— Скажите, Пастух, а это конкретное, живое и умное, на которое наталкивались проекции, лишенные воображения и бродящие в сером тумане своего скудного, но реального разума на земле, — чем оно все же было?

— Это были коровы и немного быков из нашего стада — те, которые провинились на плоскости, провинились ужасно, тем или иным образом посягнув на великий закон, и которым Хозяин, по воле Создателя и с одобрения Намерения, назначил высшее наказание: существование в виде скотины в проекционной иллюзии на земле. Но сделано это было еще до того, как в Божественной плоскости появилось не менее суровое наказание для преступивших закон и не поддающихся обычному исправлению, заменившее собой перемещение в иллюзию, возможность которого, впрочем, сохранилась и до сих пор… Перемещенные же так и остались в призрачном мире и дали потомство, рожденное уже в нереальности и поэтому обреченное на конечность существования, то есть на неумолимую смерть. От этих самых так называемых полусущностных быков и коров появились уже четвертьсущностные, ну и так далее и далее, так что в каждой проекционной корове и в каждом быке есть Божественная частичка, не уберегающая, правда, от воздействия проекционных законов, таких, например, как неумолимая смерть, но все же дающая основание относиться к этой полускотине с должным почтением. Но в какой-то момент проекционные призраки, которым Намерение и Создатель, отправляя в потустороннюю нереальность смертельно провинившихся сущностей, подарили бесценное молоко и благородный навоз, — эти призраки потеряли реальное мышление и, почувствовав зарождение фантазии, вообразили себя хищниками, независимыми от неба и свода, и принялись поедать полусущностное потомство коров и быков, которое уже не охранялось великим законом бесконечного существования скотины. Но, несмотря на это ужасное поедание, в проекционном нигде расплодилось огромное количество стад, особи которых уже не имеют отношения к смертельным ошибкам своих праматерей и праотцев… Должны ли они отвечать за предков, нарушивших великий закон? Ясно, что не должны, эти тупые и милые создания толкаются не там, где надо, сами не понимая, за что их постигла такая участь: короткая жизнь в проекционной иллюзии и поедание мертворожденными призраками, а затем вновь появление в сущностном виде в том же бессмысленном мире. Таков круг, образовавшийся благодаря ошибкам их прародителей, хотя сами они не виноваты ни в чем и, надо заметить, испытывают чувство истинного существования, которое передалось им от самого первого поколения. И чувство это, надо сказать, сильнее, чем у проекций, которые заменяют его воображаемыми конструкциями о жизни и смерти, отвлекаясь от истинного и реального, которое не так уж и легко нести в голове. В одних менталитетных скоплениях проекционной иллюзии все это понимают и дают перерожденной скотине существовать так, как она пожелает, ничем не огорчая ее и даже превознося и восхваляя полубожественных коров и быков, ставя себя по развитию ниже этих созданий и сожалея о том, что не воспринимают реальный — коровий — язык, общение на котором разрешило бы многие тайны в забытой проекционной истории, начавшейся по воле Создателя и желанию Намерения. В других же менталитетных скоплениях проекции эксплуатируют полубожественную скотину, затем убивают и поедают ее, не думая о последствиях. Правда, много кругов впереди ваши мертворожденные тени даже водили эту скотину в суд и отлучали от неба, ставя ее в зависимость от иллюзорных законов, но тем самым похвально уравнивая с собой. Но это прошло, и в вашем движении осталось лишь беспримерное пожирание… Что делать? Мы, Пастухи, жалея полусущностных коров и быков, уже давно обратились к Хозяину с просьбой разрешить их судьбу, причем я лично даже советовался с пастухом Николаем, который полностью на стороне нас, Божественных Пастухов, и даже ждет того светлого, по его выражению, часа, когда земные быки и коровы, развившись во что-нибудь агрессивное, сами начнут поедать менталитетные области призраков, где так страдают ни в чем не повинные существа… Пастух Николай, кстати, в этом смысле очень надеется на уже известных вам собчаков, которых он именует кипчаками, предполагая, что они уже появились и в проекционной иллюзии и именно они и защитят беспомощную скотину, брошенную на произвол судьбы. Вопрос этот здесь, в плоскости, ожидает решения и будет решен, как только Создатель или Намерение подадут Хозяину знак: что делать с перерожденными сущностями, в огромном количестве поедаемыми нереальностью… — И тут Пастух снова принялся за венок.

— Я же сказала: ужасно! — повторила Овсянка.

— Просто немыслимо! — снова согласилась Рябинка.

— Скажите, Пастух, а те самые первые сущности, отправленные на землю, — что произошло с ними? Их все-таки съели? — спросила Джума.

— Нет, их не съели, — ответил Пастух, — потому что смерть их нарушила бы из проекционного мира закон нашей Божественной плоскости, который охраняет неприкосновенность среды, и поэтому смерть этих сущностей, хотя они и оказались в потустороннем нигде, четырежды невозможна. Быки и коровы, изначально наказанные Хозяином, находятся в глубине многомиллионных полусущностных стад, и проекции не имеют к ним доступа.