Коровы

51. Посещение иллюзии. Коровьи страсти

— Итак, — продолжил Пастух, затягиваясь козой, — нет лучшего места на плоскости для обсуждения подобных вопросов, поскольку в долине, как видите, до того хорошо, пространство настолько разнообразно и подходит для отдыха, созерцательности и умиротворенной пастьбы, что никакая скотина здесь не уходит в потусторонние ощущения и даже забывает о возможности пребывания в них, и поэтому именно здесь ощущения эти удобно рассматривать как бы со стороны, как нечто абстрактное, далеко отстоящее от потребностей скотского существа. Скажу наперед, что никакой Пастух взрослым коровам подобные наставления делать не будет, и поэтому я просто обязан предупредить вас о тех нежелательных действиях и состояниях, в которые вы можете погрузиться, находясь в потустороннем нигде, и которые, вернувшись из ниоткуда, начать в себе культивировать, благодаря чему ваше поведение на плоскости может измениться до безобразно не скотского, после чего, разумеется, сущность ваша подвергнется наказанию. Во-первых, будущие коровы, вам следует избегать серьезного отношения к несуществующему искаженному, то есть к всему тому, что создано воображением ваших бесплотных призраков и воплощено в их нереальную жизнь… Затем — старайтесь не поддаваться чувственной стороне происходящего с вами там, поскольку вся гамма чувств, которую испытывают ваши потусторонние тени, возникла у них с развитием воображения и относится к тому иллюзорному восприятию в свою очередь иллюзорного мира, которым постепенно окружили себя эти мертворожденные призраки, и, таким образом, являет собой наслоение иллюзий, от которых бесчувственная скотина может просто сойти с ума. Не погружайтесь в проекционное словоблудие. Обезопасить себя от него можно только одним: сторонитесь тех областей потустороннего мира, которые создали и развили известные вам Химеры, то есть избегайте химерических областей, имеющих свойство заглатывать все, что соприкасается с ними. Впрочем, коровья болтовня, не связанная с химерическими идеями, вреда не приносит. Книг, разумеется, сущностью своей не писать, картинок не рисовать, не философствовать — смешна корова, взявшаяся за это. Читать — ограниченно; серьезные книги, как призналась ваша Джума, довели ее до того, что в голове у нее не осталось живого места для понимания правильного порядка вещей. Коровье чтение — это книги по домоводству и садоводству, по правильному воспитанию телят, по кухням, а также развлекательные романы, повести о любви. Но не особенно увлекайтесь там красотой этой любви — призрачной по отношению к здешнему миру, о чем мы уже говорили подробно в прошлую тьму. Газет не читать — ибо корова, читающая газету, выглядит совсем уже глупо, хотя бы и в образе бесплотной проекции.

— А журналы мод нам можно читать? — наивно, как и всегда, спросила Кувшинка.

— Можно, — ответил Пастух, — но вряд ли вы извлечете из этих журналов что-то полезное для коровы, поскольку на вашем моменте движения эстетика проекционной иллюзии в развитии своем еще не достигла понимания высот Божественно-скотского коровьего обаяния.

— А можно нам посещать разные зрелища и участвовать в них? — спросила пегая Роза.

— Тут разговор особый, — ответил Пастух. — Вы уже видели двух коров, поддавшихся зрелищной страсти и убегавших от молодого бычка, убийство которого их потусторонние тени наблюдали как зрелище, — уверен, они не раз пожалеют об этом. Вы также видели Вербу, которая, даже не погружаясь в иллюзию и только наблюдая мираж, уже поддалась этой страсти — участвовать в танцах, и, если бы ей дали возможность, она бы упала, задрыгала бы копытами и сотрясала эфир неприличными для уха скотины проекционными звуками, и это лишь малый пример того, что может происходить с коровьими сущностями при посещении зрелищ, — поэтому лучше оставьте эти потусторонние сборища бессущностным призракам, которые, собственно говоря, их и устраивают, нуждаясь хоть в каком-то подобии стадного чувства, которое вы, Божественные коровы, испытываете везде и всегда и передаете своим бесплотным теням, которые никогда и нигде не чувствуют себя одинокими, ощущая великую связь со стадом, бредущим на плоскости и под сводом. Так установлено великим Создателем и непостижимым Намерением. Но есть оговорка: недосягаемый разум не контролирует животную страсть, и это худшее из того, чем может заразиться скотина в потустороннем нигде. Та самая скотская страсть одного рода к другому, касающаяся вашего коровьего «Му», вреда не наносит, поскольку длится у сущностей коротко, имеет периоды, не выходит за пределы этого самого «Му» и поэтому безопасна в отношении поведения скотины, на которое никак не влияет. Проекционная страсть других видов и форм не находит на плоскости выражения и не опасна для сущностей, поскольку порождают ее обстоятельства потустороннего мира, отсутствующие в реальности: безрассудство проекций, не свойственное скотине, и так называемая душа, которой хлопотно и с беспримерным усердием занимаются небесные Пастухи — мои небесные братья, выявляя в ней три главных темных порока, ею же порожденные: тщеславие, сластолюбие и сребролюбие, — что для бездушной скотины является пустыми проекционными звуками, и, следовательно, сто тридцать две чаши весов в промежуточной плоскости никаким образом не касаются вас, Божественных особей, на чистом, белом, искристом дне которых нет ничего такого, что можно было бы взвешивать. Но есть — животная страсть, возникшая в проекционной иллюзии одновременно с воображением, когда проекции ваши уподобились хищникам и начали поедать проекционных коров, развившаяся в ту степень уподобления не скотскому, в которую развилось воображение о самих же себе ваших бесплотных, бессмысленных призраков, и достигшая своего апогея в том смысле, что нет силы, способной остановить ее. Мало того, что страсть эта приводит к самостоятельному разрушению иллюзии, не задуманному великим Создателем и непостижимым Намерением, единственно от которых и исходит все, что есть, было и будет, но и проникает сюда со скотиной, побывавшей в проекционном нигде и заразившейся этой страстью, превращаясь на плоскости в недопустимое и даже циничное поведение особей. Будьте, будущие коровы, внимательны, бывает, самое безобидное действие проекции, в которое включается ваша сущность, может привести к самым печальным последствиям…. Вот вам пример. Как-то недавно две коровы четвертого круга, с кличками Мурашка и Мушка, неопределенные сущности очень хорошего поведения, никогда не замеченные в чем-то предосудительном, исполняющие свои обязанности в стаде с тем коровьим терпением, достоинством и соблюдающие тот строгий порядок движения по великим кругам, которые так нравятся вашей согуртнице Марте, отправились, поглощая траву на лугу, отвлечься от однообразия пастьбы в проекционное никуда и… попали на чищенье рыбок, предназначенных для гостей. Что тут, казалось бы, поджидает опасного? На блюде лежала великолепная горка только что пойманных, трепещущих карасей. Они отливали золотом и то один, то другой прыгали вверх, как золотые живые слитки. И вот две сущностные проекции вместе с коровами, мысленно вошедшими в них, недолго полюбовавшись этой прекрасной картиной, с острыми ножами в руках накинулись на эту великолепную золотую горку. Со страстью, с животной страстью, они соскабливали золотистую чешую с еще живых, трепещущих рыбок, выдергивали внутренности и, не обращая внимания на писк этих рыбок, отрезали им головы. Все это они делали хищно, страстно и с наслаждением, которое, казалось, судя по неторопливости их движений, так и хотят продлить. «Пищат!» — говорила Мушка. «Пищат! — соглашалась Мурашка. — Они и на сковородке, даже и без голов будут пищать!» Подумайте, телки, это говорили Божественные создания — ваши старшие сестры с высших кругов! Животрепещущие, золотые слитки превратились скоро в безликие трупики — в рыбу для жарки, и сделано это было с животной — не скотской! — страстью. Можно было подумать, что сейчас Мурашка и Мушка, в проекционном нигде зовущиеся Маришка и Машка, пожарят рыбок и набросятся на них так, что съедят с хвостами и косточками и еще будут облизываться, но ничего подобного не случилось: как только рыбки затрещали в масле на сковородке, так тут же всякий интерес к ним был потерян, и их чуть не забыли перевернуть, чтобы обжарить и со второй стороны. Да и перевернув карасей, про них как будто забыли, и рыбки чуть не сгорели. А кушать их Маришка и Машка вообще не стали — отдали гостям, а сами не тронули ни кусочка, взяли по яблоку и стали жевать эти яблоки, хрустя как коровы, да еще брызгали друг на друга яблочным соком. Не вкусная рыба им была нужна, но ее красота, полюбовавшись которой они ее уничтожили, проявив свою животную страсть.

— Пастух, — рассудила Джума, — но ведь, вернувшись из неправильных ощущений, эти коровы не смогут почистить здесь рыбок. Даже если бы рыбки и плавали в какой-нибудь луже, как коровы смогли бы поймать их — не языками же! — и тем более почистить — не копытами же! Так для чего же такие примеры и наставления для нас? На плоскости нет тех обстоятельств, которые породили бы подобную животную страсть.

— Все это так, Джума, но заразившиеся этой страстью Мурашка и Мушка по возвращении в плоскость сразу начали живодерствовать: тут же, на том самом лугу, где паслись, они попытались ловить языками божьих коровок, и Мушке удалось слизнуть с носа Мурашки одно из этих беспечных небесных существ, которое она проглотила, даже не поперхнувшись… Затем они отошли к краю луга, к одной из воловен, и съели грядку красно-желтых цветов, посаженных вдоль нее Пастухами специально для украшения коров, которые задумают двигаться в карнавальное стадо… Дальше, зайдя в здание воловни, они осмотрелись, выбрали себе по быку, и Мушка заявила тому быку, которого выбрала: «Ты до того красив, что я бы съела тебя…» Мурашка же промычала избраннику без всякого «бы»: «Красавец, я тебя съем!..» Ирония и шутки — понятия потустороннего мира и в стаде отсутствуют, и два быка, несказанно удивленные, решили, что коровы эти тронулись головами и лучше с ними не связываться, и поэтому быстро ушли из воловни — подальше от непонятного им: кто знает, чем могут закончиться подобные заявления? Конечно же отхватить кусок от быка — это со всех сторон невозможно, и даже нечего обсуждать такую возможность, но в мыслях-то у Мурашки и Мушки что-то застряло! Вот во что может превратиться чищенье рыбок в проекционном нигде! То есть в мыслях у них образовалось что-то недопустимое в отношении подобных себе, и брат мой, Пастух, наблюдавший за поведением Мурашки и Мушки и уже видевший и заглатывание божьей коровки, и поедание цветов и ожидавший только гурта на дороге, чтобы отправить с ним этих двух особей прямо в Главный отстойник, узнав от проходящих мимо быков о разговоре в воловне, безотлагательно, даже без одобрения на то Хозяина, пристроил Мурашку и Мушку к первому же гурту, следовавшему в Загон для сумасшедшей скотины, и эти двое избегли направления сразу на Великие скотобойни лишь потому, что благородный Пастух, взвесив все за и против, рассудил следующим образом: виновато пребывание в проекционной иллюзии, то есть если бы поведение этих двух живодерок породил реальный окружающий мир — не миновать бы им скотобоен. Кстати, насчет красоты! Я заметил уже, как некоторые из вас нет-нет, да и подхватят цветок. Надеюсь, что это не страсть, а лишь коровье любопытство и в будущем отношение у вас к красоте этим и ограничится.