Коровы

41. Места наказания. Борьба за права коров

— Пастух, вы сказали, что это Малый отстойник, значит, есть и большой? — спросила Копейка.

— Да, есть и большой, — ответил Пастух, — он именуется Главным отстойником, размеры его таковы, что поместиться в нем может сколько угодно коров, и огорожен он только продольными слегами, поскольку скотина, направленная в него, не проявляет агрессии, не рвется наружу, страдая лишь легким помрачением ума, которое быстро излечивается в пространстве отстойника и при участии нескольких Пастухов, знающих свое дело. Мании бесконечны и связаны как с существованием на плоскости, так и с посещением проекционной бессмысленности. Так, например, корова может возомнить себя избранной и потребовать себе на рога венок, или уйти на Большую дорогу, вообразив себя неповторимым Художником и требуя особого к себе отношения, или, предположим, не так уж давно, в стаде третьего круга, сопровождаемом мной в обычном порядке, корова по имени Зорька, пока жевала траву, ушла в никуда и, вернувшись из ниоткуда, вдруг заявила своим согуртницам, что понесла, причем сама не ведает от кого, и что она хочет выпить чашечку крепкого кофе, чтобы спокойно обдумать свое положение… Замечу, с просьбой о чашечке она обратилась ко мне, попросила без сахара и промычала еще: нельзя ли у меня стрельнуть табаку?.. Дорога прямая — в Главный отстойник. Но есть и более серьезные помрачения, и с ними отправляют уже в Загон для сумасшедшей скотины, где собирают персон, поддавшихся как нереальному, так и реальному искаженному, которое надолго застревает в мозгах и требует особенного излечения — так, например, два стада коров, пострадавших от действий Химеры, распространившей на плоскости информацию, были направлены именно в этот Загон, которым заведуют Гуртоправы, безжалостно изгоняющие все искаженные и лишние мысли, застрявшие в головах. Быки, в основном, эти глупые мысли долго не держат и переводят их сразу же в действия, то есть нарушают существующий, умиротворенный порядок пастьбы, агрессивно ведут себя с Пастухами и воинственно вызывают на бой высший разум недосягаемых сфер, недоступный скотскому пониманию, и поэтому бычьи сущности, ослепшие и охваченные свирепостью, отправляются сразу же на Великие Скотобойни, рассказывать про которые я, пока что не буду, поскольку от описания этого места вы, нежные телки, можете потерять аппетит и даже желание взрослеть… Коровы на Скотобойни попадают в исключительных случаях, когда Загон производит обратный эффект — скотина там иногда сатанеет от своего окружения, и Гуртоправы вынуждены бывают прибегнуть к усиленной мере воздействия, предназначенной в основном для непокорных быков. Есть и еще одно наказание на плоскости для тех быков и коров, которые нарушают великий закон, пытаясь изменить в себе первородное, сущностное начало, деформируя принципы поведения, заложенные великим Создателем и непостижимым Намерением в каждую особь, пасущуюся под сводом. Так, вторжение в менталитет тех бычьих сущностей, которые им обладают и отражают его в иллюзию, попытки поедать плоть подобных себе, передвигаться на двух ногах, покушаться на самоубийство, а также наскакивать на Божественных Пастухов с целью поддеть их рогами или ударить копытом, а также пребывать в проекционной иллюзии на протяжении более девяти десятков столбов одного и того же круга — неминуемо влечет за собой направление коров и быков в Пантеон скотских ужасов, куда боимся заглядывать даже мы, Пастухи, и откуда существует только два выхода: один, для вернувших себе себя — снова на плоскость, другой, для безвозвратно потерянных — в несуществующий мир в виде проекционной скотины, о чем я уже говорил, вспоминая быка, посягнувшего на великие принципы… Сказав все это, я ничего не сказал, поскольку проекционный язык не может выразить и доли того, что ожидает непослушных коров в зависимости от степени нарушения Божественного порядка, установленного высшим законом. Ида, — обратился он к Иде, — вырази правильным языком наименьшее из тех наказаний, которые я перечислил, промычи смысл понятия «Главный отстойник»!

Ида, оторвавшись от разговора с Химерой, на мгновение задумалась и затем выдала короткий мычащий звук особенной интонации, услышав который телки так испугались, что все как одна пустили длинные струи и потянулись в сторону дороги, как будто бы уходя подальше от смысла, произнесенного Идой. Рябинка возглавила это шествие и, доскакав до дороги, жадно набросилась на наплыв зеленой травы, примыкавший к обочине. Пастух, Катерина и Ида двинулись вслед за гуртом, вдогонку им из отстойника понеслось: «Свободу проекционному слову!..» и: «Дайте мне адвоката!..» — и все это сопровождалось истошным, капризным блеянием химерического козла.

Телки, занявшись травой, то и дело подрагивали от этого далекого блеяния, раздражавшего их, и, даже не уничтожив наплыв, самостоятельно выстроились в колонну и пошли по дороге, надеясь найти более спокойное место для поглощения травы.

— Пастух, — сказала Джума, не останавливая движения, — получается, что корова совершенно бесправна, некому ее защитить, и если она потребует что-то или просто захочет чего-то выходящего за рамки установленного порядка, то ее ждет неминуемое наказание, и это не обсуждается.

— Нет, — ответил Пастух, — если корова, да и любая скотина требует что-то или ведет себя как-то не так, то за этим не обязательно следует наказание: смотря что она требует и в чем заключается это не так. Обычно, к примеру, мы, Пастухи, решаем, на какое поле идти, и перегоняем стада с луга на луг, но иной раз коровы делают это сами, упрямо по своему усмотрению выбирая область пастьбы, мотивируя это тем, что табуны лошадей перемещаются без пастуховской опеки, согласно безумным порывам, возникающим в их головах, — то есть смысл подобного поведения коров и своего рода протест заключаются в том, что они хотят получить лошадиную свободу пастьбы… Желание это не наказывается никак, поскольку самостоятельность выбора в итоге благоприятно влияет на качество и количество молока и Божественного навоза, производимого особями, — что является сутью существования коров на плоскости и под сводом. Или, скажем, часто бывает, что корова требует личной встречи с Хозяином, чтобы задать вопросы, возникшие у нее в голове, напрямую высшему разуму и от него же получить вразумительные ответы, не прибегая к посредничеству Подслушивателя или Пастухов, которые, не обладая сущностным восприятием, при передаче туда и сюда теряют детали, важные для точного понимания обеих сторон. Особенно провинившиеся коровы, которым назначено направляться в одно из мест наказания, встают, бывает, подобно ослам и не желают идти туда, куда им назначено, требуя прямого контакта с Хозяином в надежде, что всеобъемлющий разум в мычании уловит разумные доводы и снизит степень вины или вообще оправдает пострадавшую от помрачения сущность. Последний вопрос, кстати, рассматривается Хозяином и ожидает решения, и сложность вызывает только одно: Хозяин не выносит звука мычания, другим же образом корова изъясняться не может… Вообще, попытки коров расширить свои права и возможности определяются как разумное действие и вызывают всеобщее уважение, и все Пастухи, Гуртоправы и даже великий Хозяин считают эти попытки достойными, поскольку скотина пытается узаконить вполне допустимый порядок, не нарушающий изначальный закон, причем — не лишь для себя, но и для всех многочисленных особей нашего стада, а также для двойников, которые бесконечно тянутся позади, в будущем каждого Божественного создания. И в этом смысле проекционные отражения коров настроены даже более серьезно, их методы воздействия на существующий потусторонний порядок можно назвать даже борьбой, а целью — всеобщую иллюзорную справедливость. Правда, смыслы этой самой борьбы порождены исключительно устройством потустороннего мира и не имеют никакого значения для настоящей реальности. Так, например, в Божественном стаде борьба коров за равноправие с быками четырежды невозможна, поскольку право скотины, установленное великим законом, не допускает преимущества в чем-то быков над коровами или наоборот, и, таким образом, на плоскости в отношении этого сохраняется полное равновесие, нарушить которое будет уже преступлением. Борьба же бесплотных призраков за иллюзорную справедливость приобретает иной раз такой накал, что отражается даже на сущностях, кажется, не участвующих в бесконечных претензиях одного проекционного рода к другому, но, тем не менее, страдающих, бывает, даже физически от выходок своих потусторонних теней. Так, однажды одна из коровьих теней в пылу борьбы за равноправие иллюзорных полов выбежала прямо перед проекционным конем, бросившись ему под копыта, и это мертворожденное действие — редкий случай! — передалось через межплоскостное пространство в обратную сторону: сущность проекции — корова Эмилия, особь третьего круга, — в этот момент умиротворенно поедая траву и мысленно, для развлечения находясь еще и в потустороннем нигде, тоже бросилась вдруг под копыта пробегавшего по полю гордого иноходца, остановив своим телом его поступательное движение… Проекция коровы Эмилии, что называется, умерла, после чего бесплотные призраки определили ее поступок как смертельный великий подвиг и увековечили память о ней, вписав ее в историю несуществующего иллюзорного. Сама же Эмилия, не совершив никакого реального подвига, приобрела хромоту после страшного столкновения, а иноходец, отделавшись только сильным испугом, обходит теперь коров далеко стороной, полагая, что они завидуют втайне лошадиной свободе, да и вообще что все коровы хотят стать лошадьми.

— А разве, Пастух, на плоскости такое возможно: хотеть стать скотиной другого вида? — спросила Джума.

— Конечно, — ответил Пастух, — в мыслях своих никакая скотина не хочет переменить парнокопытность на непарнокопытность и наоборот, но существуют редкие в стаде быки и коровы, которые скачут галопом, держат осанку, подстраиваясь под лошадиную стать, трясут головой так, как будто позади у них развевается грива, топчут одной ногой, начинают вдруг пробовать ржать… Встречаются также понурые лошади, по поведению своему похожие на коров, ковыльным степям они предпочитают луга, восьмерки свои проходят не бегом, но шагом, а кони, бывает, насупятся, подобно быкам, и прут вперед головой, как будто хотят поддеть кого-то несуществующими рогами… Причина этих чудачеств никому не ясна: на плоскости невозможно раздвоение вида, и, скорее всего, руководит подобными нелепыми странностями врожденное отклонение скотины от поведения вида — что, впрочем, вполне допустимо и никак не наказывается, поскольку сущности в этом случае не разрушаются проникновением извне. Но есть в Божественном стаде примеры раздвоения рода, то есть плотью корова ведет себя подобно быку, плоть же быка уподобляется в своих действиях корове, и эта особенность поведения влечет за собой проекционный обман: в иллюзию эти особи отбрасывают тень того рода, соответственно которому ведут себя здесь, на поверхности, в результате чего их потусторонние призраки вынуждены доказывать, что внешний вид их не соответствует реальному положению вещей, и даже вступают в борьбу за утверждение своего законного права на сущность изначального рода, присоединяясь к движению за общую иллюзорную справедливость. Под сводом же ничего подобного нет, раздвоенность сущности в отношении поведения и рода воспринимается как оригинальный характер скотины, не подлежит обсуждению и смыслом своим входит в то равновесие, которое установлено великим законом из недосягаемых сфер. Мы, Пастухи, наслаждаясь совместным курением коз, расположившись где-нибудь неподалеку от дремлющих стад, иногда все же обсуждаем эту раздвоенность и приходим к тому, что в создании сущностей с поведением обратного рода принимала участие лишь одна из великих условностей, удаленных бесконечно от нашего понимания: либо Создатель сотворил эти особи при отсутствии Намерения, либо наоборот. Так или иначе, но свобода двойственной плоти в Божественном стаде не ограничивается никак, и известны примеры, когда сущности добиваются определенных высот в обстоятельствах, кажется, не соответствующих их изначальному роду. Так, например, бык по имени Огонек — в проекционной иллюзии имеющий тень по имени Марианна, — бесконечно идущий по великому Тракту в карнавальной толпе и украшенный Пастухами не хуже любой коровы, признан в Божественном стаде на зависть другим коровам самой красивой коровой и уподоблен звезде, сияющей на поверхности… Телка по имени Рыбка, с круга второго, проявив свой бычий характер, получила новое имя: Буян, и Хозяин распорядился надеть на нее усмирительное кольцо и позволил ей посещать великие скотобойни, где она вместе с наказанными быками в первых рядах по собственному желанию участвует в кровопролитных сражениях, от одного вида которых скотина обычно немеет, теряет рассудок и падает в обморок… Есть, впрочем, на плоскости уникальные случаи изменения парнокопытности на непарнокопытность, связанные с влиянием на сущность потусторонней иллюзии, то есть прыгая в никуда, молодые бычки, телки, а иногда и особи второго и третьих кругов возвращаются из ниоткуда скотиной другого вида, причем в том моменте движения, на котором находитесь вы, явление это становится не таким уж и редким, теряя свою уникальность, но подробнее об этом — на сорок восьмом столбе…

Конец второй части.