Коровы

55. Первородные проекции. Реликтовые свойства

— А мы, Пастух, обязательно повстречаем Иллюзора в долине? — спросила Джума.

— Это вероятно-возможно, — ответил Пастух, — говоря пониманием событий этого исключительного быка.

— Но если, Пастух, Иллюзор переходит с круга на круг даже в обратном порядке, то как же определяется возраст этой загадочной сущности? — спросила Танька-красава.

— Действительно, возраста у этой сущности нет, — ответил Пастух, — и бык Иллюзор может вам встретиться древним, как тур, или молодым, но разумным бычком, или обычным быком в полном расцвете своих Божественных сил. Мало того, у него нет двойников прошлого или будущего, и поэтому нахождение его на плоскости является единомоментным. Согласно преданию, Иллюзор входил в число тех самых быков, которые появились под сводом самыми первыми, вместе с одинокой коровой, еще до возникновения эфира, и поэтому бык этот знает о том, о чем не знает никто: что было в самом начале, когда еще не было такого понятия как смысл, которым впоследствии наполнили Божественную реальность мы, Пастухи, и великий разум Хозяина, разумеется, по воле Создателя и желанию Намерения. Но Иллюзор о своем появлении на плоскости упорно молчит, скотина же, заставшая с ним бессмысленность начала начал, давно уже стала звездами, а к звездам не обратишься…

— Пастух, — спросила Елена, — а может быть, эти смыслы — это та же иллюзия?

— Понятие иллюзии, Елена, — ответил Пастух, — применимо только к потустороннему миру и появилось из Божественных смыслов, искаженных проекционным, ущербным воображением ваших теней, которые в отсутствии воображения хоть и были также бесплотными, мертворожденными призраками, но обладали сущностным восприятием и не нуждались в играх своего вторичного разума, которые и породили иллюзию, извратив изначально правильный взгляд на реальный, установленный свыше порядок вещей.

— Но откуда, Пастух, взялись игры этого разума в головах мертворожденных теней? — спросила Джума.

— Игры эти, Джума, были запущены из недосягаемых сфер. Дело в том, что первые потусторонние тени скотины, едва задумавшись над великим смыслом всего, сразу же понимали бессмысленность существования в виде проекций и, охваченные чувством одиночества и тоски, которое, в отсутствии воображения, не допускало мыслей о прошлом и будущем, сбегали в свое сущностное начало — в реальную плоскость, под Божественный свод. Сбегая, они просто убивали себя, без сожаления расставаясь с проекционными ощущениями, но это не выглядело самоубийством как таковым, как это стало случаться намного позже, но было лишь актом ухода из бесплотности в плоть. Жертв было много, все старались сбежать, потусторонний мир почти пустовал, и тогда высший разум недосягаемых сфер запустил в головы этих несчастных созданий множество сказочных мифов о прошлом, а также фантазий о будущем, чтобы отвлечь ваши тени от мыслей о настоящем, и, таким образом, самоуничтожение уменьшилось, поголовье теней стало расти. Мало того, высший разум дал попробовать призракам тра́вы, кактусы и грибы, поглощение которых уводило сознание в лжесущностные пространства, где бесплотным теням открывались иллюзорные истины, породившие как раз исповедание чего-то абстрактного. Правда, в какой-то момент в потустороннем пространстве появились небесные Пастухи, которые принесли веру во что-то конкретное и реальное, наделив поголовье теней пусть и небесным, но осмысленным взглядом на окружающий мир. Кажется, что все это мало касается Божественной плоскости, но на самом-то деле глубина реальности такова, что без знания всего вышесказанного вам грозит так и остаться лишь скользящими своими копытами по великой поверхности. Если вам повезет и вы встретитесь с Иллюзором, бык этот, вполне вероятно, поделится с вами хоть частью того, о чем не знает никто, а именно тем самым моментом своего появления на свет, когда не было еще Пастухов и Хозяина и бессмысленность была точкой отсчета реального понимания порядка вещей. — И Пастух задымил давно приготовленной ковыльной козой, после чего божьи коровки повспархивали с цветков и носов разлегшихся телок и целый рой их унесся подальше от кисло-горького дыма. — Вообще, как я уже говорил, — продолжил Пастух, — вы можете самостоятельно побродить по долине, где вам, вероятно-возможно, повстречаются не только бык Иллюзор, но и другие реликтовые создания или, во всяком случае, их первородные свойства, которые появились на плоскости еще до рождения сущностей, обладающих ими.

— Пастух, — засопела Елена, — мне непонятно, как могут свойства возникнуть в пространстве прежде кого-то, кто обладает этими свойствами.

— Тебе непонятно это, Елена, — ответил Пастух, — поскольку остаточное проекционное мышление не дает заглянуть за границу разумного принципа понимания вещей и воспользоваться, выражаясь проекционно, Божественной логикой от обратного… На самом-то деле, к примеру, Великая тупизна появилась именно в этой долине и распространилась по плоскости, по отдельным ее участкам, задолго до появления на свет и утверждения себя в Божественном стаде великой Тупой Коровы. Скотина, идущая по кругам, и особенно гуляющая в долине, то и дело начинала испытывать вдруг благодатную тупизну, источником которой было, казалось, само пространство, правда, лишь на определенных участках, где все без исключения особи испытывали покой и блаженство пастьбы, не думая вообще ни о чем… Скотина не знала, да и не пыталась узнать, с чем связаны подобные состояния, и, только когда непостижимый разум Хозяина объявил, что в стаде теперь существует великая Тупая Корова, все поняли, откуда идет тупизна, хотя первоначальный источник ее никак не был связан с появлением Тупой Коровы. Похоже на это обстояло и с великим Вонючим Козлом. Великая вонь — ни с чем не сравнимого нежного запаха, — к которой так тянуло скотину, возникла на одном из лугов в этой самой долине и разошлась постепенно, подобно прозрачному облаку, над Божественной плоскостью, сдуваемая, правда, ветрами, но возникавшая снова и снова, и особи думали, что эту Великую вонь, принюхиваясь к которой они испытывали ни с чем не сравнимое наслаждение, посылает им разум недосягаемых сфер, пока не объявился воочию великий Вонючий Козел, занявший свое достойное место в Божественном стаде даже и без участия Хозяина, поскольку источник неповторимого запаха стал вроде бы очевиден. Надо еще сказать, что возникала в долине одна странная вещь: Пастухи вдруг принимались искать кого-то, хотя не знали кого, но чувствуя, что в стаде не хватает какой-то единицы скотины, и постепенно распространяли свои поиски на все круги и столбы, внимательно, десятки, если не сотни раз пересчитывая поголовье скота, и даже соотносили количество особей с количеством звезд на своде, после чего всегда получалось, что звезд на одну больше, чем Божественных сущностей. Скотина, зная об этом, тоже участвовала в поисках и этом подсчитывании и даже пересчитывала самое себя, подозревая, что какая-нибудь глупая телка первого круга, или туповатый бычок, или озорной жеребец ускользает от внимания целого стада, Пастухов и, мало того, Хозяина, который, недосчитываясь одной единицы, был в полном недоумении и сомневался в своем всевидящем взгляде на стадо, предполагая, что великий Создатель и непостижимое даже в мыслях Намерение ограничили его способность контролировать на плоскости и под сводом все, что есть, было и будет. Поиски, конечно, происходили не постоянно, но вспыхивали в стаде как-то спонтанно, все, вдруг взволновавшись, бросались искать, сами не зная кого, пока наконец две коровы не обнаружили в той бесплодной части поверхности, где происходило ваше движение на первых столбах, маленькую овечку, спрятавшуюся за тем самым зеркалом, в которое вы смотрелись, и не пригнали ее к Пастухам, сразу определившим, что эта овечка и есть та самая недостающая единица в Божественном стаде, причем появившаяся на плоскости только что, на своем первом столбе своего овечьего круга, хотя искали ее всем стадом уже давно, — так свойство теряться возникло до появления сущности, обладающей этим свойством, и в проекционной иллюзии это соответствует ожиданию кого-то, кого еще нет, но кто обязательно будет, особенно исходя из положения и количества звезд. Хозяин нарек эту овечку великой Заблудшей Овцой и объявил, что как только она будет теряться, так тут же не только мы, Пастухи, но и коровы, пасущиеся по одной, вне стад и гуртов, и не имеющие много забот, обязаны подключаться к поискам этой Божественной особи. Самостоятельные коровы посчитали для себя унизительной эту обязанность, возложенную на них высшим разумом, — искать какую-то там «задрипанную» овцу, и выразили свое недовольство Хозяину через Подслушивателя, после чего мудрый Хозяин, долго не думая, назвал эту сущность не только великой Заблудшей, но и Паршивой овцой, и этот факт, как ни странно, совершенно успокоил коров, они остались довольны, да и нам, Пастухам, полное имя этой особы показалось более естественным. Поиски отображений Заблудшей Овцы в проекционной иллюзии взяли на себя небесные Пастухи, которые занимаются заблудшими душами, правда, убрав приставку «паршивая», — и, таким образом, отображенные свойства и их иллюзорный источник полностью перешли под контроль наших небесных собратьев, хотя сам первородный реликт находится здесь, в Божественном стаде, и в первоначалии своем не имеет никакого отношения к заблудшей душе — понятию небесному.