Оттенки времени

— Да, Ваше Величество.

Катарина ушла. Курт шагал рядом, пока мы не свернули в боковой коридор без гвардейцев.

— Лагари перевозит их в Лёф. Отключи там сигнализацию и напиши ему. Потом проверь, что они добрались. Они ждут документы.

— Хорошо. Я все сделаю.

Я отправила Курта по личной просьбе на другой континент вместо того, чтобы послать в помощь на нашу спасательную операцию. Если бы в эту ночь что-то случилось с теми, кого прятал Лагари, виновата была бы я. Моя первая попытка спасти носителя от инквизиции провалилась: Курт привел австрийского студента, но тот не захотел ждать документов на новое имя и рванул во Францию. Через неделю Курт принес мне сводку криминальных происшествий XIV округа Парижа. Веиты почти всегда узнавали, кто носитель, а кто нет. Они всегда знали. Как, черт подери, они это делали?

Курт нахмурился и подошел вплотную. Пришлось задрать голову: он почти такой же высокий, как отец. Внешне они даже немного похожи: крепкие, как древние деревья, и несгибаемые, как вереск, но, в отличие от отца, он казался более меланхоличным. Я по инерции положила руку ему на плечо, но ощутила лишь теплую, плотную, мягкую ткань, а под ней — тугие мышцы, твердые, как камень, непоколебимые. Еще когда я владела эмпатией, знала, что Курт и внутри бесстрастен, как скала. За неполные три года он не проявил эмоции ярче легкого волнения.

— Зря ты поехала на встречу одна.

— Думаешь, Лагари на меня бы напал?

— Не Лагари, — отчетливо произнес Курт.

У него сжались губы, чуть опустились кончики рта, а крылья носа затрепетали. С тех пор как я однажды проснулась и поняла, что эмпатия пропала, мне оставалось только вглядываться в лица, стараясь угадать эмоцию. Волнение явно есть и что-то еще. Страх?

— Ты сказал, что Ордену обо мне неизвестно, что данные обо мне и моей матери утеряны. С чего им нападать?

— Чем глубже ты в это влезаешь, тем больше людей узнают о тебе. Просто поумерь пыл.

Он прав, мне больше нельзя ошибаться и подводить людей, но пыл я поумерю, только когда выясню, кто убил мою мать. Три расследования подтвердили самоубийство, и Курт говорил то же самое, но не покидало чувство, что здесь что-то не сходится. Приплетать личные интересы я тоже не имею права, но все же приплела, хотя несколько раз уговаривала себя остановиться.

— Как прошла поездка?

— Все в порядке. Отчет там, где обычно, — сухо сообщил Курт. Он никогда не показывал личного отношения к моим просьбам, и даже не знаю, что услышала бы, попроси я его высказаться откровенно.

В коридоре раздались шаги. Судя по бодрости — шагал канцлер. Ну уж нет. Увидит меня и захочет что-нибудь обсудить, потом начнется официальный обед, и я снова все упущу.

Поумерить пыл, значит? Не лезть?

— Сообщи мне, когда Лагари и семья будут в безопасности. И в охранку зайди, — махнула я Курту и ринулась по коридору. — Позже нужно поговорить. Хочу влезть в это еще больше.