Петр I. Материалы для биографии. Том 2, 1697–1699

XVIII. Деятельность посольства в Амстердаме. Наем и отправка в Россию людей и снаряжения

Весной 1698 г. в разлуке с царем и затем по его возвращении в Голландию посольство продолжало свою дипломатическую деятельность, вело постоянные сношения с Посольским приказом и частью через него, частью непосредственно получало грамоты из различных государств. Так, от цесаря была получена грамота с поздравлением по поводу таванской победы; от польского короля такая же поздравительная грамота по поводу успехов русских войск в 1697 г. под Азовом; от Карла XII Шведского грамоты с уведомлением о его совершеннолетии и о состоявшейся коронации. Документы эти посольство пересылало Петру в Англию[229]. Грамота из Венеции с ответом на извещение о военных действиях за 1697 г. докладывалась Петру, как мы уже видели, по возвращении его в Амстердам 28 апреля[230]. Продолжались сношения посольства с тайным русским агентом в Вене Стиллой, передававшим известия о распространившихся в Вене слухах из Москвы[231]. Посетителем русского посольства продолжал быть посол польского короля Христофор Бозе, представивший, наконец, послам свою аккредитивную грамоту[232]. Сделал прощальный визит послам перед своим отъездом в Москву известный уже нам Петр Павел Пальма, архиепископ Анкирский[233]. Приготовляясь сами уезжать из Голландии, послы в марте писали в Берлин, в Вену и в Варшаву к резиденту А. В. Никитину о своем предстоящем путешествии через Бранденбургские, Саксонские и Австрийские земли с просьбами о соответствующих распоряжениях этих правительств[234].

Но главным предметом деятельности посольства в Голландии была, как мы уже знаем, не дипломатия, а приобретение средств для снаряжения черноморского флота: наем персонала и покупка необходимых вещей. Как было видно из переписки Ф. А. Головина с Петром в марте, еще перед поездкой Головина в Англию посольство приводило эти дела к концу. Головина тревожил вопрос о переводе денег из Москвы[235], о чем еще в декабре 1697 г. посольство сносилось с приказом Большой казны, выписывая оттуда на предстоящие расходы сумму в 82 000 ефимков (по 50 копеек ефимок) и 40 000 золотых (по 1 рублю золотой), всего, следовательно, 81 000 рублей[236]. Эта сумма и была переведена начальником приказа Большой казны князем П. И. Прозоровским в Амстердам в 20 векселях, выданных живущими в России голландцами на своих амстердамских соотечественников, например: Данило Гартман выдал вексель на Яна Виллинга, Елисей Клюк — на Эгберта Тес-синга, Исаак Гутман — на своего сына Адольфа Гутмана и др.[237] Прозоровский перевел ту сумму, которая требовалась, но в несколько иной валюте, чем ему писали, именно: прислал векселей на 101 999 ефимков 14 алтын 4 деньги, что составляло 51 000 рублей, и на 29 999 золотых 24 алтына (30 000 рублей), всего, следовательно, как и требовалось, на 81 000 рублей[238]. Векселя эти пришли в Амстердам 24 февраля, и, получая постепенно по ним деньги, посольство имело возможность оплачивать свои обязательства по произведенным расходам: по найму, содержанию и отправке людей и по закупке и пересылке припасов. Эта деятельность посольства хорошо резюмирована в общем ее обзоре, помещенном в «Статейном списке». «И по его, великого государя, указу, — читаем мы там, — жили великие и полномочные послы в Амстрадаме, за приговором и за наймом в его, великого государя, службу началных людей и матросов, и всяких чинов людей к черноморскому флоту и за готовностию (т. е. изготовлением) и приговорами ружья и корабелных припасов и за отпусками тех иноземцев март и апрель месяцы майя по 15-ое число. И живучи в тех числах, в его, великого государя, службу многим своим прилежным радением и трудами приговорили и наняли на черноморской воинской флот к генералу и адмиралу (т. е. Лефорту) вице-адмирала (Корнелия Крюйса), шоутбейнахта (Яна фон Реза), капитанов, комендоров, порутчиков, шиперов, штюрманов, боцманов, огнестрельных мастеров, бомбардиров, подкопщиков и инженеров и к строению и деланию кораблей корабелных мастеров, плотников, рещиков, кузнецов, конопатчиков, блок-макаров, парусных мастеров, слюзных и каменных, и мостовых, и компасных мастеров, и живописцев, и моляров, и часовников, и матрозов с тысячу человек»[239].

Нанятые на русскую службу иноземцы с указанием имен «началных людей» и с обозначением сумм выданного им вперед жалованья перечислены в «Расходной книге» посольства. Они подразделяются здесь на четыре группы: во-первых, группа «Крюйсова приему», т. е. нанятая через посредство Крюйса, оказывавшего, как мы уже знаем, большие услуги посольству в найме персонала для флота. Сюда, кроме самого Крюйса и шаутбейнахта фон Реза, вошли 4 капитана: Питер фон Памбург, Симон Рокоскин, Франц Диберт, Симон Голт-Гейзен, 23 комендора, 36 поручиков, 17 штурманов, 15 подштурманов, 52 лекаря, 34 боцмана, 32 боцманамта, 15 констапелей, 344 матроса, 4 кока, 4 бутолера, 7 шлюзных и каменного дела мастеров, архитектурный мастер Юрий-Вилим Дегений, принятый в Оружейную палату, математик и инженер Ганц Шейльдорф и 37 человек мастеров «рукодельного дела»: мельники, плотники, слесаря, кузнецы, блок-макеры, зейл-макеры, конопатчики и рещики. Всего в группе Крюйса перечислены 626 человек. Другую партию составляли греки, славяне и итальянцы с капитанами Стамати Камеру, Андреем Депиором и Александром Малиной. Третья группа образовалась из англичан; в ее составе указываются майор Леонард фон-дер-Штам и с ним 57 человек огнестрельных мастеров, пушкарей, бомбардиров, мостовщиков и подкопщиков; далее огнестрельный мастер Ян Альберт Декордес с товарищи 12 человек, и особо указаны корабельный плотник Ян Ден и шлюзный мастер Джон Перри с его толмачом Класом. Наконец, четвертая группа, очень небольшая по числу: 3 бомбардира-шведа — Грундель, фон Гогерлинде и Рудольф Гершоу. Вне этих групп стоит часовых дел мастер Гарноль. Всего всем этим принятым на службу иноземцам было выдано 42 622 ефимка 15 алтын 4 деньги; при этом вице-адмиралу Крюйсу жалованья вперед за полгода 1800 ефимков; ему же подъемных — «чем ему до Москвы доехать» — 400 ефимков; двум его служителям 56 ефимков[240].

Тот же Крюйс содействовал посольству в закупке корабельных припасов и разных других предметов для черноморского флота, на что выдана была ему сумма в 6724 ефимка 8 алтын 2 деньги. В перечне предметов, им приобретенных, «Расходная книга» упоминает: 600 штук гарусов на знамена (флаги), парусное полотно, блоки разных образцов, 3 якоря железных[241]. Закупались еще, как мы знаем, для потребностей флота пилы железные, компасы, рога для пороха, дерево покгаут, картузная бумага, корка. Куплена была также огромная партия оружия: 10 000 мушкетов, 5000 фузей, 3200 багинетов (штыков), 24 палаша, мушкетоны и пистолеты. Всего через бомбардира Ивана Гумерта, который производил эти закупки, было уплачено за оружие, за ящики для его укладки, за провоз оружия до амбара, за наем амбара, за обивку кожами сундуков и работникам за укладку — 40 276 ефимков. Вместе с партией оружия Гумерт купил также некоторые инструменты, именно астролябию и «инструмент, чем изо рву землю таскают»[242].

Когда наем был закончен и покупки были сделаны, посольству предстояла задача переправить людей и вещи в Россию. 7 апреля были зафрахтованы два корабля: «Кастрикум» и «Норшибуш», с капитанами которых голландцами Тимеоном Анне-сом и Яном Рейнсом послы заключили договор о провозе на каждом корабле до Ругодива (Нарвы) по 60 человек нанятых на русскую службу людей без продовольствия. За оба корабля было договорено 1680 ефимков, причем половина этой суммы была вручена капитанам при договоре, а остальную половину они должны были получить по возвращении кораблей из Ругодива[243]. На эти корабли пришлось, однако, посадить людей больше, чем было условлено в договоре. Именно, на один из них была посажена партия из 73 человек «разных народов ремесленных и морского искусства людей» с капитанами греком Андреем Депиором, венецианцем Александром Малиной; на другом плыл капитан грек Стамати Камера с группой из 72 человек. Проезжие грамоты, выданные посольством этим капитанам, помечены 15 апреля, и тем же числом датирована грамота к новгородскому воеводе о посылке в Нарву кого-нибудь из дворян для встречи этих иноземцев и проводов их от Нарвы до Новгорода, а также о даче им подвод и кормов от Новгорода до Москвы[244]. Вероятно, вскоре после того эти два корабля отправились в путь. Еще 14 апреля посольство расплатилось «за постоялое», т. е. за наем квартир в Амстердаме двух капитанов-греков, Стамати Камера и Андрея Депиора; 16 апреля дано было 13 алтын 2 деньги толмачу Андрею Гемсу «за провоз матрозов греческих на корабль»; 16 же апреля даны кормовые деньги венецианцу Молине и 9 итальянцам «для отпуска в Нарву», и того же числа толмачу Андрею Гемсу выдано 20 ефимков за то, что он «провожал матрозов на корабль и из шинков высылал». Толпа нанятых матросов, видимо, держала себя перед отправлением в путь неспокойно, и послам пришлось отправлять голландца капитана Памбурга с пятью русскими солдатами для водворения среди них порядка: «дано за провоз солдат пяти человек — читаем в „Расходной книге“, — которые посыланы были с капитаном Памбургом для высылки матросов на два корабля и для уйму их от своевольства — 6 ефимков». Памбург вообще принимал участие в отправке двух нарвских кораблей[245].

Новая отправка нанятых иноземцев происходила 4 мая. На этот раз отпущены были из Амстердама на четырех кораблях, направлявшихся в Архангельск, люди «Крюйсова приему»: капитаны, командоры, поручики, лекари, матросы и иных чинов люди. Через Крюйса на запасы продовольствия на эти четыре корабля было выдано 6029 ефимков[246]. Эту партию поручено было провожать известному уже нам одному из дворян Лефортовой свиты, только что закончившему закупку оружия бомбардиру Ивану Гумерту[247]. К ней пристали и отправились на этих четырех кораблях еще разные довольно случайные элементы: кое-кто из посольской свиты: состоявший при посольстве серебряных дел мастер Рудольф, толмач Андрей Гемс, служитель Петра Лефорта; далее жена поступившего на службу констапелем Карпа Кена, проживавшие при посольстве в Амстердаме и получавшие от послов содержание арап Генрих Сирин и 10 человек холмогорцев[248].

Снаряжением двух кораблей в Нарву и четырех в Архангельск отправка нанятых иноземцев не кончилась. «Статейный список» говорит о девяти кораблях для перевозки нанятого персонала, из которых четыре должны были идти в Архангельск и пять в Нарву[249]. 7 мая был отпущен еще транспорт наемных людей в Нарву: 7 человек мастеров шлюзного дела, француз часовщик Иоаким Гарноль, грек матрос Антоний Данилов Францышко, отставший от нарвской партии матросов-греков[250]. Нанятым англичанам предоставлялось переправляться в Россию собственными средствами, для чего им выдавались, кроме жалованья, особые деньги «на корабли и на корм, чем доехать морем до Нарвы и до рубежа», и на проезд они снабжались проезжими грамотами. 10 мая были выданы проезжие листы до Москвы огнестрельного дела мастеру Ягану Альберту Декордесу, майору Леонарду фон-дер-Стаму с огнестрельными мастерами и бомбардирами, инженеру Ганцу Шейлдрофсу и др. С этой группой, отправлявшейся на Нарву, ехал один из волонтеров, Тихон Лукин[251]. Принятые на службу Крюйсом матросы и «началные люди должны были записываться у „ватершоута“ города Амстердама. Высшие из нанявшихся чинов, Крюйс и шаутбейнахт Рез, заключали с послами особые индивидуальные договоры. Для низших офицеров и мастеровых людей Крюйсом были предложены общие тексты договорных статей. С лиц, переправлявшихся в Россию собственными средствами, требовалось поручительство. Инженер Шейлдрофс вместо поручителей должен был отдать два сундука со своим имуществом, которые сданы были на хранение голландцу Аврааму Кинциусу»[252]. По общим договорным статьям, т. е. по контрактам, текст которых выработан был Крюйсом, русское правительство обязывалось нанимаемым на службу людям выдать жалованье за два месяца вперед в виде задатка при отъезде в Россию, затем уплачивать жалованье за 4 месяца их семьям, остающимся в Голландии, а за остальные месяцы платить им на месте службы. Для уплаты четырехмесячного жалованья в Амстердаме посольство должно было назначить особых поручителей. Таким поручителем был крупный амстердамский коммерсант Адольф Гутман, которому 5 мая было дано в вознаграждение сорок соболей в 170 рублей и две пары в 20 и в 15 рублей да детям его Аврааму и Якову три пары соболей «за его работу и радение, что он учинился порукою в даче месячного жалованья тем людем, которые поехали к Москве в его, великого государя, службу»[253].