Петр I. Материалы для биографии. Том 2, 1697–1699

Расставшись с графиней Синявской, Петр проехал через город Брест, «который, — замечает „Юрнал“, — столица литовская; под ним две реки: Бук да Мухавиц; чрез мосты ехали». Часть ночи провели в пути, часть — в корчме «Степанка», где расположились на ночлег. Дорога пошла далее в продолжение десяти дней по территории великого княжества Литовского, по обширным и пустынным лесистым его пространствам, через редкие и плохо обстроенные города с костелами и кляшторами (монастырями) униатов-базилиан и разных католических монашеских орденов: доминиканцев, августинцев, бернардинов и др., с мещанскими, в значительной доле еврейскими, дворами. Остановки делались в пути в невзрачных, вероятно по большей части еврейских, корчмах. 9 августа, выехав утром из корчмы «Степанка» и сделав 2½мили (17½ версты), остановились на полчаса в корчме «Киватице» (Kiwatyce). Продолжая путь, миновали деревню Жабин (Жабинку?) и в 5 часов пополудни прибыли в местечко Пружаны на реке Мухе, некогда удел князей Кобринских, а затем принадлежавшее королеве Боне. Здесь остановились на ночлег, сделав за день 7 миль (49 верст). 10 августа выехали из Пружан в 9 часов утра; обедали в местечке Селец и двинулись в путь в полдень[631]. В 3 часа пополудни сделана была остановка в корчме «Лососина», продолжавшаяся до 6-го часа вечера. Тронувшись далее, ночью проехали городок Ружаны, принадлежавший Сапегам, с их дворцом, разоренным как раз в 1698 г. во время волнения в Литве по поводу оппозиции, оказанной этой фамилией новому королю. Ночлег был в корчме «Хмельница»[632]. 11 августа утром проехали расстояние в 3 мили (21 версту) от корчмы «Хмельница» до города Слонима, куда прибыли в полдень, где обедали и простояли до трех часов дня, быть может, осведомившись, что этот город со времени короля Владислава IV служил обыкновенно местом для собрания генеральных сеймов великого княжества Литовского. В 3 часа дня, пустившись из Слонима в дальнейший путь, сделали 5 миль (35 верст) до местечка Полонки, где ночевали, всего за день проехав 8 миль (56 верст). День 12 августа прошел подобно предыдущим. Также утром было сделано 3 мили (21 верста) от Полонки до местечка Столовичи[633], где отдыхали три часа; двинувшись дальше и сделав еще две мили, к 2½ часа пополудни прибыли в корчму «Вольна» и здесь стояли с час. Вечером опять проехали расстояние в 3 мили (21 верста) и ночевали в городе Мир, принадлежавшем князьям Радзивиллам, у которых здесь был замок. За день 12 августа, также как и за предыдущий день, было сделано 8 миль (56 верст). 13 августа утром, отъехав от города Мира с полмили, переправлялись через реку Неман, и к девяти часам утра прибыли в корчму Засулье[634], здесь кушали и стояли до полудня. Двинувшись отсюда в полдень, к шести часам вечера прибыли в корчму Вазен, отъехав 4 мили (28 верст) от Засулья; здесь остановка длилась часа 3. Выехав отсюда около девяти часов вечера, к полуночи прибыли в город Минск и здесь заночевали. В этот день сделан был большой путь в 13½ мили (94 версты). Зато в Минске 14 августа отдыхали, простояв до полудня. Описание Минска в 1698 г., следовательно, в том виде, в каком его мог видеть и Петр, находим в дневнике Корба, проезжавшего через этот город 11/21 марта. «Случившийся здесь, — пишет Корб, — за три года до нашего приезда пожар привел прежде очень богатый и славный город в состояние столь плачевной бедности, что процветавшая раньше торговля теперь почти совершенно прекратилась. Из многочисленных прежде купцов осталось двое, да и они с трудом добывают только необходимые средства для собственного существования. В хоре францисканцев слышалось всего два голоса, откуда можно заключить об их бедности и малочисленности… Мы слышали, что здешний коллегиум (иезуитов) довольно беден, не имея достаточных фундушей; в нем имеется всего 12 членов ордена. Та же скудость замечается у базилианцев, бернардинцев и босых…»[635] 14 августа отправились из Минска в полдень, останавливались в корчме Городища, а затем, сделав еще переезд до местечка Смолевичи, остановились там на ночлег[636].

За 15 августа в «Юрнале» обозначены отъезд с места ночлега, т. е., следовательно, из Смолевичей, в 10 часов утра, прибытие в Жодин (Задин) и двухчасовая остановка там, вечером прибытие в местечко Неманицу, где стояли до полуночи; в полночь двинулись в путь и сделали 2 мили (14 верст) без ночлега. К девяти часам утра 16 августа прибыли в местечко Бобр, где простояли 3 часа. К вечеру приехали в город Друцк, некогда стольный город друцкий князей, которому Корб, проезжавший через него 17/27 марта того же года, посвятил в дневнике следующие строки: «В городе Друцке мы остановились на ночлег. Говорят, что в прошлом столетии этот город имел семь миль в окружности и славился двумя сотнями знаменитых храмов, но во время ожесточенной войны московитов против поляков подвергся такому опустошению, что к нему можно применить то, о чем плачет поэт на развалинах Трои: где стоял Пергам, теперь там волнуются колосья (ubi steterent Pergama, nunc fluctuant aristae)»[637]. Неизвестно откуда почерпнутые Корбом известия о 7 милях окружности и 200 церквах, без сомнения, сильно преувеличены; но очевидно, что убогим своим состоянием разоренный город произвел на него впечатление пустыни. Петр остановился ночевать в Друцке, сделав за 16 августа очень большой переезд в 14 миль (98 верст)[638].

17 августа из Друцка выехали в 9 часов утра и к вечеру подъехали к населенному евреями городу Шклову, на правом берегу Днепра, с укрепленным замком графов Ходкевичей. Перед городом, имевшим тогда значение крепости, путешественников почему-то задержали на час, не впуская в город. О Шклове также находим заметку у Корба: «Это пограничная крепость Литвы, находящаяся под начальством господина Синявского, отец которого командовал во время освобождения Вены от турецкой осады правым крылом поляков. Кроме монастыря, которым распоряжались владеющие им доминиканцы, имеется здесь и приходская церковь»[639]. Проехав через город и переправившись на пароме через Днепр, Петр расположился на отдых в корчме за рекой, и отдых продолжался до полуночи, а с полуночи «паки в путь пошли»[640]. 18 августа с трудом переправились через реку Гмын. «Переезжали реку Гмын, — записано в „Юрнале“, — зело трудно и коляску таскали собою». К полудню прибыли в городок Горки, принадлежавший в XVII в. Сапегам, «очень длинный и густо населенный евреями», по замечанию Корба. После двухчасовой остановки здесь двинулись далее в путь в 2 часа пополудни, «переехали, — как замечает „Юрнал“, — реку Быструю вплавь», т. е. вброд, и к полуночи достигли пограничного города Кадина на реке Городне[641], где и заночевали; за этот день сделали более 10 миль.

19 августа в 10½ часа утра, выехав из города Кадина к реке Городне, путешественники очутились на границе между Польшей и Московским государством, и возвращение в родные края после почти полуторагодового отсутствия было отпраздновано веселой попойкой по обе стороны границы: «И выехав из города к реке Огородне на рубеж, и на рубеже польском веселились, також и на московском». Переправившись затем через реку Молохову[642], сделали двухчасовую остановку в дворцовом селе Досугове. К шести часам вечера, проехав за день 7 миль, прибыли в село Григоров-ка, откуда после четырехчасовой остановки двинулись без ночлега и продолжали путь всю ночь. Утром 20 августа, не доехав за милю до Смоленска, стояли в поле часа четыре. В 9 часов утра приехали в Смоленск[643]. Царя встречали в Смоленске бывший там в то время воеводой боярин П. С. Салтыков и митрополит Смоленский Симеон. О воеводе П. С. Салтыкове Корб при проезде через Смоленск 10 апреля того же года отзывался как об очень любезном человеке: он радушно и предупредительно принимал и угощал в своем доме посла Гвариента, оказывал ему изысканное внимание, предоставлял ему первое место, поднес ему чайный прибор китайского фарфора и подарил лучшего чаю, на что Гвариент ответил со своей стороны также подарками: «Подарил супруге воеводы очень красивую икону Зентской Пресвятой Девы, весьма художественно отделанную, а восьмилетнему сыну его — редкостнейшие конфекты»[644]. Жена воеводы, судя по тому же дневнику Корба, держала себя с открытой светскостью, вовсе не напоминавшей московский терем. Когда Гвариент отказывался первый отправиться к воеводе по его зову, ожидая от воеводы визита, жена воеводы поручила полковнику, вновь посланному звать Гвариента, передать ему, что она желает видеть господина посла в своем доме и надеется, что он не откажет сделать женщине честь, которую колеблется оказать мужчине. С этой семьей и пришлось Петру соприкоснуться в Смоленске.

Царь пробыл в Смоленске два дня: 20 и 21 августа. Есть известие, что в день прибытия он обошел по городской стене всю крепость[645]. Что замечательные по прочности смоленские стены, построенные при царях Феодоре Ивановиче и Борисе (1596–1600), с их 9 воротами и 29 красивыми башнями, с каменными зубцами и бойницами, произвели впечатление на царя, их обозревавшего, можно судить по занесенной под 20 августа заметке «Юрнала»: «До полудня за 3 часа приехали в город Смоленск. В Смоленску каменного города меж стен входа пол-5 аршина (41/2 аршина)»[646]. Обратила на себя, следовательно, внимание толщина смоленских стен, по которым можно было ходить, как по широкой галерее. 21 августа Петр, по местному преданию, посетил смоленского митрополита Симеона, старца весьма преклонных лет, столетнего, по известию Корба. В тот же день вечером перед отъездом из Смоленска царь побывал в «большом» монастыре, — по местному преданию, в Вознесенском, где обучалась грамоте его мать царица Наталья Кирилловна[647]. Ночью из монастыря он двинулся в путь.

Видимо, нетерпение, с которым Петр стремился в Москву, усиливалось по мере того, как путь подходил к концу, и более чем четырехсотверстное расстояние от Смоленска до столицы он, выехав из Смоленска в ночь с 21 на 22 августа, сделал в трое с лишком суток, нигде не останавливаясь для ночлега.

22 августа ранним утром приехали к переправе через реку Хмость, верстах в 25 от Смоленска, и стояли у переправы с час времени в ожидании проводников: «Пред утром приехали к реке Мост (Хмость) и тут стояли на Мосту (т. е. на Хмости?) с час за проводниками». Следующая остановка в этот день для перемены лошадей была сделана в селе Пневе, в 40 верстах от Смоленска. В то же утро, 22 августа, переправлялись через реку Водву, в полдень на паромах переезжали Днепр верстах в пятидесяти от Смоленска и, переправившись, сделали на левом его берегу двухчасовую остановку, во время которой обедали, быть может, на том же самом холме, на котором делало привал посольство Гвариента также после переправы здесь через Днепр на пароме[648]. «Путь от Смоленска до Москвы, — читаем в записках Лизека, секретаря цесарского посольства, бывшего в Москве в 1676 г., — сколько опасен от медведей, столько и скучен по причине непрерывных лесов. Единственная между этими городами дорога идет по полосе вырубленного леса шириной около 30 футов с бревенчатой по болотам настилкой»[649].

Ту же преобладающую картину неширокой лесной просеки, устланной бревнами по болотистым местам, являла собой, конечно, дорога между Смоленском и Москвой и через 22 года после Лизека, при проезде по ней Петра. О больших лесах, через которые пролегала дорога к Москве после переправы через Днепр, пишет и Корб. «Мы проезжали лес, — читаем в его „Дневнике“, — простирающийся на шесть миль; наш аптекарь очень его расхваливал, потому что нашел в нем пахучую смолку. Среди этого леса мы провели ночь»[650].