Измерение 23 - долгий путь

Лев выстрелил ещё два раза. Товарищ Грюнберга упал мёртвым. А вот старому заводному солдатику везло и выстрел лишь порвал ему одежду на протезе. Он отвернулся от Тагира. Тот пополз прочь.

"Я дурак, я дурак я дурак, я дурак!"

Кричали сознание Саши, когда он все таки побежал после злосчастного выстрела. Прочь, прочь в безопасность. Но жизнь таких ошибок не прощает. Держась за больную лапу и он сунул револьвер в кобуру и побежал прочь. Он все сделал, Гриша свободен. Дальше он выберется… Он же умный, умнее его? А удачливый ли он?

"А это тут причём?"

Он отогнал эту мысль.

Он не пробежал и ста метров, как услышал выстрелы за спиной. Без предупреждения, псы открыли огонь.

"Естественно, а ты чего ждал? Приглашения от главы французской церкви?"

"Они бегут за мной!" — кричал его разум, который позабыл благоразумие, и им завладел панический страх ужаса смерти. Ноги стали легче, сердце билось слишком гулко, Саша был готов тогда поклясться, что сейчас сердце лопнет, как перегревшиесе стекло и разлетиться осколками по всей груди. Все в округе стало каким-то резким, он бежал спотыкаясь, затем свернул направо, позже налево и снова направо и так несколько раз. Он упал, разодрал всю кожу на подбородке, но встал продолжил бежать, задыхаясь.

"Дыши носом" — всплыл старый совет Гриши. Настолько старый, что он тогда был совсем котёнком, да…

— ДАРОЛОК! ГРИША! — он повторил несколько раз это имя, а потом упал на колени. — Как я мог… Я кинул его…. Гриша…

С осознанием пришла одышка и усталость. Кровь из раны потекла активнее. Саша инстинктивно прилёг на стену. Он посмотрел на ранение… Чепуха. Как бы он сейчас не хотел себя пожалеть, но рана то чепуха. От этого во рту начал появляться горький привкус. Ему ужасно хотелось пить, по этому он достал флягу и выпил ее почти всю залпом. Потом немного полил на рану.

"И где твои преследователи?" — встала совесть. — "Тебя даже не ранили сильно, чтобы убегать. А что с Гришей по твоему?"

Ответ был путанным клубком скользких мыслей, возражений, протестов которые сводились примерно в одно.

" С ним все в порядке…" — пытался ответить он себе. И врал. И знал же, что врёт себе.

— Как глупо… Хах… — он попробовал выпить ещё из фляги, но она была пуста. Ни капли. Вкус остался.

"Надо что-то делать."

"Но ведь ты ранен."

" Не серьёзно."

"А должен?"

" На такие вещи не может быть оправдания."

" Так рань себя сильнее и успокойся. Скажи, что в тебя попали. Сильно. Что ты еле ушёл. На тебя никто не смотрел все равно. Соври. Рань себя и отмахнись. Забудь"

У Саша прошёл холодок. Он уже потянулся к револьверу, вынул его мы посмотрел.

" Но ты ведь то правду знать будешь" — протяжно заныла совесть.

"Себе врать проще всего"

— Да… Нет. — он убрал револьвер.

"Ты же боишься боли Саша. Боишься. Там тебе сделают больнее. Выбирай меньшее из двух зол."

— Это тоже сказал Гриша — пробубнил он себе под нос. — Я лучше умру, чем так просто сдамся

"Снова врешь"

Он поднялся. В небе появились красные сигнальные огни. По близости уже были слышны выстрелы. Но их было куда больше, дрались не ребята. Коты все таки пошли в атаку, для уничтожения оставшихся сил псов. Их приманка лишь оттянула неизбежное. Битва будет выиграна ими. Расклад сил в их сторону.

— Там должен быть врач… Гриша скорее всего будет ранен… — озвучил он собственную логику.

Да и рисковать собой так не придется. Он побежал в сторону выстрелов.

Федя выполз из под трупа, встретился глазами с Юлей, прежде чем та снова залегла в укрытие. Затем он на животе дополз до середины танкетки, после чего перевернулся на спину… Гаврила заорал. Тагир проткнул пса. По ту сторону танкетки тоже были слышны выстрелы. Из автоматический винтовки кто то выстрелил раз семь, после чего потерял интерес к цели. Интересно, кто это?

Не суть. Времени мало. Он достал из под спины взятый у покойного пса дробовик.

"Даролок. Повезло." — подумал он.

Классические кошачьи винтовки слабо эффективны против стальных пластин. Вернее пластины они могут пробить, очень многое зависит конечно от разных факторов. Одной пули никогда не хватает, на убийство пса. В среднем Федя заметил, что на пса уходит около пяти или шести пуль в тело, если же они не задевают сердце. Убить одним выстрелом удастся либо через сердце либо через голову. Эти псы обвешаны стальными пластинами, что чуть их и утяжеляет и делает медленнее, однако они сделаны лишь как боевые башни, для охраны. Выстрелы винтовки напрямую в пластину будут болезненным, но принесут мало толку.

Дробовик другое дело. На расстояние в 10–15 метров он быть может будет не так хорош даже как винтовка. Но вплотную…

Федя услышал какую-то возню спереди, но псы все равно начали подходить к Юле, голова одного показалась прямо перед ним. Его уже видно. Не было бы на них противогаза, уже бы увидели. Они сожмут ее быстрее, чем удав убивает мышь. Этого нельзя допустить…

В ту же секунду он выстрелил. Раздался хруст стекла и гулкий удар о броню. Вся правая сторона головы пса покраснела и он упал бок. От отдачи у Феди заболело плечо, но дробовик упёрся в плитку. Затем он выстрелил второй раз, окончательно переключив на себя основное внимание.

— Юля, гранату, наших нет! — проорал он. Он сделал ещё выстрел. А потом в него попали шесть раз.

Юля кинула гранату.

Гаврила выполз, увидел полумертвого Федю и потащил его за форму к себе.

— Такой путь… — прошептал он. К его счастью, в голову они не попали.

Когда Федя сказал, что своих нету, он ошибся. Все они разбежались кто куда, но Гриша не смог. Но услышал выстрелы слева. Он хотел пойти за Славой, понимал, что он хочет сделать, но увидел, что псы начали стрелять по кому-то. Гаврила уже уполз, Юля была справа, там где и Федя, Тагир и Лев перед ним, а Слава убежал налево. Оставался только один вариант, к сожалению худший для него самого. Слава может и в одиночку выстрелить, а Саше и Юле нужно время. Отвлечь псов можно лишь одним способом.

Тень закрыла собой его.

— Даролок. — Гриша отодвинул голову. Опять задумался. Пуля просвистела над ухом. — придется импровизировать.

Он достал нож и накинулся на пса, который его не расслышал. Грише удалось выбить из его руки винтовку, тяжёлый и неповоротливый часто становится жертвой быстрого и юркого. А потом Гриша отступил. Пёс подумал, что у Гриши убавилось уверенности, но не совсем. Массивная полустальная туша резка взяла вверх над ним. Какой то пёс выстрелил своему же в спину, не ожидая резкого перехода. Но конечно одной пули было мало для убийства. Зато для отвлечения внимания самое то. Хватка пса ослабла, он не мог держать кошачью лапу с ножом.

Федя выстрелил в первый раз. Гриша услышал странный выстрел, потом второй. Затем он сам ударил ножом в горло псу.

— Юля, гранату, наших нет!

— Что? — все что смог сказать Гриша. Граната упала в полутора метре от него. Осколок влетел ему в левую ногу, но убитая собачья туша защитила от остальных. Он скинул мёртвый щит. Потом он услышал вторую угрозу.

Слава забежал за угол. Мысленно он благодарил и Саида и Терри и кого угодно. С пулемета эти собачьи консервы запляшут… Он уже даже чуть смеяться этому, когда почувствовал, что ему врезали будто бы кулем с землёй в щеку и он поневоле выпустил пулемёт. Но не упал.

— Клепкий снащит. — сказал капитан, схватив Славу за ворот. Он поднял его одной рукой и прижал к стене. — Ну ничеко, это не натолго. Сейщас мы фсю крепкость выпьем ис тепя. Люплю пить кулаками.

Он ударил ещё раз, у Славы хрустнуло что то на лице. Его удары были простыми, но достаточно аккуратными. Несмотря на то, что капитан выглядел как пережеваный кусок мяса в форме, под всем этим скрывались весьма сильно накаченные мышцы, натренированные годами тренировок боксом, его увлечения с ранних лет. Зубов у него тоже из за этой привычки не хватало, но он был из тех, кто считал, что любые шрамы украшают военного. И действительно больше шрамов на туше было разве что у Моби Дика, и то наверное из за большей площади тела.

Слава попытался выбраться, схватился за лапы капитана, дёргал их. Но капитан своей лапой смахнул его руки и врезал ещё сильнее. Он кажется даже не напрягся. Он бил Славу в лицо, в печень, в селезёнку. Слава пытался ударить его ногой, но капитан вовремя его схватил и кажется чуть ли не сломал. Трещина там точно появилась. Слава заорал. Он никогда не чувствовал себя более ничтожно до этого момента.

— Хахахаха. А фы коты фсегта пыли такие хрупкие… Я уше успел запыть. Не это ли токасательство, што фы нисшая форма, ф срафнении с нами?

Он ударил Славу в глаз. У Славы сложилось такое впечатление, будто ему выстрелили валуном размером со страусиное яйцо в глаз.

— За короля! — раздался крик снизу. А потом звук железа впивающегося в мясо сопроводил вялый гогот.

Тагир оставляя красную тропинку прополз в проулок и сейчас нога капитана была насквозь проткнута. Но тот даже не крикнул. Он уже собирался задавить Тагира той же лапой, что он и проткнул, но Слава вынул из кармана складной нож, и провёл по открытой шеи капитана прямую полосу, оставив красную полоску. Собачий Голиаф громко рухнул на колени, будучи ещё даже живым. У Славы лицо начинало становится цвета сливового варенья, но он тем не менее не пожалел сил и с размаху воткнул нож в голову собачьего капитана, после чего тот уже умер.

— Очередная победа Тагира Сабирзянова, во имя короля кошачьего Олдрина над собачьем выродком. — возвестил Тагир лёжа. Сидеть спина болела. — Не благодари меня.

" Мне на тебя плевать Слава, просто ненавижу псов. Хотя должок от тебя пригодиться."

— На благодарности времени нет… — ответил Слава хватая пулемёта. — Потом Тагир.

Там что то взорвалось. Надо помочь остальным… Он отодвинул затвор от пулемета и выглянул из за угла.

Софи спряталась в ближайшее открытое окно, как только Лев врезал Кёнигу. В великанской хижине не было почти ничего, кроме огромных стола и у стула. Здесь было сыро, но зато проклятая жара пощадило это место и не появлялась тут.

Софи слабо верила в происходящее, все было каким то слишком быстрым, слишком неудачным для них. Все складывалось не так как должно… Плохо складывалось. Они должны были улететь, прочь отсюда. Из этой мерзкой пустыни вместе с этим кошаком. Не может все так кончится. Не может! Кёниг гений, даже если он и допустил X который всегда есть в уравнениях жизни, и этот нежданный X появился, он с ним разберётся. Должен… Ведь он сможет?

Почему к ней так не милостыня судьба?

Софи глянул на своего узника. Омерзительный кот. Поскорее бы они их истребили.

А в голове Джона уже творилось что то неладное без сознания. Его тянуло вниз, все глубже и глубже и глубже в сон, он тонул и слышал лишь какие-то далёкие громкие звуки, которые пробивались сквозь тьму. Его затягивало ниже, он не мог всплыть и не хотел, ведь он пошел купаться с камнями в карманах и они тянули его. И пусть. Сейчас это не важно. А потом он почувствовал неладное извне. Его не интересовало, что ждёт его на дне и что это за звуки где-то за всем этим пространством. Это было дальше. Нечто титаническое и неправильное вдруг появилось. Загорелось слабой искрой, хотя должно было быть вечным углём. Этот оживший огненный Левиафан мерцал во всей это глубине, но Джону от него становилось лишь хуже. Хотелось потушить его навсегда, эагосить, выкинуть. Но это было неправильно, надо было сделать что-то. Он начал чувствовать, что его тянет обратно, прочь Нужно было что то делать, не время было дремать, он слышал голоса, голоса давно ушедших. Голоса которые всегда хочется слышать, но они были снизу, в темном омуте неизвестности, а ему надо было на вверх.