Этайн, дочь Хранительницы

Эрка в комнате не было. Тот, знавший от девушек о случившемся, на всякий случай решил не показываться мальчику на глаза: хватит уже бедолаге ярких впечатлений! Гвен догадывалась, что муж отправился к Робину — по мере сил помогать обихаживавшей того Орли да еще развлекать обоих своими прибаутками и песенками. Зато Санни и Этайн обнаружились совсем неподалеку: вскоре из-за двери послышалось их обеспокоенное перешептывание. «Хорошо, что девочки ждут, не торопятся входить, — мысленно радовалась Гвен, поглядывая то на прильнувшего к ней Беорна, то на закрытую дверь. — Пусть малыш поспит хоть немножко!»

Беорн и правда заснул. Глаза у него закрылись, дыхание стало ровным и глубоким. Немного выждав, Гвен наконец решилась: тихонько, стараясь не потревожить больную ножку, опустила его на кровать и укрыла коротеньким мужниным пледом. Затем она осторожно, боясь издать лишний звук, выскользнула из комнаты — и сразу очутилась перед встрепанной Этайн. Неподалеку нашлась и Санни: та, растерянная и грустная, так и стояла со злополучным париком в руках.

— Ну как он там? — шепнула Этайн, едва завидев Гвен. — Успокоился?

Гвен кивнула. Улыбнулась:

— Спит, — а потом добавила: — Не трогали бы вы его сейчас, леди!

Этайн в ответ вздохнула, щеки ее чуть полиловели. Гвен заметила теперь, что уши у сиды опять спрятаны под волосами. Но причесана та была все-таки явно наспех, кое-как.

— Я быстренько к Робину загляну, — на всякий случай предупредила Гвен.

Этайн и Санни переглянулись.

— Надо бы ножку ему посмотреть, — тихо, но настойчиво сказала Этайн. — И хотя бы перебинтовать.

Гвен в ответ развела руками, твердо помотала головой. Прочитав в глазищах Этайн огорчение и тревогу, обнадеживающе шепнула ей:

— Проснется — что-нибудь придумаю.

И только уже на пороге комнаты Робина она сообразила, что осмелилась перечить Великолепной, дочери самой леди Хранительницы. А еще — что совсем не боится этого и даже не смущается. А что тут такого: можно подумать, нельзя уж и поспорить в своей семье!