Алесия, барышня в бегах

20. Среди цветов.

Легко быть принципиальной, сидя в своей комнате. Никто там тебя не увидит, никто не узнает, что ты отвергла роскошное бархатное платье раде линялых обносков.

На людях сохранять принципы куда сложнее. Я шла по «Гамаюн-моллу», я всего на каких-то сто метров отошла от «Оршойи», ресторана Оаннель, а на меня уже посматривали. Нет, не глазели, конечно и никто не показывал на меня пальцем. Но и этих вскользь брошенных взглядов, удивлённо приподнимающихся бровей мужчин, надменного недоумения, написанного на лицах женщин, было достаточно, чтобы понять, насколько ужасен мой лиловый костюм, и насколько бедно он выглядит. Среди состоятельных жителей Марса (а на орбите Марса жили только состоятельные инженеры и их семьи) я выглядела, наверное, как нищая туристочка с Земли. «Что она тут делает?» — читала я на лицах прохожих, — «она вообще, понимает, что ей здесь не место»?

Может быть, я преувеличиваю, может быть никому из этих респектабельно одетых марсиан до меня не было никакого дела. На самом деле, я даже не уверена, что на Земле одеваются бедно. Но мне было достаточно и двух-трёх косых взглядов, чтобы почувствовать себя убогой провинциалкой. «Уж лучше бы я постаралась вернуть нормальный вид свадебному платью, и пошла в нём» — запоздало раскаивалась я.

И вот так, сгорая от стыда и теряясь от смущения, я дошла до стойки, на которой отражалась информация о том, что можно купить и куда можно пойти в «Гамаюн-молле». Но в «Гамаюн-молле» было столько всего, что поиск несчастных ниток-иголок заметно затянулся. Я листала светящиеся страницы стойки, наверное, уже минут пятнадцать, пытаясь сориентироваться в сложных разделах и подразделах этого справочника, как вдруг вокруг меня остро запахло землёй и свежей зеленью. Подняв голову, я увидела, что мимо караваном проезжает цепочка решётчатых ящиков, в которых находятся какие-то растения. Ящики, конечно, ехали не сами по себе, каждый из них вёз небольшой плоский робот-погрузчик.

Я проследила взглядом за этими удаляющимися коробками, и на последней из них успела разглядеть надпись «Цветы Зегзицы».

Видимо, Клим Зегзица был где-то рядом. Или не был? Возможно цветы собирались расставить и без его руководства. Но я все равно пошла за удаляющимися ящиками с цветами. Не могу сказать, что мне очень хотелось видеть Клима. Я бы, на самом деле, предпочла кого-то другого, хотя бы одну из своих старых приятельниц — если бы не была уверена, что мои приятельницы, (бывшие, по совместительству, дочерьми приятельниц Карензы), тут же расскажут моим родным и Бебианам, где я нахожусь. Я шла не к Климу, как таковому, я шла за человеческим теплом и участием, потому что Клим, как ни крути, проявлял ко мне участие. И кроме него у меня на этой планете никого не было. Не медному же бармену мне жаловаться на жизнь.

— Привет! — сказала я Климу, когда увидела его.

Он стоял посреди большого пустого зала и следил за тем, как роботы расставляют растения в горшках, прикрепляя их к стенам и подвешивая к потолку.

— Привет… — Клим рассеянно оглядел мой жуткий костюм, — ты все ещё в бегах?

— Да. Я устроилась работать.

— Работа — это хорошо.

Клим пометил что-то на своём планшете, и парочка ящиков перед ним поехала вперёд.

— Я сейчас немного занят, что ты хотела? — спросил меня Клим.

— Да так, ничего, — сказала я, чувствуя, что опять начинаю на него злиться..

Потому что, где его сочувствие? Где участие? Я что, пришла глядеть, как он цветы расставляет?

Клим перестал глядеть в планшет, и посмотрел на меня. Я ещё раз поразилась тому, какой он красивый, но не надо думать что красота его меня сейчас волновала. Нет. У меня были проблемы серьёзнее чьей-то там красоты.

— У тебя всё в порядке? — спросил меня Клим, — тебе какая-то помощь нужна?

— Нет, не нужна, — сказала я.

— Тогда зачем ты пришла?

Я могла бы объяснить Климу, что мне одиноко и страшно, что я боюсь Эбрела, что не доверяю своей хозяйке, но я не знала с чего начать. Кроме того в красивых глазах Клима было столько чистенького, праведного осуждения, что любые слова застревали в горле.

— Я, наверное, зря пришла на самом деле, — сказала я Климу, — я пойду, не буду тебя отвлекать. Работай.

— Нет, постой, — забеспокоился Клим, — тебе точно помощь…

Пытаясь остановить меня, он слегка дотронулся до моего рукава.

Но я никуда не ушла, потому что из-за ящиков с цветами, как чёрт из табакерки, появился Эбрел.

— Молодой человек мешает вам, барышня Алесия? — насмешливо спросил Эбрел.

Клим одарил Эбрела мрачным взглядом. Между мужчинами прошла искра, если можно так выразиться. Искра неприкрытой враждебности. Эбрел презрительно скривил губы, и повернулся к Климу спиной, встав между ним и мной.

— Алесия, не хотите ли пообедать? — спросил он меня.

— Нет, я, то есть…

— Просто пообедать. — Продолжал Эбрел, — Это никак вас не обяжет, я просто хочу вам помочь. Если хотите можете, даже, пригласить с собой своего…Э-э-э… — Эбрел обернулся к Климу, всё ещё мрачно сверкавшему глазами, — можете позвать с собой своего друга. Если я вас так пугаю, можете идти в месте.

— Я пойду, — немедленно сказал Клим, — Алесия, если ты идёшь, то я тоже.

— Значит, решено, — кивнул Эбрел, — я угощаю.

И с чувством, что Эбрел опять меня облапошил, я поплелась за обоими мужчинами. «С другой стороны», — мелькнула в моей голове утешительная мысль, — «я, хотя бы, нормально поем.» Потому что скупая Оаннель накормила меня с утра овсяной кашей. И пустым чаем.