Алесия, барышня в бегах

47. Лицом к лицу.

Бывает, всё, что нужно — это несколько минут покоя, просто посидеть одной, отдышаться, прийти в себя. Я спешила в свою квартиру, — в бывшую квартиру Севелена, — именно с таким намерением. Прийти, забиться в угол, скрыться ото всех, сесть одной в шелках и бархате среди дорогих и редких вещей, ощутить всю правильность сделанного выбора — и успокоиться. Успокоиться и забыть свою любовь. Сравнить то, что у меня есть сейчас, с тем, что могло быть, выйди я за Клима, — и успокоиться уже.

Но у меня не было этой минуты покоя, едва я переступила порог своей квартиры, как дверной звонок затрещал, и звук его показался мне надсадным, раздражающим.

— Кто ещё там? — спросила я у робота-охранника.

— Мужчина, он не назвал себя.

И зачем мне было открывать этому неизвестному мужчине? Ведь это мог быть даже Севелен! Но я не колеблясь сказала охраннику — «отопри», и он отпер, и порог моей квартиры, как видение, как призрак прошлого переступил Клим.

— Я спросил твой адрес у Лилит, — сказал мне он, и его голос дрожал от волнения.

Я ничего не ответила. Я смотрела на него, и отступала вглубь своей квартиры. Клим не шёл за мной, он так и остался стоять у самого порога.

— Прости меня, за всё, что я тебе тогда сказал…

— Ты летел за мной? — спросила я Клима.

— Да. Я хотел попросить у тебя прощения, я был неправ…

Мне надо было ему сказать — «Нет, ты был прав. Ты прав — я плохая, я тебя не достойна, улетай». Но, конечно, ничего такого я ему не сказала.

— Я прилетел, чтобы забрать тебя с собой.

А вот это было уже слишком. Забирать меня было нельзя, у меня были репетиции, примерки, занятия с хореографом, тренировки с режиссёром постановщиком, я уже поднималась на сцену — роскошную сцену главного концертного зала агломерации Венеры, — я пела в огромном зале, а позади меня отплясывало с полсотни профессиональных танцоров, и бросить всё это я уже не смогла бы, как сильно бы мне этого ни хотелось.

— Я не могу с тобой ехать, — сказала я Климу, делая ещё один шаг назад.

— Но что тогда делать? — спросил он меня, и его голос показался мне далёким и глухим, — Что ты будешь делать?

И слова сами полились из меня. Совсем не те слова, которые я хотела сказать:

— Я буду выступать, я буду певицей, а потом Эбрел меня бросит, я ему не нужна, он и приходит то только для того, чтобы узнать, как идут дела с репетициями, он меня уже больше не любит. И тогда, когда он меня бросит, ты приедешь, и мы будем жить вместе.

Нет, это не было правдой, я вовсе не думала, что Эбрел больше не любит меня — это я его не любила. Но это было неважно, потому что мои слова Климу всё равно не понравились. Он так и замер. Красивые глаза его сощурились до состояния щёлок.

— Ты уверена, — спросил он угрожающим шёпотом, — что будешь мне нужна после всего этого?

Я надеялась, что буду ему нужна. Я так устала, я никак не могла уловить ту хлипкую грань, за которой кончается мораль и начинается аморальность. Я искренне не понимала, чем же я хуже других. Учёные женятся на учёных — так жило общество на Уране, не все, но многие люди на Уране сочетались браком не с человеком, а с его степенями и родословной. Каренза первый раз вышла за мужчину, старше её на двадцать с лишним лет и благополучно прожила с ним до его смерти, стязав репутацию хорошей, преданной жены. Я собиралась быть хорошей женой Эбрелу. Не моя вина была в том, что Клима я любила больше чем Эбрела.

— Послушай… — сказала я Климу, и сделала шаг ему навстречу, — послушай меня.

Но я не договорила, потому что робот-охранник, молчаливо стоявший в углу, громко провозгласил:

— Господин Эбрел Доньярт просит разрешения войти.

Эбрел? Эбрел был здесь?

Я подскочила к Климу и схватила его за рукав:

— Спрячься в ванной!

— Нет, — Клим брезгливо вырвал свою руку из моих пальцев, — я просто уйду. Я не боюсь Эбрела.

Он действительно мог уйти — а я не могла его просто так отпустить.

— Пожалуйста! У меня будут неприятности если Эбрел тебя увидит!

На самом деле была и ещё одна дверь, та, которой уходила Каренза, когда она не хотела встречаться с Эбрелом, но я не стала рассказывать о ней Климу. И клим подчинился, он развернулся, зашёл в ванную комнату, и закрыл за собой дверь.

— Впустите господина Доньярта, — сказала я роботу.

Это было такое падение — прятать одного мужчину, когда в квартиру входит другой, это шло вразрез со всеми моими принципами, но я не могла поступить по другому. Ведь я так долго сопротивлялась встречам с Климом! Я действительно старалась не встречаться с ним, но вот Клим был рядом, Клим говорил со мной — я не могла его просто так отпустить.

— Перед дверью такси, чьё это? — спросил Эбрел.

Эбрел был не один. Следом за ним в мою квартиру зашёл инспектор Виллемс. Но Эбрел его не стеснялся, прямо при инспекторе он грозно спрашивал меня:

— Кто у тебя здесь? Чьё это такси у шлюза?

А инспектор Виллемс стоял и смотрел как Эбрел меня отчитывает.

— Не знаю, — сказала я, — кто-то припарковался. Наверное, ошиблись.

— Я ведь говорил тебе никого сюда не водить! — рявкнул Эбрел, — а если уж водишь, так, хотя бы, соблюдай приличия!

О, это было так унизительно. Каренза говорила мне, что Эбрела уже жалеют, что всем кажется, что он попал в лапы опасной вертихвостки. Именно это я прочла на лице инспектора Виллемса. Инспектор явно был убеждён, что я окрутила Эбрела, что я выкачиваю из него деньги, что я, при этом, ему ещё и изменяю — а он, Эбрел, знает и терпит это, бедняжка.

— Чем обязана? — как можно спокойнее спросила я у инспектора Виллемса.

Инспектор вздрогнул, словно очнувшись ото сна.

— Я хотел сообщить, что аппарат, о котором мы с вами говорили, уже прибыл, — монотонно забубнил он, — Госпожа Фелиция Сеславина привезла его с Урана. Его сейчас обследуют на предмет скрытых взрывных устройств, на всякий случай. Но как только он пройдёт эту проверку, вы сможете повторить свои показания под его действием. И тогда мы, наконец-то, узнаем, что из сказанного вами было правдой. Вы ведь согласны на эту процедуру?

— Да, конечно, — сказала я.

— Тогда подпишите этот формуляр, — инспектор Виллемс сунул мне в руки несколько листов бумаги, — сначала изучите, там много страниц. Я,пожалуй, пойду. Я хотел поговорить с вами, но теперь… В следующий раз.

Инспектор торопливо попрощался и вышел. Эбрел, как ни странно, тоже не стал задерживаться, он поцеловал меня на прощание и вышел вслед за инспектором.

Я стояла и вертела в руках формуляр, который казался мне совершенно ненужной бумагой. Да, я пройду обследование на этом экспериментальном аппарате, да, инспектор Виллемс узнает, что Севелена действительно не разорвало на куски. И что это даст? Как это поможет мне с ворохом моих проблем, с моими чувствами к Климу, с Эбрелом, с изматывающими репетициями, с тем, что я пока не научилась петь, в конце концов? Это даже не поможет полиции изловить Севелена — я была в этом уверена. И отложив формуляр я пошла выпускать Клима из его заточения.

Я открыла дверь ванной и увидела, что Клим ссутулившись сидел на кушетке. В руках у него был пузырёк с лекарствами.

— Это твоё? — мрачно спросил он меня.

Я посмотрела на пузырёк.

— Нет. Наверное, Эбрел оставил.

— А зубная щётка это твоя или Эбрела?

Тон у Клима был агрессивный. Я поняла, куда он клонит. Он травил себе душу тем, что искал следы пребывания Эбрела в моей квартире, он хотел убедиться, что мы с Эбрелом живём вместе.

— Зубной щётки Эбрела здесь нет, — сказала я Климу, — Эбрел здесь не ночует.

— Смотри, — сказал мне Клим, — видишь, что тут написано?

Он протягивал мне свой рабочий планшет.

«Господин Клим Зегзица уволен по собственному желанию…» и дальше шла дата.

— Ты уволился? — спросила я Клима.

— Да, — жёстко бросил мне он, — я уволился из «цветов Зегзицы». Я больше сюда не прилечу. Я буду фермером и женюсь на Улле. Я больше никогда тебя не увижу, и ты, сделай мне одолжение, не ищи меня больше.

Я ему не поверила. Не для того же он летел сюда, на Венеру, не для того он устраивал эту встречу со мной, чтобы вот так всё бросить? Кроме того, сказав свои слова, Клим никуда не ушёл, он остался стоять там где стоял. Я села на кушетку с которой только что поднялся Клим, и почувствовала, как сильно я устала от этой круговерти событий.

— Ты для этого, — сказала я Климу, — подстроил встречу со мной? Чтобы сказать, что улетаешь навсегда?

– Я ничего не подстраивал, — сказал Клим.

— Ну конечно, ты совершенно случайно оказался в соседнем павильоне с моей портнихой!

— Всё, — Клим расправил плечи, — я ухожу. Не ищи меня больше.

Это был совсем не тот разговор на который я рассчитывала.

— Ты тоже, — сказала я ему. — не ищи меня больше.

Клим рассмеялся мрачным, презрительным смехом и вышел.