Алесия, барышня в бегах
- Автор: Пирамида
- Жанр: Фантастика
Читать книгу "Алесия, барышня в бегах"
44. Родственники.
Камил Канделера небрежно развалился в кресле, Эбрел сидел у камина, выпрямив спину, и положив сцепленные пальцы рук на колени, я сидела у окна.
— Итак: певица, — сказал мне Канделера, — вы где то учились петь?
— Нет, но мне всегда нравилось.
Между приёмом гостей и этой дружеской беседой с колумнистом прошло достаточно времени, чтобы мы с Эбрелом смогли выработать приемлемую версию всего, что со мной произошло.
— Я всегда любила петь. Не могу сказать, что пою хорошо, но это то, чему я хочу посвятить свою жизнь. Все девушки хотят замуж, а я хочу петь.
Эту фразу подсказал мне Эбрел. Этой фразой я начинала оправдывать своё позорное бегство со свадьбы. И камил Канделера это, конечно же, понял.
— Поэтому вы и сбежали от Бэзила Бибиана? — спросил он, улыбаясь.
— Пользуясь случаем, я хочу попросить прощение у Бэзила и у всей семьи Бибиан, — сказала я, — мой поступок, на самом деле, ничем нельзя оправдать. Вы напишите, что я попросила у них прощения?
Канделера слегка кивнул.
— Давайте, я расскажу, как всё было, — вступил Эбрел, — дело в том, что я давно знаком с Алесией. Мы познакомились прошлой зимой в оперном театре.
Это была лютая неправда, но Эбрел решил, что со старым знакомым со свадьбы сбегать, все же, приличнее, чем с первым встречным. Поэтому мы придумали версию о давнем знакомстве. Самом невинном, разумеется. Мы просто подружились на почве любви к музыке.
— Я сразу заметил, как Алесия неравнодушна к музыке, — продолжал говорить Эбрел, — это нас сблизило.
— Насколько сблизило? — коварно улыбнулся Канделера.
— О, совсем чуть-чуть, — улыбнулся Эбрел, — Мы пару раз сталкивались на концертах, и немного беседовали. Не более. То, что мы встретились с Алесией в день её свадьбы было чистой случайностью, никто из нас этого не планировал.
— Встретились, и? — сказал Канделера.
— Я была в расстроенных чувствах, — сказала я, — я поняла, что замужество — это не моё. Я пожаловалась Эбрелу на это, и он помог мне уехать.
«Уехать». Эбрел особенно настаивал на этом слове. Чтобы я говорила, что «уехала» со свадьбы, а не «сбежала». Мне просто пришлось уехать, обстоятельства непреодолимой силы, так сказать. И никакого безответственного побега.
— Я сразу нашла себе работу по душе, я устроилась работать певицей.
— И когда я понял, что у Алесии всё получается, — подхватил Эбрел, — я решил помочь ей по настоящему. Дело в том, что я давно уже хотел оказать покровительство какому-то творческому человеку. Но никак не находил такого человека, чтобы его творчество задевало и какие-то мои чувства. Не очень, знаете ли, хочется помогать тому, чего не понимаешь.
— Отлично, отлично, — усмехнулся Канделера, — но ведь вы теперь женитесь, не так ли?
— О, это так сказать, побочный эффект от сотрудничества, — отмахнулся Эбрел, — на самом деле такое изначально не планировалось.
Канделера посмотрел мне в глаза. У него был цепкий, умный взгляд, и я вся сжалась от ощущения, что он сейчас скажет мне «хватит врать». Что он рассмеётся мне в лицо, и потребует рассказать правду. Но Канделера не стал требовать правды, вместо этого он спросил:
— А Севелен? Барышня Алесия, если вы были знакомы с Эбрелом, то и Севелен вам, вероятно, знаком? Мы ведь сейчас находимся в его квартире? Почему?
— Таково было пожелание Алесии, — сказал Эбрел.
Это была для меня новость. Такого мы с Эбрелом не обсуждали и о таком не договаривались. Но сейчас мне не оставалось ничего другого, кроме как согласиться с тем, что я действительно сама захотела жить в квартире Севелена.
— Я совсем немного знала Севелена, — сказала я, — Севелен показался мне хорошим мальчиком.
Нет, конечно он мне таким не казался. Совсем. Я просто вспомнила слова Фелиции Сеславиной, которая несколько раз назвала Севелена «хорошим мальчиком» и повторила их.
— Однако, Севелен совсем не мальчик, он гораздо старше вас, — заметил Канделера.
— По его внешнему виду этого никак нельзя было сказать, — произнесла я, и это было правдой, — он очень молодо выглядел.
— Да, — кивнул Канделера, — неправдоподобно молодо. Он перестал меняться лет эдак с восемнадцати.
— Может, это какая-то болезнь? — предположила я.
Канделера посмотрел на Эбрела.
— Твой племянник был болен?
Но Эбрел не был расположен говорить о своём племяннике Севелене
— Мне сложно рассказывать о Севелене, — отрезал Эбрел, — наверное, уже можно закончить…
— Но ведь это ты позаботился о том, чтобы о Севелене никто ничего дурного не говорил, — прервал его Канделера, — а теперь Севелен взорвал два твоих корабля. Может, настало время услышать о Севелене правду?
— Нет никакой правды о Севелене, — жёстко сказал Эбрел. — Он был очень способным, это все знают. Он был умнее всех своих учителей, все это понимали, все хотели чтобы он поделился своими открытиями, а он этого не делал, потому что не видел в этом смысла. Деньги у него были и так. Положение в обществе — лучше не бывает. Он занимался наукой для себя, а не для государства. За это его и затравили. Вот и всё, что вам нужно знать о Севелене.
Эбрел перестал говорить, и я заметила, что левая рука его едва заметно подрагивает. Эбрел очень разволновался, что было совсем ему не свойственно.
— Какие именно открытия он сделал? — спросил Канделера, внимательно вглядываясь в лицо Эбрела, — это как-то связано с его вечной молодостью?
— Я не знаю, — сказал Эбрел, — спросите у него самого. Если он, конечно, жив. Я лично, в этом сомневаюсь.
— Но кто-то же взорвал Новый шлюз? Если не Севелен то кто?
— Не знаю. Это дело полиции, разве нет?
И Канделера отступил. Он рассыпался в любезностях, и стал прощаться.
— Я сам отвезу тебя, — сказал Эбрел Канделере, — не вызывай такси.
— Конечно, конечно, — усмехнулся Камил Канделера, — приятно оставаться, — сказал он мне.
Я подождала, пока за мужчинами закроется дверь, и обессиленно опустилась на софу. Мне надо было идти спать, на утро у меня был назначен урок пения.