Этюды о карельской культуре

СПЕЦИАЛИСТ ПО ЛИТЕРАТУРЕ ФИНЛЯНДИИ

Из всех петрозаводских ученых у нас в Финляндии наибольшей известностью пользуется, несомненно, литературовед, доктор Эйно Карху. Финн-ингерманландец по происхождению, он родился 27 ноября 1923 года в деревне Суомен Вуйссакка (Финско-Высоцкое) бывшего прихода Хиетамяки. Деревня была небольшая — 27 домов. До Ленинграда — больше тридцати километров. В деревне жили одни финны. Среди жителей были и пришлые люди — бывшие пастухи и плотники, которые когда-то появились здесь в поисках заработка.

Отца звали Хенно (Генрих) Карху. Здесь же, в деревне, жили братья отца — Антти, Юнни и Осси. Старший брат Адам, по-ингерманландски Аату, проживал в соседней деревне Райккосет, сестра отца вышла замуж в деревню Рюёми.

Мать, Мари, была родом из Алакюля, что в 3-4 километрах от Суомен Вуйссакка, вернее из той ее части, в которую входили всего два дома и которая называлась деревней Руйла. В Алакюля жили три мамины сестры — вдовы со времен первой мировой войны, на которой погибли их мужья. В этой среде, где родственные отношения еще сохраняли свою связующую силу и односельчане еще оставались добрыми, общительными, в семье Мари и Хенно Карху выросли дети — сыновья Аапо, Юхо, Алэ, Эйно и дочери — Катри и Лююти; теперь из них живы только Эйно, младший из братьев, и Лююти, родившаяся в 1929 году.

Дома говорили по-фински, тем более что мать и не умела говорить по-русски. Но отец вполне прилично владел русской речью, умел даже писать по-русски, так что, когда Эйно отправляли в магазин, находившийся в соседней деревне Венняйн Вуйссакка (Русско-Высоцкое), отец давал ему с собой листок с перечнем покупок, который следовало вручить продавцу. Русскому языку Хенно Карху выучился во время своих разъездов. Дело в том, что он не только занимался, как обыкновенные крестьяне, земледелием и держал нескольких коров, овец, кур и пару лошадей, но подрабатывал еще и тем, что был так называемым «телятником», то есть закупал скот, а мясо отвозил на продажу в Питер.

В те годы, когда Эйно Карху был еще совсем маленьким, жизнь в Ингерманландии стремительно возрождалась из состояния разрухи, которую причинили войны. Люди верили в успех НЭПа, и эта вера вдохновляла их на труд, а также на активное участие в разнообразных культурных начинаниях и движениях. Но в конце 1920-х годов период НЭПа кончился, великие планы и надежды постепенно угасли. Начались трудные времена. Самым крупным переворотом в жизни крестьянства явились насильственная коллективизация, аресты и выселения.

Ближайшая школа, где обучение велось на финском языке, находилась в деревне Кяйвяря. Там же стояла построенная в середине XVIII века деревянная церковь прихода Хиетамяки. В Кяйвярскую школу Эйно ходил только один год.

В 1929 году по Финско-Высоцкому прокатилась первая волна репрессий. Ее жертвами оказалась в числе прочих семья дяди по отцу. Следующая волна задела уже родной дом Эйно Карху. После того как в 1931 году в деревне был образован колхоз, Хенно Карху был объявлен кулаком, и его вместе со всей семьей выслали на Кольский полуостров в Хибины. Там им пришлось жить в палатке.

Мать, жалея младшего сына, отправила его из Хибин обратно в родные места, в деревню Алакюля, на попечение старой бабушки и Мар-тети, вдовы маминого брата Пааво. В Алакюля Эйно стал учиться дальше, но, прожив здесь два года, затосковал по родителям и вернулся в Хибины. К тому времени семья Карху уже перебралась в поселок Юкспор и жила в большой тесноте в кишащем клопами бараке.

В городе Хибины для сосланных ингерманландцев была открыта школа с преподаванием на финском языке. Здесь Эйно учился полтора года, однако ходить в школу за семь километров, особенно зимой, оказалось для мальчика очень тяжело, и родители перевели сына в поселковую русскую школу, хотя Эйно почти совсем не умел говорить по-русски. «Первое время я был совсем как немой, — вспоминал Эйно Карху. — Прошло три года, прежде чем я научился разговаривать и писать по-русски не хуже одноклассников; труднее всего мне давались шипящие звуки и орфография».

После «зимней войны» 1939-1940 годов была образована Карело-Финская ССР, и проживавших на территории Кольского полуострова карел и финнов, в том числе ингерманландцев, переселили на земли новой республики. Семья Карху была отправлена в Пудожский район, сначала в деревню Семеновскую, затем в Римское. «Это была красивая деревня на берегу Онежского озера», — вспоминал Эйно Карху.

1940/41 учебный год Эйно провел в Повенецкой средней школе, где и закончил десятый класс. Жил он в школьном интернате, поскольку от Римского до Повенца путь неблизкий — более ста километров.

Закончив учебу, семнадцатилетний Эйно Карху поехал на родину: для получения паспорта ему понадобилось свидетельство о рождении. Свое имя и дату рождения он нашел в церковных книгах прихода Хиетамяки, хранящихся в Ленинградском областном архиве.

Когда началась война, Эйно гостил у своей тети, которая жила неподалеку от станции Тайцы. На маленьком грузовом пароходе, битком набитом пассажирами, он добрался по Ладоге, Свири и далее по Онего до Римского. В середине августа всех финнов из Римского переселили на остров Заячий около Пиндушей, где их разместили в бараках.

Когда фронт стал подходить к Медвежьегорску, родители Эйно Карху и жившие с ними сестры Катри и Лююти, так же, как и жена брата Аапо, взятого в «трудовую армию», были эвакуированы в Киргизию. Там их поселили в 35 километрах от столицы республики, в совхозном поселке. Впереди была зима; они сумели пережить ее, меняя на хлеб свою одежду. В 1943 году умер отец, здоровье которого было подорвано еще в Хибинах. В следующем году умерла мать, которая была на десять лет моложе отца.

6 сентября 1941 года Эйно Карху явился в Медвежьегорский военкомат. Его тут же зачислили в армию. Он прошел ускоренные курсы санинструкторов и был направлен на Свирский участок фронта. Там ему пришлось испытать немало страшных минут, так как в его обязанности входило оказание помощи раненым. Но к финнам и карелам на фронте относились с недоверием, их отправляли в «трудовую армию». Так Эйно попал в Вологодско-Костромской край, где и прослужил на аэродромных работах почти до конца войны.

Из армии Эйно Карху демобилизовался в конце 1945 года и поехал в Киргизию, так как еще весной 1944 года получил известие о том, что его родные живут там. Но родители уже умерли. И он приехал в Сортавалу. Осенью 1946 года Эйно Карху поступил на русское филологическое отделение Петрозаводского университета. Послевоенные студенты были очень разношерстны и разновозрастны. Из школьного запаса знаний многое уже подзабылось за годы войны, и с правописанием у многих было неладно. Поэтому к вступительным экзаменам прибавился еще диктант. Эйно Генрихович рассказал со смехом, что лучшими знатоками русского правописания оказались два финских парня, одним из которых был он.

1946/47 учебный год был для Эйно Карху нелегким. Студентам полагалась по хлебным карточкам норма третьей категории, и они, в сущности, жили впроголодь. Когда Эйно приезжал в Сортавалу к сестре, Катри плакала, увидев исхудавшего брата. В 1947 году положение немного улучшилось, потому что ему удалось, одновременно с учебой, устроиться преподавателем в ремесленное училище, и он стал получать продуктовые карточки более высокой категории. Весной этого же года для Эйно Карху нашлась еще работа — он взялся переводить на русский язык военную повесть Антти Тимонена «От Карелии до Карпат». Редактировал перевод известный писатель Михаил Зощенко. И повесть была опубликована в журнале «На рубеже», а затем вышла отдельной книгой.

В 1947 году в университете открылось финно-угорское отделение, и Эйно Карху перевелся на это отделение. На курсе было всего три студента. Кафедрой руководил приезжавший из Ленинграда видный языковед профессор Д. В. Бубрих. Уже тогда Эйно Карху начал интересоваться литературой Финляндии, но и лекции Бубриха он тоже слушал с большим удовольствием, так как профессор был хорошим лектором. Особенно заполнился ему цикл лекций об истории финноугроведения.

Весна 1950 года для Эйно Карху оказалась исключительно продуктивной. Декан факультета Иваи Иванович Кяйвяряйнен пришел к мысли, что его земляк Эйно Карху в текущем году, то есть на год раньше срока, может завершить свою учебу. И Эйно за два месяца сдал десяток экзаменов и зачетов, а также написал дипломную работу о творчестве Алексиса Киви, которую, кстати, опубликовал затем в качестве послесловия к своему же переводу романа «Семеро братьев».

Осенью того же 1950 года Эйно Генрихович Карху поступил в аспирантуру и начал работать над кандидатской диссертацией по финляндской литературе 1840-х годов и по карело-фиискому эпосу «Калевала». Защита диссертации на тему «Из истории финляндской литературы и журналистики 40-х годов XIX в.» состоялась в 1956 году. В 1965 году Э. Г. Карху стал доктором филологических наук. Почти тридцать лет, с 1960 по 1988 год, он бессменно руководил сектором литературы в Институте ЯЛИ, а затем ушел с должности заведующего, чтобы более сосредоточенно продолжать свои исследования.

Число опубликованных научных работ Эйно Генриховича весьма велико: десяток монографий и около двухсот статей. Его первая крупная монография «Финляндская литература и Россия. 1800-1850» была подготовлена к печати в 1958 году, но вышла в свет только в 1962. За нею последовала «Финляндская литература и Россия. 1850-1900», изданная в 1964 году. Эти исследования подготовили почву для появления книги «Финская литература о рунопевцах XIX века», которая была издана в 1979 году на финском языке в Финляндии. В 1972 году вышли на русском, а в следующем году на финском языке «Очерки финской литературы начала XX века». Все эти работы, составившие — в финском варианте — три тома общим объемом 1275 страниц, показывают, насколько глубоко автор изучил и прочувствовал финско- и шведскоязычную литературу Финляндии, и не только литературу, но и всю культуру в целом, и понял, какое значение она имеет в обществе.

«Очерки финской литературы начала XX в.» вызвали самый живой отклик в Финляндии. Сам автор, ознакомившись с критикой, которой удостоились «Очерки», выразил свое удовлетворение тем, что его работа была принята в Финляндии как серьезное научное исследование, а не как пропаганда. Например, Кай Лайтинен в своей рецензии писал: «Труд Эйно Карху представляет собой один из самых фундаментальных обзоров нашей древнейшей литературы, какие только существуют на всех великих языках мира. Его значение как источника и как справочника трудно переоценить. Эта серьезная, насыщенная обширной информацией монография вполне заслуживает того, чтобы ее основательно прочитали и проштудировали также у нас, в Финляндии, несмотря на некоторые, отличающиеся от наших взглядов, воззрения и подчеркнутые высказывания, хотя, с другой стороны, даже именно ради них. Слишком редко мы имеем возможность увидеть нашу литературу в зеркале компетентного и понимающего зарубежного исследователя».

Наряду с вышеупомянутым фундаментальным трудом Э. Г. Карху выпустил в 1976 году монографию «Достоевский и финская литература», которая через год вышла также в переводе на финский. Но приходится сожалеть, что до сих пор не существует финского издания труда Э. Г. Карху о лирической поэзии Финляндии XX века, изданного в 1984 году на русском языке.