Этюды о карельской культуре

ДРУГИЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЫ

Олег Мишин (Армас Хийри) известен как литературовед, переводчик и поэт. Родился он 15 февраля 1935 года в деревне Пиени Аутио в южном Приладожье. Его мать, Мария Павловна Пенттинен, родилась в деревне Хювиля Маркковского прихода. Армас рано остался без отца, а мать поныне живет у сына в Петрозаводске. Здесь в августе 1987 года я записывал на магнитофон рассказ этой добросердечной, много в жизни повидавшей старой женщины.

В августе 1941 года шестилетний Армас поднялся вместе с матерью и другими эвакуируемыми в поезд на станции Мга. Дорога была тяжелая, поезд бомбили, погибло много людей. Только в начале зимы добрались до места назначения — деревни Усть-Заостровск на берегу Иртыша. Местные дети подружились с детьми эвакуированных, и Армас вместе со всеми ходил в школу. В 1945 году Мишины переехали в город Омск, где Мария пошла работать в литейный цех. Армас продолжал ходить в школу, разумеется русскую. В этих условиях мальчик стал забывать родной язык, потому что кругом разговаривали только по-русски, а матери не хватало времени подолгу общаться с сыном.

В 1949 году Мишины смогли наконец выехать из Омска, но только не на родину, под Ленинград, а в Карелию. В Петрозаводске Мария не нашла себе работы, и они поехали на восточный берег Онежского озера, в Шалу. Здесь мать устроилась на лесозавод. Армас поступил учиться в Пудожское педучилище. Он вспоминал, что в педучилище работали несколько хороших преподавателей, которых война привела туда из разных концов страны. Пудожский район весь населен русскими, поэтому память о финском языке у Армаса почти совсем угасла.

В педучилище Армас познакомился с будущей своей спутницей жизни, Ольгой Леонтьевой, вешкельской карелкой.

Из Пудожа Армас Мишин вместе с семьей переехал в Петрозаводск. Здесь он пять лет учился в педагогическом институте, изучал литературу и историю. В 1959 году, закончив институт, стал работать в вечерней школе рабочей молодежи. С 1965 года Мишин, продолжая работать в школе, начал всерьез изучать финский язык в университете. Здесь он встретился в 1967 году с Эйно Карху, который тогда уже был признанным литературоведом. Карху, конечно, были известны книжки стихов Мишина, вышедшие на русском языке: «В дорогу» (1961), «Голубая улица» (1962), «Бессонница» (1966). Приметил Карху и страстное желание Армаса восстановить язык своего детства — родной финский язык, чтобы через него познакомиться с литературой Финляндии. Армас может быть благодарен Эйно Карху за то, что стал научным сотрудником и аспирантом Института ЯЛИ. В 1971 году кандидатская диссертация Мишина «Поэты левой группы «Клин» («Киила») и их роль в развитии прогрессивной финской поэзии» была готова. Для этого исследования необходимо было знать не только финскую поэзию, но и творчество шведскоязычных поэтов Финляндии, и Армас с присущим ему упорством выучил шведский язык, чтобы прочитать стихи в подлинниках. Шведскоязычная литература Финляндии заинтересовала его еще и потому, что аналогичная проблема сохранения языка национального меньшинства существует и в Карелии.

Органичную часть деятельности Армаса Мишина составляет устная народная поэзия как объект изучения, популяризации и перевода. В середине 1980-х годов в связи с юбилеем «Калевалы» он в течение двух лет каждый месяц выступал по Петрозаводскому телевидению с беседами «Читаем «Калевалу»», при разработке которых опирался главным образом на исследования Вяйне Кауконена. Этот цикл бесед, посвященный истории возникновения эпоса, Мишин переработал в книжку «Путь в «Калевалу»» (1988); кроме того на эту же тему он написал статью для многотиражного издания «Альманах библиофила» (1985, № 19). В 1986 году Финский драматический театр поставил рассчитанный на юных зрителей спектакль по пьесе А. Мишина «Стрела Похьетар» по мотивам «Калевалы». На этой же основе он составил для юных читателей книгу «Сампо» (1987).

Внимание Мишина давно привлекала Ларин Параске. Он писал о ней в своих статьях, опубликованных, в частности, в газете «Литературная Россия». В 1986 году Мишин составил книгу «Тростниковая свирель», в которую вошли избранные руны этой замечательной ингерманландской народной поэтессы с переводами на русский язык. В августе 1987 года, беседуя со мной, Армас заговорил о работе над книгой и рассказал, с каким огромным увлечением он переводил стихи, но теперь, когда он перечитывает свои переводы, далеко не все они его удовлетворяют. Ему хотелось бы кое-что в них выправить, да и не мешало бы еще добавить много других рун. Предисловие к книге написано с большим знанием дела и теплым сочувствием к трудной судьбе Ларин Параске.

Много полезного сделал Мишин в области перевода финской поэзии на русский язык — как собственными переводами, так и критическим анализом работ других переводчиков. В этой связи нельзя не упомянуть о его участии в издании рун, записанных от рунопевцев рода Перттуненов, отдельной книгой «Рода нашего напевы» (1985), а также о переводах большого количества стихов своего друга Тайсто Сумманена (см., например, сборник «Зарубки», 1986).

Вполне естественно, что Армаса Мишина, литературоведа и переводчика, волнует теория перевода. На основе собственного многолетнего опыта он написал работу о проблемах перевода с финского на русский язык, в первой части которой рассматривает поэзию, а во второй — прозу.

Ни научная, ни переводческая деятельность Армаса Мишина не смогла загасить его поэтический дар. Он выпустил более десятка сборников стихов. Большинство изданы на русском языке, но уже в 1970-х годах стали появляться стихи и на финском. В 1976 году увидел свет первый сборник стихов Армаса Хийри (Мишина) на финском языке «Мое окно смотрит в мир», в заключительной части которого представлены и его русскоязычные стихи, переведенные на финский В. Левянен, Я. Ругоевым и Т. Сумманеном. Спустя четыре года вышла следующая книжка — «Корни в космосе», а в 1986 году — «Ласточки моей деревни».

Поэтический мир Армаса Мишина-Хийри очень широк даже в географическом смысле. Он простирается от Карелии и Ингерманландии до сибирских степей и Кавказских гор. Поэта вдохновляли и природа, и общество, однако, как он сам заявил мне, его «больше всего интересуют вопросы человеческого бытия с точки зрения экзистенциализма, смерть и для чего человек живет». А затем продолжил: «Если тебе хочется узнать, кто из русских поэтов мне наиболее дорог и сильнее других вдохновляет меня, то это мастер трагической лирики Евгений Баратынский и глубокий философ-поэт Федор Тютчев».

Армас Мишин принимает активное участие в работе Союза писателей Карелии, в который он был принят в 1964 году. В 1985-1988 годах он работал заместителем председателя правления СП Карелии, в настоящее время является председателем.

Майя Пахомова работала в Институте ЯЛИ с 1956 по 1983 год, однако до сих пор в меру сил и здоровья занимается литературоведением. Училась она сначала в Петрозаводском университете, затем в Институте мировой литературы в Москве.

Родовые корни Майи Пахомовой тянутся из самого южного уголка территории людиков Кууярви Михайловского сельсовета Олонецкого района. Там, в деревне Йоэнсуу (Устье), она родилась 31 июля 1926 года.

Основным объектом своих исследований Майя Пахомова избрала прозаическое творчество писателей. Карелии, пишущих как на русском, так и на финском языках. Раскрытию карельской тематики в советской литературе посвящены ее монографии «Пришвин и Карелия» (1960), «M. М. Пришвин» (1970), «Карелия в творчестве советских писателей» (1974). Обстоятельно и разносторонне анализирует М. Пахомова так называемые «молодые литературы» целого ряда финноязычных народов СССР (мордовскую, марийскую, удмуртскую и коми) в работе «Эпос молодых литератур» (1977). Особо следует отметить актуальные теоретические изыскания исследовательницы в монографии «Поиски жанра и стиля в современной прозе Карелии» (1981).

Во время нашей встречи в 1979 году мне как-то и в голову не пришло, а Майя Пахомова сочла неудобным напомнить, что именно ее отец, Федор Абрамович Пахомов (родился 3 февраля 1899 года), оказался очень знающим информатором, рассказы которого моя жена записывала в августе 1958 года в Петрозаводске. Лучшие записанные от него тексты опубликованы мной в 1967 году в «Хрестоматии по близкородственным языкам», где они занимают более десятка страниц.