Невеста Тайного министра

— Перейдём к делу, уважаемый господин посол, — сказал Левая Рука, — вы так и не обозначили цель своего визита в страну, а письмо Её Величества Королевы Нгрынн, было сформулировано столь туманно, что нам не удалось установить его истинного смысла. Что предлагает Её Величество нашему королю Хенрику в обмен на беспрепятственный проход к Великим Кубам отрядов орков?

— Мы будем проходить к Великим Кубам мирно, — ухмыльнулся посол. — Население не пострадает. Взамен — никаких Братьев на нашем пути, никакой охраны Великих Кубов. Это общее наследие, и им должны пользоваться все народы.

— Получается, вы претендуете на то, чтобы в любое время по своему усмотрению вводить войска в Срединное Королевство?

— Нас не интересуют ваши земли, ваши женщины, ваши рудники. Нас интересуют Великие Кубы, которые по неясной для нас причине, недоступны для орков.

Хенрик отпил из бокала, стараясь унять дрожь в руках. Тайный Министр продолжал беседу, видя, что его король совсем не помощник в переговорах.

— А нас, уважаемый посол, очень интересуют наши земли, наши женщины и наши рудники. И Великие Кубы, так уж исторически сложилось, находятся не в Намаргине. Вы хотите топтать нашу землю и создавать угрозу безопасности жителям Срединного Королевства. Полагаю, наш народ не поддержит свою власть, если мы пойдем навстречу королеве Нгрынн и удовлетворим её притязания.

— Это ваше заднее, конечное слово?

— Мы можем рассмотреть вопросы о дружеских визитах королевы Нгрынн и её свиты к Великим Кубам, если вероисповедание народа орков в том нуждается… — слабым голосом начал Хенрик, но его оборвала королева Ортана, молчавшая в течение всего визита.

— Полагаю, в подобном тоне переговоры продолжать не имеет смысла, — сказала она и поднялась из кресла.

Архгрум сделал знак писателю, поднялся, не попробовав ни одного яства со стола, поклонился и молча вышел из парадной залы.

Воцарилась тишина, которую прерывало только чавканье господина Чашки, сидевшего в дальнем углу. Он уплетал румяную жареную куриную ногу, закатив от наслаждения глаза. Капли жира падали на его кружевную манишку.

Стася молчала, опустив глаза, она едва сдерживала слёзы. Ей было очевидно, что войну следует считать объявленной.