Невеста Тайного министра

Глава 33. Придворный поэт

Стася совсем не так представляла себе Кажулку Сладкоголосого. Она ожидала увидеть златокудрого юношу, похожего на эльфа. Высокого, статного, с тонкими капризными губами. Именно такой портрет был в книге «Любовь и смерть», валявшейся в библиотеки Небранов. Возможно, когда-то Кажулка так и выглядел. Теперь же он был тучным и неповоротливым брюзгой с оттопыренной нижней губой и мясистым носом. Его лысый череп украшал кудрявый парик, который постоянно ездил туда-сюда на макушке от того, что Кажулка имел привычку почёсываться острым кончиком гусиного пера.

Придворный поэт сидел у окошка в окружении ваз с лилиями. Он задумчиво щипал бородавку на подбородке и бормотал: «Она вошла, как сновиденье и улетела привиденьем. Нет! Она вошла в сиянье мая, такая нежная, нагая». Стася прыснула, а Кажулка гневно обернулся на ту, что оторвала его от истязаний вдохновения.

— Добрый вечер, уважаемый Кажулка, — начала Стася без приглашения, — я мечтала застать вас в уединении, чтобы выразить своё восхищение сборником «Любовь и смерть».

Кажулка перестал хмуриться и кисло улыбнулся. Вошедшую девушку он не знал, потому не поторопился встать с кресла.

— Кто вы, прелестное создание? — спросил он, приглядываясь.

— Мое имя Стася Лучик, — ответила она и присела в знак почтения.

— Это имя мне ни о чем не говорит.

Кажулка пожевал перо и бесцеремонно почесал острым концом за ухом. На воротник упала клякса, потому что этим же пером поэт писал свои вирши.

— Я недавно прибыла во дворец, и у нас не было возможности познакомиться. Меня привёз господин Лихобор.

— А! — Кажулка вскочил и подбежал к Стасе, взял её за руку и запечатлел на запястье слюнявый поцелуй, — Вы и есть та самая невеста Тайного Мнистра. Фея убивающая домики, повелительница стихий, покорительница неприступного сердца, бесприданница и убийца ведьмоборца. Великие Кубы! Я безмерно счастлив с вами встретиться.

Стася несколько оторопела от перечисления её регалий, она не знала, стоит ли ей обижаться или принять всё как есть.

— У вас проблемы с вдохновением? — перевела она разговор на другую тему и присела на диванчик.

Кажулка сел рядом, не выпуская её руки и с восхищением рассматривая девушку.

— Вдохновение — такая стерва! Её нужно держать в чёрном теле. Когда я был голоден, как майская мышь, сожравшая Неукротимый Побег, я написал все свои великие баллады. «Семь сестёр», «Красный Чепчик», «Хрустальный каблучок». Мне тогда не было и двадцати. А после того, как меня пригрел Его Величество Хенрик, ничего достойного, кроме пошлых куплетов в угоду его шутам, я не создал.

— Мне пришелся по сердцу ваш сборник «Любовь и смерть», — утешила его Стася, — я им зачитывалась, не могла оторваться. И поэма «Красный Чепчик» весьма поучительная. Как теперь помню эти строки в конце.

Стася подняла глаза к потолку и продекламировала:

«Как жаль мне иногда девиц,

Красавиц юных, баловниц,

Что повстречавши на балу мужчину,

Идут в альков без страха и кручины,

Доверчиво речам мужским внимают

И ничего притом не понимают:

Ягненок перед ними или волк?

Ах был бы от моих стихов хоть малый толк!

Тот кавалер, что кажется скромней,
Других всегда лукавей и страшней!»

Старый поэт заулыбался и смахнул слезинку. Видно, давно он не встречал истинных поклонников своего таланта. «А что же новые стихи?» — не унимался он. И Стася поворошила в памяти строки, но не смогла вспомнить ничего достойного.

— Они милые, — пролепетала она.
— Вот что, дорогая Станислава Лучик, — нахмурился поэт, — ложь вам не к лицу. Если вы любите поэзию, вы ни за что не станете восхищаться дребеденью. Разве ваш жених не пишет стихов? Вот кто истинный поэт. А я… Исписался, истрепался.

«Как же меняется настроение этого старого плута!» — подумала Стася и вспомнила своего отца, ведь он тоже в течение десяти минут мог сменить милость на гнев, а приязнь на отторжение. Кажулка картинно закрыл лицо ладонями. Стася однако же заметила, как сквозь пальцы смотрит на неё один хитрый глаз. Девушка понимала, что этот странный и жалкий человечек достоин похвалы, и его следует тут же утешить, разубедить в бездарности. Этим она и занималась с четверть часа, вспоминая все стихи из сборника «Любовь и смерть», подчёркивая удачные метафоры и образы.

Наконец в комнату вошел Смеян. Увидев, как Кажулка рыдает на плече его невесты, он вскинул брови.

— Вас, уважаемая госпожа Лучик, и на пять минут оставить нельзя, — с притворной ревностью в голосе произнёс Лихобор, — а вы, Кажулка, не вздумайте похитить сердце моей красавицы. Она и так всю дорогу до столицы только и делала, что твердила ваши отвратительные вирши.

Кажулка вскочил и поклонился. Смеян потрепал его по плечу.

— На самом деле, я рад, что она нашла себе компанию по душе. Я боялся, что она будет скучать во дворце в компании придворных дам. Но как только король позволил ей навестить вас, Сладкоголосый соловей поэзии, она бросилась прочь из зала-ротонды. Фьюить! Я сразу потерял её из виду. Упорхнула на ваши поиски.

Кажулка расплылся в счастливой улыбке. Смеян смотрел на него с усмешкой. Камзол, обильно заляпанный помидорным соусом, кружево рубашки в чернилах, всклоченный парик и чересчур узкие панталоны делали облик Кажулки Сладкоголосого жалким. Придворный поэт сильно изменился с тех пор, как его принял в свою свиту король Хенрик. В Кажулке не осталось ничего от прежнего вольного бродяги. Он не пережил испытание славой и достатком.

— А помните, Смеян, как вы проиграли мне в поэтическом турнире? В год, когда королева Ортана объявила о присоединении Челноков к королевству?— хитро подмигнул Кажулка.

— Разумеется, — ответил Смеян с поклоном, — и это решило мою судьбу. Я стал Левой Рукой короля, а вы — придворным поэтом. Знаете ли, Кажулка, я ничуть не сожалею о проигрыше. Кстати, я привёз вам подарок.

С этими словами вошедший слуга внёс деревянный ларчик.

— Это флоранские чернила, чрезвычайно стойкие, перья лирохвоста, но самое главное — самонаборная подпись. Этим штампиком вы можете помечать все свои рукописи.

Кажулка жадно накинулся на подарки, бормоча слова благодарности. Подняв голову на Стасю, он улыбнулся и сказал:

— Я напишу поэму «Дева, разрушающая и создающая». Вы прославитесь в веках.

«Этого-то я и боюсь», — шепнул на ухо невесте Смеян, и та прыснула.

Чета Лихоборов покинула покои придворного поэта и двинулась в оранжерею. По дороге Смеян рассказал девушке, что король принял его весьма благосклонно и даже радушно. Он внимательно выслушал рассказ о путешествии, историю о том, что происходит на границе Челноков и королевства орков, прочёл секретное письмо Радима Небрана. О случае в путевом дворце Смеян тоже рассказал Хенрику, и тот опечалился. Поручил проверить всех причастных к нападению на Стасю Лучик. Послание на намаргинском взял двумя пальцами и брезгливо отбросил от себя. Приказал оставить прожект о создании письмовника для детального изучения и сообщил, что на завтра планируется приём по случаю приезда посланника королевы Нгрынн. На этом приёме, разумеется, Смеяну необходимо присутствовать.

— Тебе придётся снова прибыть во дворец. Но не потому, что ты соскучишься без меня. Утром ты предстанешь перед вдовствующей королевой Ортаной. Сегодня она изволит отдыхать после какого-то неприятного мероприятия с участием Братства Великих Кубов, но распорядилась, чтобы ты явилась к завтраку. То есть прямо к девяти утра.

— Очень странно…— задумчиво протянула Стася.

— Я говорил тебе, что Ортана ведёт активную политическую работу. Не удивляйся. А теперь…— Смеян сделал паузу, — я представлю тебя гранд-даме Ирженке Тваржик.

Стася остановилась, как вкопанная. Но Смеян ласково приобнял её за плечи и шепнул на ухо: «Нас пригласили на чашку чая в оранжерее. Помни, что ничего нельзя брать из рук этой женщины. Я позабочусь о том, чтобы ты не чувствовала себя глупо. То, что подадут по моему распоряжению, есть и пить можно. И помни, что можно принимать приглашение встать в свиту только от самой Ортаны или Миленки. И только в таком порядке. Не давай Ирженке рассорить тебя с главными дамами королевства. Потому сегодня под любым предлогом ты не можешь встретиться с Миленкой. Сначала встреча со вдовствующей королевой».

— Политика… — вздохнула Стася.

— И ещё. Кое-что о сюрпризе короля. Он выслал тебе подарок, но кортеж разминулся с нами по дороге. Подарок ждёт тебя в нашем доме.

— Кортеж? А что же этакое везут в кортеже?

— Даже не рискую предположить. Но что-то чрезвычайно ценное, если для сопровождения подарка был отправлен начальник королевской гвардии Ива Наседка.