Невеста Тайного министра

Глава 5. Трудли

Почти на аркане Светла притащила Стасю в лавочку, где продавали ткани. Там уже вертелись покупательницы — две юные шноркели в одинаковых синих юбках с воланами и белоснежных кофточках. Рыженькая мяла в руках алый креп-жоржет. Полосатенькая недовольно хмыкала.

— Он искрит, ну посмотри же, как искрит! Это прошлогодняя мода.

— Да? — удивилась первая, — Лежалого товара нам не надо.

— Мне надо! — вмешалась Стася, которой стало жаль продавца, смотревшего на юных шноркелей с грустью.

— Госпожа Лучик, — вмешалась Светла, называя Стасю официальным именем, — давайте посмотрим повнимательнее, повыбираем …

— Нет, — упрямо ответила Стася, — мне нравится именно этот материал.

Светла пожала плечами. Шноркель улыбнулся и взял аршин.

— Вам известен расход материи?

— Нет, — улыбнулась Стася, глядя на то, как две юные шноркели покидают лавочку без покупок.

— А фасон?

— Нет.

— Хм. А кто будет вашим портным?

— Господин Фрунтель.

— В таком случае доверимся его мнению. Если он возьмется за работу, он пришлет подручного с заказом. Я отрежу по требованию и направлю вам счет.

— Он возьмется, — вставила Светла, — платье будет для невесты господина Лихобора.

Шноркель вскинул брови и поспешно поклонился.

— Рад обслуживать не только госпожу Небран, но и будущую госпожу Лихобор. Может, желаете еще что-то приобрести.

Стася желала. Она остановила свой выбор на белоснежной тафте с мелкими незабудками, золотистом шёлке, расшитом перьями диковинных птиц, и однотонном атласе. Плотная непрозрачная ткань цвета предрассветной ночи не нуждалась ни в каких украшениях.

Светла кивнула. Ей нравилось, что Стася делает самостоятельный выбор, хотя и не вполне его одобряла. Алый креп-жоржет казался ей чрезмерно ярким и безвкусным, а темный атлас подошёл бы больше для зрелой дамы. Но Светла ничего не сказала Стасе. Шноркель завернул в пакетик для дам образцы ткани и пометил себе на листке бумаги данные заказчицы, положил в коробку задаток за материал и с невероятным уважением, беспрестанно кланяясь, проводил дам до двери.

— Уф, неплохо бы пообедать, — сказала Светла, вытирая вспотевший лоб платочком.

— Нет, дорогая, — заупрямилась Стася, — господин Фрунтель должен сшить мне четыре платья. Он может не успеть за три дня!

— Как, милая, вы пробудете тут всего три дня? — удивилась Светла и прижала пухлые кулачки к груди.

— Увы, мы торопимся на свадьбу короля. А ведь еще надо заехать в имение к моему отцу и к матери Смеяна. Я бы гостила у вас столько, сколько могла бы… Вы мне как родные, Светла.

Вместо слов подруга жарко обняла Стасю, невзирая на то, что на них смотрят гуляющие по площади шноркели и случайные прохожие.

— Но после свадьбы короля ты обязательно должна вернуться к нам и погостить от души.

— А там, наверное, и моя свадьба, — улыбнулась Стася.

— Дай-то бог, деточка.

До ателье «Модный дом Фрунтеля» нужно было добираться в экипаже, но перед этим визитом Светла все-таки настояла на обеде. После двух перемен блюд Стася почувствовала, что узкие бедра и маленькая грудь, как и плоский живот, могут быть действительно вопросом временным. Даже шнурки корсета пришлось ослабить.

Теперь экипаж вёз двух сытых и веселых дам по городским улицам. Стася держала пакет с образцами тканей и с удовольствием рассматривала красивую витую ограду городского парка, в котором резвились дети и маленькие шноркели под присмотром нянь, маленький прудик с белыми лебедями и пестрыми уточками, продолговатые клумбы вдоль дорог.

— Господин Радим обожает чистоту. Ему повезло, что шноркели разделяют страсть к уюту и красоте. Жила я как-то в Пустынницах. Там помои выливают на дорогу, а по площади свиньи разгуливают.

— Я нигде раньше и не бывала, кроме поместья отца и имения господина Вильда. Челноки – первый город, который мне довелось увидеть. И я признаюсь, что он мне нравится. С удовольствием бы поселилась тут.

— Стася-Стася, — засмеялась Светла, — ты будешь жить в столице, и она поразит тебя. Улицы там широки и просторны, сады густы и тенисты. Дома высоки, а уж от дворца короля ты придешь в полный восторг. Так он великолепен. Ну, дом Смеяна тоже весьма неплох, хоть он там и не живет, а разъезжает по стране, и хозяйского догляда нет.

— А я думала, что Смеян живет в своем имении, по крайней мере, он говорил о нём.

— Ну… — замялась Светла, — там живет его матушка, с которой он, скажем так, не в ладах. Да и большую часть времени Смеян проводит при короле либо выполняя его поручения. Так что насладиться тишиной и уединением в имении вам точно не придется. Разве что король позволит медовый месяц?

Стася потупилась. Почему Смеян ничего не рассказывал о своей семье, ей было понятно. События развивались слишком быстро. Им-то и поговорить было некогда, и после странной и поспешной помолвки, жених с невестой наедине так ни разу и не остались. Правда, Стася не была уверена в том, что вдвоём они со Смеяном начали бы общение с обсуждение их странных семей.

Экипаж остановился возле домика с вывеской «Модный дом Фрунтеля» и перегородил узкую улочку. Светла дала кучеру распоряжение ждать и позвонила в дверной колокольчик.

Кого угодно ожидала увидеть Стася, но не Трудли. Однако дверь в мастерскую по пошиву дамского платья открыла именно она. Шноркель пристально взглянула в лицо Стасе, затем перевела взгляд на госпожу Небран, и только потом церемонно поздоровалась. Стася немного опешила, и всё же вошла внутрь. Мастер орудовал ножницами, кромсая куски шелка, но сразу отложил их в сторону, поклонившись посетительницам.

— Добрый день, уважаемая госпожа Небран. И вам доброго дня, досточтимая госпожа, имя которой я не знаю, — поздоровался он.

— Её зовут госпожа Лучик, мастер. Я рассказывала вам о ней, — церемонно процедила Трудли.

Светла удивлённо взглянула на Стасю, её щеки полыхали, но она молчала. Фрунтель посмотрел на Трудли и вышел из-за стола закройщика. Он сложил лапки на животе. Его длинный хвост обвился вокруг задних лапок.

— С какой целью вы пришли в мой модный дом?— весьма холодно поинтересовался Фрунтель.

— Госпоже Лучик угодно сшить у вас несколько платьев. Образцы тканей мы принесли, а вот по поводу фасонов у нас сомнения. Госпожа нуждается в совете опытного мастера.

— Мы не можем обслужить госпожу Лучик, — ответил Фрунтель, — приносим извинения.

Трудли встала рядом с ним и кивнула.

— В чем дело? — возвысила голос Светла, — Если вы забыли, то я — супруга Гласного. И отказом вы наносите оскорбление не только моей гостье, но и мне, и господину Небрану!

— Покорно просим простить нас, — ответил Фрунтель , — последствия этого решения мне вполне понятны, и я готов понести не только убытки, но и положенные штрафы, равно как и лично принести извинения господину Небрану. Но именно Станислава Лучик не может быть моей клиенткой.

Стася круто повернулась на каблуках. Она сдержала гнев и проглотила комок слёз, подошла к двери и обернулась на Трудли.

— Жаль, что ты не погибла тогда, проклятая тюремщица. Такие существа, как ты, позорят расу шноркелей. Не в моих правилах мстить, но, пожалуй, пришла пора эти правила поменять.

Трудли задрожала, как лист на ветру, и свалилась в кресло для посетителей. Даже Светла была напугана не на шутку. Она и представить себе не могла, что ее милая гостья способна вмиг преобразиться. Перед ней стояла грозная, обвиняющая женщина, а не милая деревенская девчушка.

Весь обратный путь до дома Радима Светла и Стася ехали молча, Светла только гладила девушку по плечу, не в силах понять, что именно произошло на её глазах. Стася плакала, сначала размазывая слёзы по лицу ладонью, а затем платком подруги. Сразу же по приезду в дом градоначальника, Стася ушла в розовую спаленку и плотно закрыла дверь. Больше часа оттуда доносились глухие рыдания, и Светла догадалась, что дело вовсе не в платьях.

Светла решительно распахнула дверь и вошла в спаленку, где на кровати, свернувшись рогаликом, лежала невеста министра и заливала подушку слезами. Сердобольная женщина села на краешек кровати и стала гладить по спине Стасю, приговаривая, что все наладится, что все разрешится.

— Платья мы тебе сошьем, Фрунтель — не единственный мастер в этом городе. В конце концов…

— Великие Кубы, — пискнула Стася, оторвав мокрое и распухшее от слез лицо от подушки, — дело не в платьях, а во мне! Во мне. Слава за мной идет повсюду, куда бы я ни приехала. Сны мне снятся такие, что впору в омут с головой броситься.

— Что ты, что ты, — зашептала Светла, — ну какая ерунда. Какая там слава? Выбрось это из головы прочь.

— Я всё тебе расскажу, но … не теперь.

Стася села на кровати, вытерла лицо платком и сказала, что хочет чаю с булочкой и вареньем. Светла от радости чуть не подпрыгнула до потолка и побежала давать распоряжения накрывать на стол. Стася подошла к зеркальцу и всмотрелась в свое отражение.

— Да, я убийца своей сестры. Но даже звери убивают, когда им грозит смертельная опасность. И я спасла себя и Агнешку. И многих-многих девушек и женщин. Я героиня.

От сказанного высохли слезы. От запаха разогретых в духовке булочек потекли слюнки. Стася причесалась, расправила платье и пошла в столовую, где ее уже ждала Светла.

— Конечно, я очень далека от современной моды, Стася, но кое-что я определенно могу. Я послала горничную к госпоже Розалинде. Это первая модница и франтиха нашего городка. И я уверена, что она нам поможет. Единственная мелочь…

— Какая? — шмыгнула Стася носом.

— Она наверняка захочет познакомиться с невестой господина Лихобора. Я тебе рекомендую с ней не откровенничать, и быть исключительно осторожной. Задача обаять эту даму не стоит, она поможет нам и так, ради славы. Представь себе, во всех дворянских семьях она будет повторять, что оказала тебе услугу.

— Придется потерпеть эту Розалинду, — вздохнула Стася, — не шить же платье самим…