Невеста Тайного министра

Глава 3. Мороженое

Стася помнила, что Челноки – это город шноркелей. Милые и забавные существа жили не только в центре, но и на окраинах, а также селились в небольшом пригороде этого торгового местечка. Чем только не занимались эти пушистые и трудолюбивые создания! Им был по лапкам пошив платьев и изготовление шляпок, ткачество и вышивка, ювелирное искусство и плетение кружев. А какие получались у шноркелей сапоги, туфли и башмаки!

Конечно, люди тоже жили в Челноках, и, как ни странно, занимали руководящие посты в управлении, но все-таки, этот город можно было по праву назвать царством шноркелей.

Вечер спускался на высокие заостренные крыши уютных домиков. Солидные дамы с хвостиками под юбками и в милых кружевных чепчиках выходили с леечками к цветочным клумбам и круглым глиняным чашам, в которых цвели маргаритки, петунии, герани, анемоны и портулак. Пожилые шноркели в жилетках и сюртучках сидели на террасах и пили травяные чаи, перебрасываясь с соседями репликами о прекрасной погоде. Юные шноркели поджидали своих подружек с букетами и леденцами у городского фонтана. Смеян и Стася проехали мимо, улыбаясь незнакомым существам, от которых веяло добротой и спокойствием. Изредка попадавшиеся люди не портили идиллической картины.

Путь возлюбленных лежал в магистрат, и Стася невольно втянула голову в плечи, когда увидела, что они подъехали к знакомому зданию на круглой площади. Она хорошо помнила, как в прошлый раз на телеге купца она прибыла в это враждебное для неё место. Тут окончился путь разбойника Жирка, тут ее видели с разбитым лицом и синяком во всю щеку! «Великие Кубы, а вдруг узнают меня!»— мелькнуло в голове Стаси, и она тут же принялась себя успокаивать тем, что Смеяну виднее, куда и зачем приезжать.

Он спешился и подхватил Стасю. Оказывается, она порядком устала от путешествия. Стася покачнулась, у нее даже закружилась голова, но Смеян предупредительно взял её под локоток. Из магистрата вышел гвардеец и поклонился, видимо, он знал Смеяна в лицо. Он повёл их сначала к входу в здание, а потом по длинному и светлому коридору в кабинет Гласного. Там сидел уже знакомый Стасе высокий пожилой усач в сером мундире с зелёными нашивками. Только в прошлый раз в петлице у него была огромная серебряная роза. Теперь ее сменила золотая лилия.

Гласный вскочил даже более поспешно, чем того требовал этикет и подбежал к Смеяну. Он обнял его как дорогого друга и прижал к груди.

— Не ожидал увидеть так скоро тебя, дорогой Лихобор.

— С повышением! — улыбнулся Смеян, когда Гласный закончил его похлопывать по плечам и спине и повернулся к невесте, — позволь представить тебе, дорогой Радим, мою невесту. Стася Лучик.

Радим поклонился с таким почтением, какого Стася не видела никогда.

— Рад за тебя, Смеян, выбор твой совершенно неоспорим!

Стася покраснела и присела в знак уважения. Впервые она почувствовала, что совсем не соответствует высокому званию невесты министра. Простое платье, дешевые башмаки, дорожный платок, скрывавший роскошные косы.

— Мы без приглашения сразу в гости, дорогой. Да еще и с просьбой. Уважь.

— Рад сердечно, — совершенно искренне ответил Радим.

Уже через полчаса Стася и Смеян подъехали к дому Гласного. Жил он скромно, но со вкусом. Местечко для семейного гнезда выбрал самое подходящее. Недалеко от центра города, но в тихой и спокойной его части. Вокруг почти не было домов, заселенных людьми, а все соседи господина Гласного, были добрыми и безобидными шноркелями.

Дом Радима и его супруги был просторным, с высокой мансардой, предназначенной для многочисленных детишек. Беленые стены украшали вьющиеся плети девичьего винограда, а вход в дом был увит гортензиями. Навстречу мужу и гостям вышла дородная женщина в простом клетчатом платье в пол. Надо лбом двумя толстыми жгутами лежали седые с рыжинкой волосы. Крупный нос и толстые щеки делали лицо простым и добродушным. А ямочки на щеках говорили всем о том, что их обладательница – хохотушка.

— Встречай, Светла, наших дорогих гостей. Смеян приехал, да еще и с невестой. Ты уж уважь девушку, не смущай и размести поудобнее.

Светла улыбнулась и пожала Стасе руку, а Смеяну поклонилась. Она повела девушку в левое крыло дома и показала небольшую спаленку с розовыми завитушками на обоях и узкой девичьей кроватью, на которой было множество подушек с вышитыми фиалками и котиками.

— Это дочкина комната, пустует с тех пор, как мы Розочку нашу замуж выдали.

Стася смутилась, но Светла погладила своей полной ладонью худенькую руку девушки, и Стася поняла, что ей тут рады.

Тут же началась суета. Шустрая служанка стала греть воду для ванной, искать платье взамен запылившегося. Никто даже не удивился тому, что у невесты министра нет мало-мальски подходящего багажа. Светла не задала ни одного вопроса, и никаким намёком не показала своего удивления. Точно она каждый день принимала в гостях невест вельмож, у которых не только служанки нет своей, но и приличных башмаков.

Когда Стася вышла к ужину в скромном платье. Когда-то оно принадлежало старшей дочери Светлы и Радима. Но несмотря на это никто не показал виду, что цветочки на миткале странно им знакомы. Стася, потупившись, села возле жениха. Её стеснительность внезапно развеселила Радима, и тот принялся докучать Стасе.

— Как вам нравятся наши суповые миски?

Стася не ожидала такого вопроса и не нашла никакого остроумного ответа, только прошептала, что они невероятно милые. Радим расхохотался.

— У нас другие были, королевский подарок на свадьбу, так я их по пьяному угару расколотил до одной. Теперь в доме фарфора не держим. Хоть я и не молод уже, и в чарку не заглядываю, а суповые миски пришлось купить простенькие, из фаянса. Местный шноркель их делает. Как заговоренные, вы не поверите! Невозможно разбить.

С этими словами Радим схватил пустую миску Стаси и с размаху бросил ее на пол слева от себя. Раздался грохот, Стася вытянула шею посмотреть, что случилось. Увы, суповая миска раскололась ровно пополам. Радим сконфуженно посмотрел на девушку, и та не выдержала и прыснула.

— Эдак ты нас совсем разоришь, — укоризненно сказала Светла и дала знак горничной убрать осколки, а Стасе поставить новую миску.

Радим начал оправдываться, но вскоре взял винный бокал и снова спросил:

— А как вы находите бокалы?

— Очень красивые и хрупкие, — поспешила ответить Стася, боясь, как бы хозяин не хлопнул его об пол.

— Подарок Смеяна на рождение средней дочери, — похвалился Радим, — проверять на прочность не будем. Из тридцати трех осталось одиннадцать.

Светла не выдержала и сказала чересчур громче, чем следовало.

— Простите нас, господин Смеян, и вы, Стася. Мы тут на окраине совсем одичали без общества, без гостей. Всех развлечений – только посуду бить. Это не для приличного общества…

Стася пожала плечами и дунула на свою миску. Она взлетела над столом, описала пируэт и плавно приземлилась на пол. Все вытянули шеи, и убедились, что миска целёхонька.

— С такой невестой не соскучишься, — протянул Радим, — я бы на твоем месте, Смеян, поостерегся ей перечить. Она тебя к потолку подкинет, да в окошко и отправит, а там хочет — на лужайку приземлит, а хочет – над овином подвесит.

— Девушки и дамы – сложный народ, — согласился Смеян, пробуя суп на бараньих косточках, — но и у нас на них управа найдется.

По велению его руки миска, только что гремевшая на полу, взмыла вверх и приземлилась перед Стасей.

Светла захлопала в ладоши, как девочка. Стася поморщилась: «Ох непросто нам будет со Смеяном». Радим на правах хозяина закончил:

— Прошу попробовать не только суп, но и пирог с капустой и мясом. Светла печет пироги сама, никому не доверяет.

— О, я это отлично понимаю. Вы бы знали, как готовит моя Стася! — заявил Смеян, — У нее прирожденный кулинарный талант. К тому же она была хозяйкой таверны. Так что со Светлой у них будет много общих тем.

Стася покраснела. Она не знала, радовать или огорчаться тому, что о ней только что сообщил Смеян. С одной стороны, он был потомком древнего рода, и его предстоящая женитьба была мезальянсом, а с другой стороны он не приврал ни капельки, говоря о ней, как о стряпухе. И вроде бы даже гордился этим.

— А я тоже в юности работала в ателье шноркеля, не таверна, конечно, но труд не из легких, — похвасталась Светла, — я была сиротой, и после пансиона благородных девиц мой опекун вознамерился на мне жениться. Мерзкий старик. Я прямо из-под венца сбежала. Добралась до Челноков. Город незнакомый, везде шноркели. С виду милые, но чужаков не любят. Еле-еле уговорила господина Фрунтеля взять меня в подмастерья. Там-то мы с Радимом и познакомились. Пришел рубашки их батиста шить. И влюбился.

— Я влюбился? — возмутился Радим и даже отложил баранью ножку, — Да ты околдовала меня. Тебя надо в Серый Патруль было сдать. Вытаращила свои зеленые глазищи, груди острые торчат, бедра широкие так и манят. Я сразу подумал: «Она мне родит троих. Нет, четверых».

— То-то ты, Радим, целый год на мои письма не отвечал! — поддела его Светла.

— Так я это… Нёс службу на границе. Там орки, там гоблины. Там отцы командиры хуже них. Не до любви. Но ночами мне снились и груди эти, и бедра. И думаю я: точно, околдовала. Надо снять наваждение и срочно жениться.

Стася хихикала в голос, Смеян поглощал ужин, не обращая внимания на шутки. Он их, видимо, не впервой слышал.

После ужина Светла пригласила гостей отведать заморского кушанья в малую гостиную. Уже стемнело, и удлиненная комната, стены которой были обиты серым шелком а окна завешены синей тафтой, навевала покой и умиротворение. Свечи в канделябрах почти не разгоняли полумрака и не мешали уюту. Стася устроилась рядом со Смеяном на низком диванчике, среди подушек. Радим утонул в глубоком кресле напротив, а Светла села за клавесин. Перед гостями стояли небольшие креманки, на которых высились пирамидки из шариков абрикосового цвета. Над ними вился холодок. Стасе не терпелось попробовать это кушанье, но никто первым не брал в руки ложечку, и она вздохнула, косясь на угощение. Светла взяла несколько тихих аккордов, и полилась причудливая, витиеватая мелодия. Пассажи и трели, которые извлекали пухлые пальчики Светлы из старинного инструмента ненадолго отвлекли Стасю от созерцания креманки с чем-то вкусным. К своему стыду, она не вдохновилась музыкальным даром Светлы и от души желала только одного: попробовать угощение и пойти вздремнуть.

После финального аккорда все зааплодировали, и Светла обернулась к гостям.

— Что же вы не пробуете мороженое? Оно растает и будет невкусным! — всплеснула она руками, и Радим со Стасей разом схватили ложечки и креманки, точно малые дети.

Стася не ела в своей жизни ничего вкуснее. Ей хотелось чмокать и закатывать глаза от удовольствия. Мороженое таяло во рту, холодило язык и щёки, разливалось внутри холодным сладким пламенем. Великие Кубы! Как же можно было сотворить такое чудо? Стася даже не понимала, из каких ингредиентов оно сделано.

— Не иначе волшебство, — вздохнула она, облизав ложечку и отставляя креманку. Заметив, что Смеян даже не прикоснулся к своей порции, она спросила: — А ты почему не ешь?