Невеста Тайного министра

Глава 16. Отъезд в Пригорки

На следующее утро Стася проснулась с ощущением бодрости. Вельса принесла ей стакан молока и рогалик с маком, и девушка даже перекусила, не вылезая из постели.
— Господин Метёлка, управляющий господина министра, вчера вечером уехал с двумя подводами книг. И кому вообще пришло в голову, что в этих бесполезных кирпичах есть мудрость? Сжечь их надо было вместе с поганым гробом господина Вильда. Вы правильно все сделали, молодая госпожа, что спалили эти треклятые гробы, — изрекла Вельса и поджала губы.
— Господин Смеян, наверное, злился, — вздохнула Стася и подумала, чувствует ли она хотя бы толику раскаяния.
— Если мужчина не умеет прощать, то бежать надо без оглядки от такого, — неожиданно заявила Вельса и снова поджала губы, гадая, нужны ли госпоже её советы.
Стася засмеялась. Она никуда не сможет убежать от Смеяна, да и не хочет. Но что он будет делать теперь, когда она вытворяет, что в голову взбредёт? Или он понял мотивы её поступка? Возможно, сегодня она узнает.
В дверь постучали, и вошёл Вышевзор. Он держал прозрачный бокал с розоватой жидкостью. Вельса бросила на него сердитый взгляд, что не укрылось от Стаси.
— Доброе утро, госпожа, вот это надо выпить, — сказал лекарь, — по виду напиток похож на разбавленную кровь. Но на самом деле это отвар из валерианы, зверобоя и расторопши. По вкусу весьма неприятное питьё, но вам необходимо укрепить силы. Вы неделю ничего не ели, только воду пили и отвары.
Стася взглянула на Вельсу, но та с интересом копалась в кармане передника.
— Вельса, вам не нравится наш лекарь?— спросила Стася.
— Это мой младший брат. И он редкостный говнюк, — сказала служанка, — но не отравит, это точно. Потому что я его прибью за это.
Стася прыснула. Она взяла из рук Вышевзора напиток и выпила. Действительно, вкус был весьма противный, она даже икнула.
— Через полчаса надо плотно позавтракать. Конечно, через силу есть не надо, но подкрепитесь. Вам предстоит дорога, вы и так пролежали в постели слишком долго. Так на свадьбу короля опоздаете, — буркнул Вышевзор, поклонился и вышел.
— Все мной распоряжаются, всё за меня решают, — фыркнула Стася и откинула одеяло.
Служанка начала её наряжать в жёлтое поплиновое платье с многоярусной юбкой и большим кружевным воротником.
— Я тут подогнала по фигуре вам несколько платьев госпожи Баси, — сообщила она, — у неё столько было нарядов, что за два века не сносить. Некоторые туалеты висели, ни разу не одетые. Как то голубое и это жёлтое.
«Понятно, почему я ничего не почувствовала ни тогда, ни теперь. Разгуливала в платье мёртвой сестры без какого-либо беспокойства», — подумала Стася и повертелась у зеркала. Вельса заплела ей простую косу, украсив желтой лентой.
— Я похожа на цыплёнка, — хихикнула Стася.
— Цыплята не поджигают склепов, госпожа, — хмыкнула суровая Вельса.
Стася посмотрела на неё с интересом и предложила:
— А ты не хотела бы поехать со мной в столицу, работать у меня? Я ещё не обзавелась прислугой, а сама я со всеми премудростями не справлюсь.
— Коли позовёте и жалование дадите достойное, то отчего бы не поехать? Мне дочь замуж отдавать, она засиделась в девках. С приданым смогу сбагрить её быстрее.
— Господин Смеян весьма щедр. О жаловании договариваться надо с ним. А что до приданого… Я замуж выхожу вовсе без этого.
— То-то и странно, госпожа Стася, — ответила Вельса без стеснения, — когда вы приехали с госпожой Миленкой на свадьбу к господину Вильду, вся прислуга гадала, чем вы могли покорить господина Левую Руку. Как говорится, ни стати, ни платья, одни конопушки у этой простушки. Теперь я к вам пригляделась и поняла кой-чего.
— И что вы поняли? — сдерживая улыбку, спросила Стася.
— Вы его приворожили. Наверное, лунных кровей капнули в бокал. Я про такие методы слышала, — уверенно заявила Вельса, — но вы должны понимать, что такая ворожба ненадолго. Теперь вам надо думать, как вашего красавца удержать при себе. Я много лет служила в доме господина Вильда, всем его жёнам угождала. Кой-чего понимаю в жизни. Так что берите меня с собой в столицу, не пожалеете.
Стася пришла в столовую, где повариха сама накрыла к завтраку для двоих. Смеяна в комнате не было, и Стася села не за стол, а в кресло. Она понимала, что им предстоит очень серьёзный разговор, и последствия для неё могут быть самими неприятными. «Он меня прогонит, — подумала она, — и хотя я не нарушала никакого его приказа, но я за свой поступок расплачусь самой горькой монетой. И поделом мне!»
Стася всхлипнула, но тут ей пришла в голову невероятная идея, она вскочила с кресла и бросилась опрометью в свою комнату. Определенно живость возвращалась к ней. В спальне Стася открыла заветную шкатулку, которую они со Светлой набили румянами, помадами и белилами. Зачерпнув на мизинец румян, она растёрла их на скулах. Потом этим же мизинцем ткнула в более густую консистенцию помады и постаралась аккуратно накрасить губы.
— Ну и губищи! — вздохнула она, крутя головой, — но зато я выгляжу как настоящая придворная дама. А не как скелет, выкопанный из могилы. И не как жёваный сухарь. К скандалу я готова!
Чувствуя себя более уверенной, Стася направилась в сторону столовой. Дверь была приоткрыта, Смеян уже сидел за столом и читал какое-то письмо, не обращая внимания на повариху, которая суетилась возле него, подкладывая кушанья. Он поднял глаза на Стасю и вдруг рассмеялся. Повариха вздрогнула и посмотрела на девушку, потом непонимающе на министра. Тот повелел оставить его с невестой наедине.
Стася подошла к жениху, радуясь, что он не хмурится.
— Ты зачем так накрасилась? Выглядишь, как…
— Как придворная дама! — с достоинством закончила Стася.
Смеян поднялся со стула, взял салфетку и немилосердно стёр румяна и помаду с лица девушки.
— Так лучше, — ответил он и чмокнул Стасю в щёку.
Девушка раздумывала, обидеться ей или нет, но решила, что не стоит, и села за стол.
Кроме сладкой каши с сушёными ягодами и блинчиков с мёдом на столе лежали аппетитные бутерброды с творожным сыром и ветчиной, круглые булочки, политые взбитыми сливками и салат из какой-то зелени с рублеными яйцами и филе индюшки.
Стася положила на тарелку салат и посмотрела на Смеяна. Он закончил читать письмо и обратился к ней.
— Радим пишет, что его назначили начальником Крайнего Северного Гарнизона. Король взялся за ум и отправил ему небольшое, но обученное подкрепление. Светла передаёт тебе горячий привет.
— Я так рада получить от неё весточку, — вздохнула Стася и принялась жевать без аппетита.
— Сегодня ты выглядишь гораздо бодрее, идёшь на поправку. Пьёшь снадобья Вышевзора?
Стася кивнула.
— Мы сможем через пару дней двинуться в путь.
— Мы и так потеряли много времени, Смеян, — ответила Стася, — давай поедем завтра же, если у тебя больше нет дел в этом имении. Лучше я побуду у Агнешки и отца лишний денёк. Тут ехать недалеко. Три-четыре часа – и мы в Пригорках.
— Я посмотрю на твоё состояние, посоветуюсь с лекарем и потом скажу решение. Может, ты и права. Дел особенных в этих владениях короля у меня нет, — Смеян сделал паузу, чтобы Стася запомнила, что фамилию Вильда он не употребил намеренно, — ты за меня тут справилась. Я-то голову ломал, как обеспечить охрану мёртвых тел, а ты срубила проблему под корень. Вернее, выжгла.
Стася отложила вилку и всмотрелась в лицо Смеяна. По искоркам смеха в его глазах она не могла понять, как он относится к тому, что она натворила.
— Ты хочешь меня наказать? — спросила она тихо, — у тебя, как у министра есть на это право. Но ты должен помнить, что я — твоя невеста, и прошу тебя воздержаться от выбора строгой кары. Женщины очень мстительны.
Смеян расхохотался от души.
— Спасибо, я учту, госпожа Лучик, — ответил он, — правда, ответ тебе придётся держать перед королём Хенриком. Имение теперь – его имущество, и всё, что в нём находится – тоже. Не думаю, что трупы семейства Вильдов были дороги нашему благодетелю. Но если ты ему доставила невыносимые страдания уничтожением гробов, то я обязуюсь вступиться за тебя на справедливом суде.
— Тебе смешно, Смеян, я мне страшно, — ответила девушка.
— Мне тоже страшно, милая, — ответил жених уже более серьёзным тоном, — но чует моё сердце, что грядут такие события, на фоне которых пожар в склепе будет невинной шалостью красивой ведьмочки.
После завтрака Смеян поговорил с лекарем и выяснил, что тот не видит причин задерживаться в проклятом имении. Четыре часа пути в удобном экипаже госпожа Лучик вполне могла выдержать. Смеян отдал приказание вновь принятой горничной Вельсе собираться в путь. Решили тронуться после обеда. Стася не стала мешать служанке делать своё дело, только удивилась, как та проворно вяжет узлы с платьями Баси.
— Всё равно гардероб растащат. Ткани украли, кроме поплина и ситца ничего не оставили. Даже драгоценное кружево умыкнули. Понадобилось оно королю Хенрику или бабам его?
Стася предпочитала не ввязываться в спор. Она полулежала на кровати с томиком стихов, который взяла в опустошённой Смеяном библиотеке. «Избранные потешные мысли шута Казалуньи», — прочла Стася на обложке и удивилась. Она слыхала, что в старинные времена роль шутов исполняли не только мужчины, но и женщины. И при дворе короля Збышека была такая одна такая. Судьба Казалуньи была трагична и коротка. После пожара во дворце Збышек не пожелал видеть в своих фаворитках обезображенную дворянскую дочь, чьей красотой совсем недавно восхищались все вокруг. Но девушка не захотела вернуться домой, а осталась при дворе в качестве шутессы. Она развлекала историями и побасёнками супругу короля Мартину, ту самую, от которой ходил «налево» венценосец. Но длилось это недолго. В один прекрасный момент Казалунья отравила и Мартину и Збышека. Королю удалось выпить противоядия, и он выжил, но Мартина отправилась к эльфийской праматери. Много лет имя шутессы было под запретом, но её стихи передавались из уст в уста, и уже при короле Хенрике были изданы небольшой книжицей, которая обрела среди дворян необыкновенную популярность.
Стася прочитала вслух:
«Что слава для шута? Кусок к обеду слаще,
Погуще миска щей и мягче пуховик?
Для дурня в колпаке нет славы настоящей,
И к этому давно любой из нас привык.

Придворный балаган уютный и просторный,
На поле брани шут всегда при короле,
Нет риска колпаку, поскольку шут — придворный,
И глупой голове причины нет болеть.

Жаль, что свою судьбу шуты не выбирают.
Никто не взял себе ни горб, ни хромоту.
Фанфары для шутов победно не играют,
Не ценят короли святую простоту».
Она отложила книгу и задумалась. Нет, ни за что она не стала бы мстить так, как это сделала придворная шутесса. Вынашивать план, строить козни и в тот момент, когда никто не ожидает, нанести удар… Это не для Стаси. Но Светла предупреждала её, что при дворе все сплошь хитрецы и интриганы. Как же там ужиться и не пропасть?
— Разнесу-ка я там всё во славу оркам и драконьему хвосту! — воскликнула Стася, чем сильно испугала Вельсу.
— А вот не надо, госпожа. Ежели вам не нравится, как я вещи упаковала, вы только скажите, не серчайте, я вмиг всё переделаю.
— Нравится! — буркнула Стася и устыдилась своей грубости.
К удивлению Стаси их со Смеяном уже не сопровождал Жук. Вместо него на Каурку взгромоздился Вышевзор, который очень неуверенно держался в седле. Верейка посмеивался в усы, глядя на то, как лекарь норовит свалиться. Вышевзор хватался то за гриву, то за седло, качался из стороны в сторону, точно выпивший бражки. Наконец он вцепился в поводья, словно они могли ему помочь удержаться верхом.
— А где твой помощник, любимый?
— Он больше у меня не служит, слишком строптив, — ответил Смеян и улыбнулся.
Стася кивнула. Она не стала оглядываться на ненавистные ей Солнечные Холмы и развалины дворца. Стася надеялась, что ей никогда не придётся возвращаться в это проклятое место, и прощаться с ним она не собиралась.
В экипаже они ехали втроем со служанкой, которая села на многочисленные узлы сзади. Стасе было неловко, что они забрали из имения столько барахла, хотя она понимала, что на её месте другие поступили бы точно так же, да ещё претендовали бы на драгоценности, оставшиеся после Баси.
— Расскажи о своей семье, милая, — тихо попросил Смеян, — ведь мне надо будет с ними как-то найти общий язык.
— Моего отца зовут Вилем Лучик. Ему пятьдесят шесть. Разорившийся дворянин, но когда-то был приближённым короля Властемила. С госпожой Ортаной он вряд ли в ладах, если только она не благоволит к алкоголикам. В долгах, как в шелках. Сидел в долговой яме, имением не занимался. Даже страшно представить, во что превратились наши милые Пригорки теперь. Характер у моего папашки вспыльчивый, сварливый. Любит вкусно поесть, привередлив, точно придворный вельможа. Картёжник и игрок в кости. Когда напьётся, то буянит. Любимой дочкой у него была всегда Агнешка. Вот с ним-то она теперь и живёт.
— Исчерпывающая характеристика, — подытожил Смеян, — ты всегда так беспощадна к близким?
— Нет, только когда они продают меня в услужение в гоблинскую таверну.
— Что же до сестры?
— Агнешка — самая добрая и красивая из нас троих. И самая беззащитная. У неё есть… одно свойство, но оно не принесло ей пока ничего, кроме неприятностей.
— Потом расскажешь, — повёл бровями Смеян, показывая на дремлющую на тюках горничную.
— Агнешка играет на разных музыкальных инструментах, прекрасно поёт, танцует. Была актрисой бродячего цирка «Роза». Кстати, мои Карл и Клара её отлично знают.
— Говоришь, что она добрая? Наверное, потому она ладит с вашим вспыльчивым отцом, — рассудил Смеян, выглядывая окно экипажа.
Вышевзор так и норовил свалиться с Каурки.
— Поглядим, как они притёрлись друг к другу, — вздохнула Стася и тут же всполошилась, — ты предупредил мою семью о скором приезде?
— Разумеется, я послал вестового, как только принял решение отправиться в путь. В письме я указал, что мы пробудем в Пригорках недолго и ожидаем скромный приём «по-семейному», чтобы никакие лишние траты и суета не омрачили нашего пребывания в гостях.
— Я не думаю, что отец хоть как-то отреагирует на это письмо. Будем на сеновале спать, вот увидишь.