Дороги товарищей

НЕПРИЯТНЫЙ УХАЖЕР

Как всегда, 30 августа учащиеся Ленинской школы приходили в свои классы. Это был день первой переклички, разговоров, праздничного смеха и затаенных взглядов: а какая ты стала за эти три быстротечных месяца?..

30 августа — расчудеснейший день!

Но для Жени Румянцевой он начался неудачно.

У нее была одна тайна, которую она скрывала даже от верных друзей. Это была не очень страшная тайна. Но все-таки неприятная.

Женю преследовал Фима Кисиль.

Это было уж-ж-жасно!

Кисиль прохаживался по тротуару. Взад-вперед, взад-вперед, как заведенная машина. В своей шляпе. В ботинках с галошами. А на груди — галстук?.. Скорее всего — шарф. Конечно, шарф! Ну что за стиль такой!.. Впрочем, с сумасшедшего спрос мал. Он может и кастрюлю надеть…

Кисиль увидел Женю и поклонился, сверкая улыбкой. Наконец-то он дождался появления своей юной Дульцинеи[32]!

Женя неохотно кивнула, самолюбиво закусила губу и молча пошла по улице.

«Почему он ходит за мной? — с раздражением думала она. — Из чувства благодарности? Но ведь это уж слишком!..»

Как-то Женя пристыдила знакомых мальчишек, крикливой стайкой налетевших на Фиму, и с тех пор Кисиль неутомимо преследовал девушку. При каждой встрече он улыбался ей, как близкой знакомой, и плелся за ней, вынуждая на разговор. Идти с ним было так неудобно! Но сказать прямо, что она не считает нужным знаться с ним, Женя из деликатности все не решалась.

В конце концов он стал приходить к крыльцу. Если бы он был нормальным человеком, Женя показала бы ему, где раки зимуют!..

Теперь, как и обычно, он догнал ее и услужливо спросил:

— Вы спешите?

— Да, я спешу, — с вызовом проговорила Женя.

— Можно пройти через площадь… Мне кажется, будет ближе… Пойдемте через площадь?

— Нет, Фима, я предпочитаю здесь… И вообще…

Надо же, надо же сказать ему!

Она остановилась и посмотрела на него, как на преступника. Губы у нее дрожали.

— И вообще, — повторила она громче, в упор глядя на незадачливого ухажера, — я бы хотела идти одна.

Кисиль молчал. Он стоял, склонив голову. Серое обрюзгшее лицо его выражало печаль.

— Я прошу вас, не подкарауливайте больше меня! — вынесла свой приговор Женя.

— Послушайте, Женя…

— Я же сказала вам, Фима!

— Разрешите пару слов?

— Ну?

— Если верить пифагорийцам[33], то в мире через определенный промежуток времени все занимает прежнее место. Все приходит обратно с последовательностью времен года: вещи и явления, люди и события…

— Какое же отношение к нашему разговору имеют пифагорийцы?

— Может, вам рассказать о пифагорийцах?

— Не надо.

— Пару слов. Вам ясно будет, если я скажу, что несколько лет тому назад, — у меня ведь было счастливое время, я уверяю вас, — я имел счастье знать женщину, которая очень походила на вас. Это было хорошее время для меня. Время, которое, может, не вернется, а может, наступит снова… Вы же человек, женщина, послушайте человеческую душу, которая страдает…

— Ой, зачем все это! — решительно крикнула Женя и пошла еще быстрее.

— Женя, умоляю вас!..

Но все, что могла сказать Женя, она уже сказала. Кисилю оставалось одно: уйти. Он же упрямо следовал за девушкой.

Как ненавидела его сейчас Женя!

Что же ей оставалось делать?