Дороги товарищей
- Автор: Виктор Логинов
- Жанр: Роман / Военная проза
- Дата выхода: 1967
Читать книгу "Дороги товарищей"
РЫЦАРЬ АРКАДИЙ ЮКОВ
— Аркадий, Аркадий!..
— Женька! Что с тобой?.. На тебе лица нет!
— Ты понимаешь, ты понимаешь!..
— Да что?
— Ты сзади никого не видишь?
— Никого.
— А я вижу, я вижу!..
— Ни одного живого человека, даю голову на отсечение. Только Фима Кисиль.
— Так я и знала. Я спиной чувствовала!
— У тебя температура, да?
— Ты понимаешь, он меня преследует! Он меня уже давно преследует!
— Кто? Фима?
— Да.
— Врешь?
— Честное слово!
— Ты его обидела?
— Что ты! Он, наверное, в меня… Ты даешь слово, что никому не расскажешь?
— Убей меня небесный гром на этом самом месте! Честное комсомольское!
— Он, наверное, в меня влюблен, вот что!
— Ну да-а-а?!
Аркадий, сраженный наповал этим известием, сел на землю и захохотал.
Они встретились неподалеку от школы, у входа в липовую аллею.
Аркадий хохотал.
У Жени гневно дрогнули брови.
— Аркадий! — воскликнула она. — Если ты просмеешься еще хоть одну секунду, я тебя возненавижу! Этот человек отравляет мне жизнь. Я боюсь теперь ходить по улицам. Он совсем не похож на сумасшедшего, когда говорит со мной, я его боюсь! Он рассказывает мне о какой-то женщине, о пифагорийцах!..
Аркадий понял, что Женя не шутит и дело серьезное. Он вскочил и сказал:
— Вот я ему морду набью!
— Морду не надо, ты скажи ему что-нибудь. Пожалуйста, Аркадий, что-нибудь такое…
— Горяченькое?
— Чтобы он отвязался. Кстати, кто такие пифагорийцы.
— Народность какая-нибудь, — сказал Аркадий.
— Да нет, это из истории. — Женя оглянулась и простонала: — Стоит, сто-ит!
— Сейчас он ляжет, гром-труба! — пообещал Аркадий и двинулся на сближение с Фимой.
Почувствовав намерения Аркадия, Кисиль в ту же минуту тронулся прочь. Аркадий догнал Фиму и сказал небрежно:
— На пару слов.
— Чудесное утро, не правда ли? — почти пропел Фима, лучезарно улыбаясь прямо в лицо Аркадию.
В этой улыбке Аркадий прочел вызов.
— Ты мне брось… не заговаривай! — сразу же перешел к решительному объяснению Аркадий. — Знаю я тебя: чудесное, расчудесное… мне плевать! Ты Женьку Румянцеву знаешь?
— Евгению Львовну Румянцеву, Евгению Львовну Румянцеву! — важно поправил Юкова Фима и поглядел на небо. — Поэзия! Это поэзия, мой молодой друг! Вы понимаете что-нибудь в поэзии? Виргилия? Овидия? Вы читали этих поэтов?
— Так вот, я тебе скажу: забудь ее!
— Или Бунина. Чудесные стихи Бунина вы читали? Гумилева, может быть? Например, вот эти строки:
На полярных морях и на южных,
По зеленым изгибам зыбей,
Меж базальтовых скал и жемчужных
Шелестят паруса кораблей.[34]
— Иди ты к черту, Фима! Ты слыхал, что я сказал тебе?
— А дальше еще чудеснее, не правда ли? — продолжал Кисиль.
Или бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвет пистолет,
Так что золото сыплется с кружев,
С розоватых брабантских манжет.[35]
Декламация вывела Аркадия из терпения. Он схватил Фиму за руку и угрожающе прошептал:
— Брось трепаться, тебе говорят! Если хоть раз ты пристанешь к Женьке, я расквашу тебе харю!
— Не надо! — остановившись, резко сказал Кисиль. — Не надо, молодой человек! Ваша фамилия Юков? Тот самый Юков, папаша которого посажен за мелкое воровство? Какие неприятности! Я вам сочувствую, но как человек, уважающий социалистическое имущество…
— Ах, так! — Аркадий побледнел и ударил Кисиля по шее.
Он ударил тихонько… может быть, в одну четверть силы. Честное слово, это был детский удар! Но Кисиль, должно быть, не привык к таким ударчикам. Он охнул и замертво растянулся на тротуаре.
— Точка! — резюмировал Аркадий, запоздало соображая, что дело совершенно неожиданно приняло сквернейший оборот.
К месту короткой схватки отовсюду сбегались люди.
Аркадию оставалось только одно — объявить: «Вяжите меня: я убийца!»
Град наибраннейших слов посыпался на него.
— Пощупайте пульс! Доктора! — крикнул кто-то.
В этот критический момент Фима очнулся, вскочил и, с испугом озираясь по сторонам, закричал:
— Граждане, что случилось? Не устраивайте на улице манифестаций, это вам не при Николае Кровавом! Я споткнулся, уверяю вас! Мы с моим другом рассуждали о поэзии древнего Рима…
— Мы видели, как вы споткнулись, — заметил пожилой мужчина в женской панаме, мрачно глядя на Юкова.
— Мы видели, как вы о поэзии рассуждали, — зловеще поддержала его женщина с усиками.
— Тем более, тем более! Разрешите, я спешу, у меня срочные дела, я не люблю дебошей и недоразумений! — И Фима, расталкивая толпу плечом, бежал, оставив на поле боя ошеломленного Аркадия. Издалека, из мира свободы и всяческих радостей, доносился довольный, благодушный Фимин голос: — Счастливо оставаться, Аркаша! Я приму вас в свободное время. Вы знаете часы моих приемов?
— Милиция! — возвестил народ.
— Заберите его!
— Юродивого избил!
— Проходу нет!..
— Порядочек, граждане, порядочек! Где пострадавший? Кто избивал?
Это был все он же, все он же — милиционер товарищ Фунтиков!
— А-а, — грустно протянул он, увидев Аркадия, — опять ты! Что же мне делать с тобой?
— В милицию его, что с ним разговаривать!
— Хулиган!
— Учить их надо!
— Кто таких только воспитывает?
— Порядочек, граждане! — снова проговорил Фунтиков и, оглядев собравшуюся толпу, спросил: — Свидетели есть?
— Я свидетель, — выступил вперед мужчина в панаме.
— Я тоже, — сказала женщина с усиками.
Фунтиков подозрительно оглядел их, вздохнул.
— Ну что мне с тобой делать? — повернулся он к Аркадию.
— Как что? В милицию! — закричала панама.
— Акт! — добавили усики.
— Порядочек, — неодобрительно покосился на них Фунтиков. — Пройдемте, граждане.
— Прошу прощения, — вмешался мужчина с портфелем. — Может быть, этот молодой человек и ударил того самого… Кисиля, как все зовут его. Но ведь этот самый Кисиль отрицает факт. Он уверяет, что сам споткнулся, я слышал собственными ушами. К тому же он скрылся. Это тоже кое о чем говорит.
— Виноват, вот и скрылся, — пробормотал Аркадий.
— Это верно? — обрадовался милиционер. — Граждане, вы можете подтвердить слова этого гражданина?
— Верно! Так он и говорил! Видно, сам виноват!
— Ну, тогда вы свободны, граждане, — обратился Фунтиков к свидетелям. — Можете использовать свое время по собственному усмотрению. Нарушителем займусь я сам. Я знаю этого молодого человека и сейчас пройду с ним в школу. Дирекция проведет по отношению к нему соответствующую воспитательную работу. Прошу не нарушать уличного движения! Вопросы есть?
— Актик бы-ы, — заныли усики.
— Семейственность, — буркнула панама.
— Порядочек! Ну, пойдем к директору. — И Фунтиков взял рыцаря Аркадия за руку.
Рыцарь гордо повел плечом и сделал рукой движение, как будто с вызовом бросил перчатку.
— Куда угодно! Только за руку хватать не надо. Я не убегу. Я человек известный… и вообще заслуженный. У меня грамота Освода имеется, — враждебно поглядел Аркадий на свидетелей. — Я людей не избиваю. Я ихглавным образом спасаю.
— Действительно, граждане, — подтвердил Фунтиков. — Действительно, перед вами известный герой и, если вы читаете газеты, вас удивит данное происшествие. — Он подумал и добавил: — А к директору все-таки пройдем.
— Куда угодно! — повторил Аркадий и, сунув руки в карманы своего пиджачишка, зашагал к школе.