Игры в бисер
- Автор: Александр Генис
- Жанр: Современная проза / Публицистика
Читать книгу "Игры в бисер"
4. Угол
Чтением мы называем все, что складывается из букв, теперь уже далеко не обязательно на бумаге. Но разве одно и то же, читаем ли мы роман, приговор или любовное письмо? Взявшись разыграть партию со своими книгами, я сразу их разделил по произвольному принципу. Так поступал Борхес в своей классификации животных, где были отдельные разряды для зверей, “нарисованных тончайшей кистью из верблюжьей шерсти”, и тех, кто разбил “цветочную вазу”.
В моей порядка не больше. Я делю книги, как карта ляжет, и, словно в пасьянсе, не ищу в результате определенного смысла, удовлетворяясь хромым узором персональной библиотеки. Тем не менее она, безнадежно затоваренная, как аксеновская “Бочкотара”, еще сохраняет старые и неверные следы изначального замысла. Английские авторы держатся поодаль от американских, советские – от русских, греческие – от римских, австрийские, не допуская второго аншлюса, надежно отгорожены от немецких, и только стихи стоят чохом, ибо они все равно толком не переводятся.
Но сокровенное место в библиотеке занимает глухой угол, опирающийся на несущую стену, где с необъяснимым для постороннего умыслом собрались книги по понятному только хозяину принципу.
Нет свидетеля честнее этой книжной полки. Потертость корешков – верный знак не только любви, но и постоянства. Мимолетное чувство не оставляет грязных следов на переплете. Только когда книгу читают не годами, а с детства, она приобретает благородную обветшалость, “печальное очарование вещей”, как говорят японцы.
Терпеливо дожидаясь свидания, домашняя книга не торопит его. Не стыдит, как непрочитанная классика, не давит, как она же, не принуждает к связи, словно книги друзей, да и не настаивает на вечной любви или хотя бы временной верности. Она ждет своего часа. Обычно, как сейчас, беспросветного.
Напрасно посторонний искал бы логику на такой полке – в этом магическом углу она не работает. Всю разношерстную компанию объединяет лишь общая функция: это мои лечебные книги. Как валидол от сердца, касторка от запора, сода от изжоги, лекарственные страницы помогают немудреным способом и наверняка. Поэтому я знаю их наизусть и перечитываю, используя как оберег от горя.
Когда сосет под ложечкой и боишься открыть газету, когда сводки с фронта заменяют метеорологические, когда мы крестим компьютер, прежде чем его включить, когда понимаешь, что “до войны” значит совсем не то же самое, что с год назад, когда жить становится тошно, страшно и не хочется, мы нуждаемся не в бесплодном утешении, а в передышке от страха. На этот случай литература, не обязательно высокая и для разных разная, создала защитный механизм временной амнезии.
Эскапизм позволяет вырваться в непараллельную реальность и отсидеться, как я в заветном углу. Среди его насельников – засаленный “Швейк”, “Пиквик”, старая фантастика в два ряда и, конечно, несколько растрепанных томов Гоголя. Помимо очевидного, есть тут идиосинкратическое: рассказы Чапека, исландские саги, даже “Романтизм в Германии” Берковского. И каждый из этих томов обладает уникальными, а значит, незаменимыми терапевтическими свойствами.