Мне больно от твоей любви

Глава 26. Утро добрым, не бывает

Юля.

На следующий день из-за наших поздних посиделок в компании друзей и вина, утро для меня выдалось тяжелым. Потому что проснулась я от того, что очень сильно болела голова.

«Поздравляю Юлия Александровна, у вас первое в жизни похмелье» - издевалось надо мной мое подсознание.

Рядом со мной все еще спал Кирилл, с которым мы уснули на одной кровати. На второй расположились девчонки, а Захар спал на неразложенном диване. Мне было ужасно душно от того, как крепко меня прижимал к себе Кир, и мне потребовалось немало усилий, чтобы выбраться из его объятий.

В шкафчике в ванной комнате я нашла несколько новых зубных щеток и зубную пасту. Надеюсь хозяева будут не против, что воспользуюсь одной из них, потому что свою я, разумеется с собой не взяла. Так же в этом шкафчике нашла шампунь и гель для душа. Правда и то и другое было мужским, но выбора у меня не было, так что пришлось воспользоваться ими.

Пока я была в душе, проснулась Наташка, у которой так же, как и у меня, болела голова. Я подождала, пока подруга умоется, а после мы вместе отправились в дом, где ночевали остальные ребята, на поиски обезболивающих.

В доме была гробовая тишина. Наверняка все еще спали после бурной ночи. Мы направились в кухню, где я принялась варить кофе и делать бутерброды, а подруга начала прибирать бардак на столе и мыть посуду.

Спустя некоторое время на кухне появился Сережа, на мое удивление, он выглядел вполне бодро и в обмен на чашку кофе дал нам два стакана воды, в которых растворил какие-то большие шипучие таблетки. Выпив растворенные в воде таблетки нам с Наташкой заметно полегчало.

Как выяснилось, почти все гости уже разъехались, и сейчас на даче мы находились той же компанией, что приехали сюда вчера. И я даже была рада этому. В особенности тому, что мне не будет мозолить глаза очередная подружка Глеба.

Разлив кофе по чашкам и перекусив бутербродами, мы распределили обязанности. Сережа отправился разгребать хаос, оставленный в доме его гостями, а я и Наташка должны были приготовить завтрак для тех, кто остался в загородном доме. Пошарив немного в холодильнике, мы решили приготовить пиццу. Пока я занималась тестом, подруга порезала все нужные ингредиенты и пошла помогать Мартынову с уборкой.

Когда я отправила первую птицу в духовку и принялась нарезать овощной салат, то почувствовала на себе взгляд Глеба. Да, мне даже не нужно было оборачиваться. Я знала, что за моей спиной стоит именно он. Почему-то всегда чувствовала, когда Глеб смотрел на меня.

Боковым зрением я наблюдала за тем, как Глеб прошел к холодильнику, взял из него какой-то напиток в жестяной банке и, выдвинув высокий стул, расположился за кухонным островком.

Как бы не старалась, у меня плохо получалось игнорировать присутствие Грачевского. Я буквально чувствовала Глеба всем своим телом, и то, что он расположился за моей спиной, порядком нервировало. Складывалось такое впечатление, что Глеб не просто смотрел на меня. Он прикасается ко мне одним своим взглядом, оставляя горячий след на моей спине. И от этого ощущения все мышцы в моем теле в миг напряглись, а сердцебиение участилось. Продолжая нарезать овощи, я старательно делала вид, что нахожусь в кухне одна. Но от прилива адреналина в крови меня начало слегка потряхивать, и в итоге из руки выскользнул нож, который я, дура, по инерции поймала прямо за острие.

Только ощутив острую, обжигающую боль в ладони, осознала свою ошибку и тут же выпустила холодный метал из своей руки, позволяя упасть на пол. Только было уже поздно. Из моей ладони тоненькой струйкой побежала кровь.

От обиды и боли из уголков глаз брызнули слезы, и мне пришлось закусить свою нижнюю губу, чтобы не разреветься.

Зажимая повреждённую руку в кулак, я наклонилась за ножом, но поднять его мне не позволил Глеб, который схватил меня за запястье и подвел к раковине, подставляя порезанную руку под струю холодной воды. Еще несколько минут Глеб не отпускал меня, продолжая удерживать мою руку над раковиной, при этом прижимаясь своей грудью к моей спине. Близость Глеба будоражила меня и сводила с ума. Даже несмотря на боль в руке, я наслаждалась моментом, с блаженством вдыхая аромат его парфюма. И в этот миг мне хотелось в только одного - прижаться еще теснее к груди парня и положить свою голову на его крепкое плечо. Но, разумеется я этого не сделала.

- Ну и зачем ты его поймала? - Приглушенным голосом, с долей злости произнес он, обходя меня вокруг и становясь, напротив. Глеб не отпускал моего запястья, и я впервые за все время позволила себе взглянуть на него.

Вид у него был довольно уставший, словно он еще не ложился спать. Его темные волосы были слегка растрёпаны, а глаза немного припухшими. Даже несмотря на это, Глеб всё равно казался мне самым красивым парнем во всем мире.

- Не знаю. – Я пожала плечами. - Как-то само получилось.

– Разожми кулак, рану нужно промыть – я послушно выполняю приказ парня.

- Твою мать! - Выругался Глеб, глядя на рану, из которой хлынула кровь, стоило мне разжать пальцы – Жди здесь, я за аптечкой. - Я кивнула ему. «Можно подумать, я могла куда-то сбежать с порезанной рукой».

Сегодня он не вел себя со мной как козел, и я была готова простить ему все что угодно. Да что там простить! Да я была готова резать себя регулярно, лишь бы Глеб Грачевский находился со мной рядом.

Он вернулся спустя пару минут, держа в руках небольшую коробочку, из которой Глеб достал перекись водорода и, выключив воду щедро полил ей мою рану, и она тут же принялась шипеть.

- Тебе бы тоже не помешало обработать… – Я указала кивком на его разбитые в кровь костяшки. «И когда, интересно, Глеб успел с кем-то подраться?». Но я тут же пожалела о сказанном, когда в ответ получила злой обжигающий взгляд парня, от которого мне тут же стало не по себе.

- Само заживет. Не впервые. – Спрашивать что-то еще я у него уже побоялась.

Глеб усадил меня на высокий стул и принялся бинтовать мою руку.

- Черт. Пицца! – Вскрикнула я, почувствовав легкий запах гари. И тут же вскочила на ноги, готовая бежать на всех парах, чтобы вытащить ее из печи. Но Глеб меня остановил, удерживая за плечо и не давая встать со стула.

- Сиди уже со своей рукой. Сам достану. Кто тебя вообще на кухню пустил, если ты элементарных правил безопасности не знаешь.

«Ну вот, постепенно возвращается его вторая личность».

Я с интересом наблюдаю за тем, с какой легкостью парень достаёт из печи одну пиццу и ставит в нее вторую. Славу Богу, она не успела пригореть, а лишь слегка подрумянилась.

- Вообще-то, это ты виноват в том, что я порезалась. – Вылетело из меня прежде, чем я успела подумать.

- Я виноват? – Глеб в удивлении приподнимает брови. - В чём? В том, что у тебя кривые руки?

- Нормальные у меня руки. В том, что сидел тут и пялился. А я не могу что-то делать, когда на меня кто-то смотрит.

- Да кто на тебя пялился? Не льсти себе, девочка. На что там смотреть.

«Вот козел!»

Пыхтя от злости, пытаюсь до бинтовать свою руку.

- Дай сюда. – Он вырывает бин из моих рук. - Ты не то что с ножом, ты с бинтом не умеешь обращаться.

- Слушай, Грачевский, у тебя что, биополярочка? - Он хмыкает.

- С чего вдруг?

- С того, что у тебя разгон от нормального парня до козла, всего пару секунд.

- Нормально, а? Я ей тут руку бинтую, а она меня козлом называет.

- Так перестань вести себя так! Я же знаю, ты можешь быть нормальным, но почему-то тебе больше нравится играть в плохого самовлюбленного мальчика, которому на всех плевать, кроме себя. Но ведь это не так! Это же не настоявший ты!

- Ошибаешься, девочка, – Глеб склоняется над моим лицом и цедя через зубы произносит: – вот это как раз-таки я. Я никогда не был и не буду хорошим для людей, на которых мне плевать. Роль хорошего мальчика в нашей семье и в глазах общественности досталась Кириллу. И мне похер, что ты там обо мне думаешь! И тем более плевать я хотел на мнение окружающих. Дай угадаю, ты решила, что я хороший только потому, что мы пообщались с тобой немного, когда прогуливались по набережной? Хорошо. Но с чего ты решила, что я тогда был искренен или что говорил тебе правду? Запомни, девочка, раз и на всю жизнь! Любой парень, включая меня, умеет менять маски и станет для тебя кем захочешь: плохим, хорошим, романтичным, да каким угодно! Если его цель - затащить девчонку в постель. Вот и все! Без обид, но это правда жизни.

Своими словами Глеб словно ударяет меня по солнечному сплетению.

- Так вот оно что! Значит, ты просто хотел затащить меня в постель? Попользоваться, а затем выкинуть, как делал это с другими?

- А ты как думаешь, детка?

- А что тогда передумал?

- Не ожидал, что ты окажешься сестренкой Кита. Что, до сих пор считаешь меня хорошим? – Глеб смотрит на меня с яростью, и я отвечаю ему тем же.

Как у меня в этот момент чешутся руки влепить ему пощёчину. Но вместо этого я говорю.

- Спасибо за урок, Глеб. Я учту на будущее.

- Да, пожалуйста. – Глеб театрально кланяется. – Всегда к вашим услугам, Юлия. Обращайтесь. – Отходит к раковине и начинает обрабатывать перекисью свои сбитые костяшки пальцев. – Только, Юль, скажи мне одну вещь, а то меня распирает любопытство. Мой брат целуется лучше, чем я? Или мне ему дать пару уроков?

- Лучше. Можешь и сам у него взять урок. Кирилл всегда будет лучше тебя! Во всем! Даже не сомневайся в этом. – Мне безумно хочется задеть Глеба, и надеюсь, что у меня это получается.

- Странно. Я-то думал, у него никого до тебя не было. На помидорах, что ли тренировался? – Ухмыляется в ответ Глеб. – Что же, тогда я тебя поздравляю. Ты сделала правильный выбор, с кем потерять свою девственность.

«Что он несет? Он что, думает, что мы переспали с Киром?». Я не успеваю у него это уточнить, потому что в кухню входит Марк

- Привет всем. Систр, побудь для меня волшебницей, наколдуй мне кофе, а? Голова раскалывается, просто трындец.

- Сам сваришь! – Рычит Глеб. - Можешь и на меня заодно. Не обломишься. А Юлька не может, у нее производственная травма. – Марк смотрит на меня недоумевая, и я поднимаю в верх перебинтованную руку. – Я бы, дружище, на твоем месте вообще бы у вас дома от нее все ножи спрятал. От греха подальше. Кстати, поможешь ей вытащить пиццу, а я пойду покурю пока.

Глеб выходит, а Марк помогает мне сварить кофе и заварить чай.