Свет в окне напротив

— Думай. Когда. Говоришь.

— Постараюсь, — пробормотала я, уже ничего не понимая. Или… наоборот?

Снейп кивнул и остался стоять, сердито разглядывая моё лицо.

— Я пил третье зелье, — процедил он. — Оно оказалось токсичнее, чем в расчётах. Воспоминания вернулись в форме галлюцинаций. Настолько реалистичных, что в них хотелось жить. У меня был антидот, но я его не принял. Ещё немного — и я оказался бы заперт в собственном разуме навсегда. Но пришла невыносимая Гермиона Грейнджер, наговорила чуши и вытащила меня назад. Пробралась даже в галлюцинацию… Я пришёл сказать, что лгал, отказываясь признавать очевидное. На какой ещё вопрос нужно ответить, чтобы меня услышали?

Смысл доходил до меня медленно. Слишком медленно. Я помотала головой. Снейп вопросительно приподнял бровь. В горле пересохло. Добыть звук оказалось сложнее, чем найти слова:

— Не важно, что вы ответите. Вы — здесь.

* * *

Внезапно Гермиона Грейнджер оказалась совсем рядом. Слишком близко, чтобы этот факт можно было игнорировать. Я осторожно прикоснулся рукой к её волосам. Она замерла, потом прислонилась щекой к моему плечу... Тихая спокойная радость. Запахи осенних листьев, проливного дождя, страниц старой книги...

— Не могла найти себе кого-то приличного, — сдался я, обнимая тонкую фигуру.

— Угу, — приглушённо ответила она. — Родители советовали мне выбирать наиболее сложные варианты.

— Про глупость они ничего не говорили?

Она не ответила. Её губы скользнули куда-то к моему подбородку. Думать о чём-либо другом было сложно. Очень сложно.

— Что вы себе позволяете, мисс Грейнджер? — поинтересовался я. — Рассчитываете, что профессор будет целоваться со студенткой, даже не закончившей обучение?

— Боюсь, именно так, профессор, — пробормотала она. — Считайте, что я провожу эксперимент. Разве не вы утверждали, что апостериорное знание важнее априорного?

— Вы невыносимо много говорите, — вздохнул я.

Грейнджер поднялась на цыпочки, насмешливо улыбнулась и посмотрела мне в глаза. Нельзя было не признать, что говорить она перестала, а мысленная картинка, которую она мне продемонстрировала, полностью исключала дальнейшие разговоры. Я покосился на часы. Ещё несколько минут.

И в кухне, наконец, наступила тишина…

* * *

…Минутная стрелка на часах в очередной раз дёрнулась и перескочила на следующее деление.

Гермиона неохотно отстранилась:

— Вы уже третий раз смотрите на часы. Вам пора?

— Не совсем. Но время — дефицитный ингредиент, а у нас есть один неразрешённый вопрос.

Гермиона за секунду превратилась в мисс Грейнджер и с любопытством уставилась на меня.

— Один? Мне казалось, их тысячи.

Я потянул её к окну и отдернул край портьеры.

— Смотрите внимательно.

Она с недоумением вгляделась в темноту и вздрогнула:

— Там свет! Свет в пустом доме!

Я кивнул и снова взмахнул палочкой. Свет зажёгся на втором этаже, затем на третьем.

— А, это вы его зажгли. И… что? Я должна угадать ответ, не зная вопроса? Это какой-то шифр? Намёк? Притча? Три окна — три уровня? Связано с зельями? С палочками?

— Слишком сложные теории, — усмехнулся я. — Держитесь крепко, мы аппарируем.

Амортизирующие чары сработали безупречно. В коридоре было темно, и Гермиона крепче сжала мою руку. Я распахнул дверь в лабораторию.

— Входите. И помните, что вокруг много ценных ингредиентов и бьющихся предметов.

Грейнджер огляделась и лукаво посмотрела на меня.

— Намекаете, чтобы больше не приставала с поцелуями?

— Просто подойдите к окну и выгляните наружу.

Она отпустила мою руку и послушно прошла вперед. Час назад я планировал, что к этому времени мисс Грейнджер будет пребывать в самых раздражённых чувствах, и наша встреча стремительно завершится. Теперь всё происходило с точностью до наоборот. И спокойствия это не добавляло.

— То, что я вижу — не иллюзия? — спросила она, не оборачиваясь.

Ровный монотонный голос. Мисс Грейнджер позаботилась о защите собственного сознания. Тем лучше.

— Не иллюзия.

— Хороший район, правда?

— Да.

— Гарри знал?

— Не с самого начала. Он выследил меня, когда вы были в Австралии. Гермиона…

— Подождите, — тихо попросила она, рисуя на стекле пальцем. — Я вспоминаю.

— Нечего вспоминать. Вы не ходили по дому нагишом, не ковырялись в носу, не выщипывали брови и не смотрели предосудительных фильмов. Существенную часть нашего соседства вы провели у Поттеров. Между прочим, я неоднократно просил повесить плотные шторы, помните?

— Вы подсматривали, когда я наряжала ёлку.

— Да.

— И это вы левитировали тот листок, когда я пыталась колдовать!

— Да.

— Вы… Значит, это вы тогда устроили мне комнату ужасов с открывающейся дверью!!!

Гермиона развернулась. Её окклюменция разлетелась в клочья. Образ атакующих канареек оказался внезапным и почти реальным. Я автоматически прикрылся щитовыми чарами, но ничего не произошло.

— Знаете, мисс Грейнджер, я подумал, мне не слишком нужна крайняя полка с посудой. Не стесняйтесь.

— Благодарю. Возможно я воспользуюсь вашим предложением, — с достоинством отозвалась она после паузы. — Значит, я действительно видела вас сегодня с пакетами из супермаркета?

— Пакеты на кухне.

Гермиона покачала головой и снова отвернулась к окну. Похоже, список моих прегрешений не был дочитан до конца.

— Мне посчастливилось лицезреть из окна ваш переезд, — ещё раз попытался объяснить я. — Грузчики расколотили вам посуду. Вы купили новую. Это показалось мне скверным знаком. Минерва клещами в меня вцепилась, когда я проговорился, что видел вас в Лондоне. Два дня спустя мы встретились с Поттером и заключили договор.

— Я сходила с ума от страха, когда получила то письмо от Каркарова, — глухо отозвалась она. — У меня даже Патронус от безвыходности получился. Но не могла же я вам его послать? Это же значило… сами знаете что. А вы были в нескольких метрах от меня и не сказали об этом…

Время было на исходе. Пришлось пойти ва-банк:

— Вам удалось вызвать Патронуса от страха? Не удивительно, что получилась летучая мышь.

— Это — крылан! — прошипела Грейнджер, опять развернувшись ко мне. — Не смешно! Патронуса и вызывают, чтобы бороться со страхом. Вас Рон Уизли не кусал? Такие шутки вполне в его стиле.

Разъярённая Гермиона по выразительности могла соперничать с Медузой Горгоной. Волосы растрепались, лицо раскраснелось, глаза метали молнии. Жаль, что я не художник.

— Кажется, не кусал, — пожал я плечами. — Нужно будет уточнить у Гарри. Но пока мы с мистером Уизли дрались, слюна могла попасть на повреждённую кожу.

— Пока вы — что?! — Грейнджер уставилась на меня глазами, размером с чайные блюдца.

— Простите, мисс Грейнджер, не могу рассказать подробнее, — возразил я. — Сердце миссис Поттер будет разбито, если я лишу её столь восхитительной сплетни. Но будьте спокойны, с вашим другом всё в порядке. Думаю, что в ближайшие… — я взглянул на часы, — пару минут Поттеры и Уизли дадут о себе знать. Этой компании не терпится выяснить, увенчалось их сводничество успехом или нет? Впрочем, меня этот вопрос интересует не меньше.

Губы Гермионы дрогнули. Мгновение она пыталась сдерживаться, но всё-таки хихикнула.

— Личное отношение, профессор?

Совсем ещё девчонка… Ни одна тварь в мире не посмеет причинить ей зло, пока я жив. Ни одна тварь… Даже я.

В ту же секунду незнакомый крупный Патронус материализовался в центре комнаты и завопил голосом Джинни Поттер:

— Гермиона, открой камин или немедленно ответь, иначе я прибью Рона: к тебе сейчас приходил Снейп?

Гермиона Грейнджер задумчиво закусила губу, затем взмахнула палочкой и взглянула на меня сияющими глазами.

— Да, — уверенно произнесла она.

Светящийся крылан в два взмаха пересёк лабораторию и отправился с ответом на площадь Гриммо.