Свет в окне напротив

— Добрый вечер, Северус!

— Альбус.

Директор Хогвартса с интересом разглядывал новое для него помещение.

— У вас прекрасная библиотека! О, я вижу прижизненное издание Баджа?! Удивительно! А это… что?

Я ещё раз оглядел последствия утреннего визита мисс Грейнджер и пожал плечами:

— Немного хаоса. Говорят, иногда это… успокаивает.

— Изящно сказано, Северус.

Дамблдор взмахнул волшебной палочкой и удобно устроился в появившемся кресле. Он явно не спешил продолжать диалог, так что изображать вежливость пришлось мне:

— Как поживает Минерва?

— Рвёт и мечет. Обещала задушить мисс Скитер.

— Отсоветуйте ей.

— Попробую… Что с вашими научными изысканиями?

— Продвигаются.

И снова лишь благожелательная улыбка… В полной тишине я восстановил ещё две книги, чувствуя, как внутри нарастает раздражение и нетерпение. Вопрос сорвался с языка прежде, чем я успел остановиться:

— Скажите, Альбус, о чём вы больше всего жалели, когда поняли, что скоро умрёте?

Взгляд Дамблдора утратил безмятежность. Он задумчиво покачал головой.

— Слишком длинная жизнь. Слишком много поводов для сожаления, Северус. И ни одного человека, готового меня выслушать.

— А как вы определяли, готов ли человек вас слушать?

— Возможно, всё дело в этом. Я просто не пытался начать говорить.

— Но если бы это произошло? Вам стало бы легче? Уменьшили бы вы свой долг судьбе?

— Я не нашёл ответ при жизни, не найду и сейчас, — Дамблдор встал и подошёл к раме. — Но вы — сможете.

— Не уверен.

— Кто помог начать вам, Северус?

Я усмехнулся.

— Всего лишь маленькая настырная птичка, которая летит на огонь и не боится обжечься.

— Зарянка…

— Что?

— Простите. Старческая сентиментальность. Это из детской легенды. Птичка, которая не страшится адского пламени*… Берегите её, Северус.

— Я бы предпочёл, чтобы она вообще не летела на этот огонь.

Дамблдор не вернулся в своё кресло. Он оперся на раму картины и смотрел на меня так пронзительно, что я усомнился в неспособности портретов к легилименции.

— Не уверен, что я хороший советчик в таких делах. Но защитить кого-то легче, если находишься рядом.

— Альбус, вы сочиняете очередную сказочку.

Он развёл руками.

— Будем говорить о погоде? О виде из ваших окон? О Хогвартсе?

— Только не о Хогвартсе!

— Так я и думал. Но без вас он совсем не тот.

— Уверен, что ни один ученик по мне не скучает.

— Ошибаетесь, друг мой. Дом Слизерина нуждается в своём декане.

Я почувствовал, как пересохло в горле.

— Не шутите так, Дамблдор. Школа, где я почти двадцать лет отработал надзирателем, один раз — палачом и год — приговорённым к казни… Даже Азкабан кажется мне более приятным местом.

— Хорошо. Не будем и об этом. Но тогда я спрошу прямо: что вы хотели услышать?

Я пожал плечами.

— Ничего определённого. Есть нечто непривычное в том факте, что наш сегодняшний разговор не решает судьбы магической Англии.

— Иногда судьба одного человека значит не меньше.

— Иногда? Каково это, Альбус? Сегодня — спасать человека, а завтра жертвовать им для спасения мира? Не по чьей-то указке, а по собственному замыслу?

Дамблдор прикрыл глаза и пробормотал, скорее себе, чем мне:

— Ради общего блага…

Он наконец вернулся в кресло и продолжил уже в своей обычной манере:

— Каждый сам выбирает свой путь и расплачивается за него тоже сам. Так было с вами, с Гарри, с Томом, со мной… Люди гораздо больше похожи друг на друга, чем принято думать. Все они сомневаются, принимают решения, совершают поступки и ошибаются. Единственное отличие состоит в том, что одни ещё могут что-то изменить, а другие уже мертвы. Вы — живы, Северус. Это удивительное преимущество…

Дамблдор замолчал. Мне нечего было ему возразить.

Восстановив последнюю книгу, я взглянул на портрет. Он снова был пустым и чёрным. Директор Дамблдор отправился туда, где в нём нуждались.

* * *

Я вышла из камина и сразу наткнулась на Джинни. Её задумчивое лицо и закушенная губа не обещали простого: «Привет, как дела?»

— Ну, здравствуй, моя Гермиона! — показная доброжелательность голоса не могла меня обмануть.

— Привет, — выдавила я. Эмоции схлынули, и поддержать заданный Джинни тон мне было просто нечем.

— Знаешь, моя Гермиона, когда из запертого дома исчезает человек — это немного нервирует.

— У меня новый титул?

— Да, моя Гермиона. Тебе его Гарри пожаловал. Минут десять назад. Вылетел из камина, злее гриндилоу: «Твоя Гермиона скоро будет. Они там со Снейпом ещё не всё обсудили». Здесь, в гостиной, дверь чудом выдержала, а вот наверху точно что-то разбилось.

Я виновато улыбнулась, хотя улыбаться совсем не хотелось. Хотелось закрыться в комнате и просто побыть одной. Но на пути стоял рыжий ураган, который не собирался останавливаться. Ладно, план простой: поддержать диалог, повиниться, удовлетворить любопытство и прорваться к себе.

— Джин, я…

— Не надо. Вот не надо. Если ты начнёшь оправдываться — я начну орать.

— Ну, ты и так уже кричишь, в чём тогда разница? Я поступила ужасно. Конечно, надо было предупредить. Мне просто не верилось, что это получится.

— Ну, допустим. Тебя внезапно унесло в волшебную страну. Но когда ты оказалась у своего Снейпа…

— Своего? Ещё один титул, Джин?

— Плевать! Ты поступила как эгоистка. Бессовестная эгоистка!

Лицо Джинни раскраснелось, волосы растрепались. Уперев руки в бока, она распекала меня с хорошо знакомыми интонациями.

Я поняла, что быстро покончить с этим не получится, и пошла в атаку:

— А ты сейчас удивительно похожа на Молли. И если уж мне достался её фирменный нагоняй, могу я рассчитывать и на фирменный обед? С утра ничего, кроме кофе, не видела.

Джинни поперхнулась следующей репликой. Она растерянно заморгала, а я, пользуясь передышкой, плюхнулась в кресло.

— Ясно. Лучшая оборона — это нападение. Нахваталась приёмчиков от своего Снейпа, — голос подруги утратил значительную часть воинственности. — Сама на кухню пойдёшь или Кричеру всё сюда тащить?

— Пойду. Сама. Дай только отдышаться.

Усталость и напряжение безумного дня навалились разом. Ломило виски, ныла спина, мелко дрожали пальцы. Мысли в голове мельтешили в броуновском движении.

В комнату протиснулся Косолап. Медленно обошёл кресло, тщательно принюхался и, удовлетворившись результатом, вспрыгнул ко мне на колени. Я погрузила ладони в его тёплый густой мех. Сразу стало легче.

— Во всяком случае, кот тебя признал. Удивительно флегматичное создание. Я тут на стены лезла от страха, а он только мурлыкал, да о ноги тёрся.

— Успокоить тебя хотел. Он-то знал, что со мной всё в порядке. Портал при нём сработал… Гарри сильно сердится?

— Ну что ты… Сердится — неправильное слово. Я бы пока его не трогала. Для собственной безопасности. Что он там, у Снейпа, увидел, а?

Странно, что каких-то два дня назад такой намёк Джинни вогнал бы меня в краску. Сегодня я лишь усмехнулась:

— Скорее уж, не увидел. Там не было ни одного целого предмета. Не знаю как, но Гарри умудрился пройти через заблокированный камин Снейпа. И застрял в какой-то паутине. А стулья и посуда почему-то от этого сломались. Совсем. Потом эти двое наговорили друг другу гадостей, и Гарри ушёл. Кажется, он всерьёз обиделся… Смотрел на Снейпа, как… как раньше, в Хогвартсе.

Джинни хмыкнула и села в соседнее кресло в обнимку с подушкой.

— Неужели больше не будет пятничных посиделок, вечных посыпаний головы пеплом, всех этих «как я мог», «почему не понял»... И почему то, о чём я мечтаю, всегда происходит так не вовремя? Эх… А тебя он не прогнал, значит?

— Нет, не прогнал, — я улыбнулась, вспоминая свое появление в библиотеке. — Правда, напоследок пообещал запустить стулом. А завтра мне нужно послать ему письмо. И, кажется, я снова могу колдовать.

Джинни застонала.

— Гермиона, ты можешь выдавать информацию помедленнее? Я не успеваю впечатляться.

— А это почти всё. Хотя нет… Ещё Снейп утром разорвал контракт, а я убедила его, что это — неверное решение. Джинни, я не могу говорить медленнее. Ужасно хочу есть. Пойдём на кухню? — последние фразы мне удалось произнести жалобным голосом, и Джинни смилостивилась.

— Идём. Лапик, ты с нами?

Кот мягко спрыгнул с колен и прошествовал к двери с видом королевского церемониймейстера. Мы вышли следом. Вот и всё. Так просто. Даже не обманывать, а избегать вопросов, на которые не можешь дать ответов. Нет, Джинни, этому я училась не у Снейпа. Его методы мне не подходят. Скорее, я стала лучше понимать другого директора Хогвартса.

На лестнице Косолап остановился и требовательно мяукнул. А потом начал ходить вокруг меня, настойчиво направляя в сторону лестницы на третий этаж.

— Что случилось, Косолап? Куда ты меня зовёшь?

Джинни озадаченно посмотрела на кошачий танец.

— Наверху только Гарри. Лапик, ты хочешь, чтобы мы пошли к нему? Нет? Не мы? Только Гермиона?

Я засмеялась.

— И что он тебе ответил? Прочитал лекцию по конфликтологии? Ладно, поднимусь одна. Смягчу гнев великого Гарри Поттера.

Джинни неуверенно кивнула.

— Я пока на стол соберу… Он тренируется, наверное. Когда злится, всегда громит что-нибудь.

На площадке третьего этажа было пять дверей. Гарри искать не пришлось. Косолап ткнулся носом во вторую слева и с достоинством удалился. Я постучала и вошла. Вернее, застыла на пороге. Это была уменьшенная копия тренировочного зала в Выручай-комнате. Гарри стоял в центре перед боевым манекеном, сжимая в руке палочку. На меня он бросил сердитый и обиженный взгляд. И сразу отвернулся. Решив пойти по накатанному пути, я ляпнула первое, что пришло в голову:

— Хороший манекен… Правдоподобный.

— Угу.

Получилось не очень. Но сдаваться не хотелось.

— Что отрабатываешь?

— Рикошет, — неохотно отозвался Гарри. — Разные боевые заклятия реагируют на препятствия по-разному. В основном, просто гасятся материалами, но есть исключения.

— Покажешь?

— Смотри. Только не шевелись!

Он направил палочку куда-то за спину, почти не глядя выпустил красный луч, и тот, отразившись четыре раза от стен, вырвал палочку из «рук» манекена. Я тут же забыла, что начала разговор исключительно в дипломатических целях.

— Гарри, это же гениально! И опасно. Как тебе удаётся рассчитать траекторию?

Он снял очки, повертел их в руках, снова надел. И только потом ответил:

— В этом и проблема. Здесь, в комнате, я уже могу прицелиться с любой точки, а на открытых площадках получается полный хаос.

— А какие заклинания поддаются?

— Ну, Экспеллиармус, почти все сигнальные… Ступефай, ментальные… Ты не думай, я их со щитом отрабатываю. Непростительные — гаснут. Кроме Авады. Я не проверял. Просто помню… — он помрачнел, а потом продолжил совсем другим тоном. — Гермиона! Сегодня днём я решил, что тебя похитил Каркаров…

Я ждала продолжения, но его не последовало. Пришлось заговорить самой.

— Мне жаль. Правда. Но по-другому я не могла. А потом… потом слишком многое случилось.