Этайн, дочь Хранительницы

Краем уха Сигге ловил голос префекта, уныло бубнящий бесполезные слова: «никого постороннего у нас в последние дни не было», «вы лучше обратитесь к легату Тинтагеля» — и понимал, что никакой настоящей помощи скрибоны здесь не дождутся. С каждым мгновением ему всё сильнее и сильнее хотелось вмешаться.

А потом вдруг заговорил ирландец.

— Почтенные рыцари, — произнес он тихим хриплым голосом. — Простите меня за дерзость, но я бы посоветовал вам...

Старший рыцарь посмотрел на него, чуть задумался, потом кивнул.

— Слушаю тебя, рыбак.

— Я думаю вот что, — продолжил ирландец. — Самое верное — искать их в Кер-Бране. Там у Робина дом, там жена. Если хотите — я довезу вас на куррахе до ближайшей к тем местам бухты — правда, лошадей мне не взять.

И Сигге увидел, как рыцари переглянулись, как тот, что был помоложе, извлек из висящей на поясе сумки свиток с каким-то подобием — то ли чертежом, то ли картой — и развернул его. Некоторое время рыцари тихо совещались. Наконец тот, что был старше, оторвался от свитка и повернулся к ирландцу.

— Большой ли у тебя куррах, рыбак? — спросил он заинтересованно.

Тот пожал плечами.

— Для большого гребцы нужны — а мои сейчас все разбежались. Да двоих-то мы с дочкой и на маленьком свезем.

Рыцарь задумался.

— А скажи-ка, — наконец произнес он. — Еще троих твой куррах выдержит?

Ирландец сразу же мотнул головой.

— Просядет сильно. Волна высокая, опасно.

Рыцари снова переглянулись. Младший хмыкнул, потом тихо сказал:

— Сушей вернее. К тому же лошади... Путь неблизкий, поторопимся.

Старший согласно кивнул. Потом повернулся к ирландцу.

— Спасибо тебе за совет и предложение, рыбак. Мы и правда отправимся в Кер-Бран — только не морем, а по дороге. Так выйдет и быстрее, и проще.

Ирландец мотнул головой, попытался что-то сказать — но рыцарь его уже не слушал. А вскоре, поспешно распрощавшись с префектом, оба скрибона покинули базу.

Проводив взглядом удалявшихся всадников, ирландец вздохнул. Потом повернулся к Сигге. Пробурчал недовольно:

— Вот ведь торопыги — хоть бы о дороге расспросили, что ли? — и, чуть помолчав, вдруг добавил: — Нет, я уж туда лучше по старинке — морем!

Тут Сигге невольно напрягся. Получалось, ирландец тоже собрался на поиски девушек! А как же он, Сигге? Неужели и дальше сидеть ему в этом постылом Кер-Морхене, ждать у моря погоды — а в это время, может быть, кто-то будет нуждаться в его помощи?

И он опять не выдержал.

— Уважаемый... — произнес он и тут же запнулся: имя ирландца, вроде бы такое простое, было почему-то никак не вспомнить. Наконец, махнув на приличия рукой, Сигге решился. — Позволь тоже пойти с тобой! Я знаю этих девушек: когда-то вел у них занятие.

Ирландец хмыкнул. Потом замер. Послюнявил палец, поднял его вверх. Поморщился, тихо пробормотал:

— Та гуи́ хинь... — и, перейдя на бриттский, продолжил уже громче: — Ветер встречный. Вот что, парень: грести умеешь?

* * *

Большой куррах с крытой кормой так и остался стоять в бухте: двоим, даже троим гребцам совладать с ним явно было бы не под силу. Но у Лэри О'Лахана он вовсе не был единственным. И теперь вдоль северного побережья Керниу уверенно шел под веслами совсем другой куррах — маленький, легкий, быстрый, годный и для мелких речушек, и для спокойного моря — да и для не очень спокойного тоже. Сидя лицом к корме, усердно работали веслами Лэри и Сигге. Рулевым веслом уверенно орудовала юная Нуала — дочка Лэри, бо́льшую часть жизни проведшая в море и, похоже, знакомая с ним куда лучше, чем с сушей. А на носу курраха величественно восседал и смотрел вдаль огромный лохматый пес.

Куррах держал путь на юго-запад, к берегу Пенуита — а оттуда уже рукой подать было до Кер-Брана.