Добро не остается безнаказанным

72. Санса. Залив

Наблюдение за темно-синими водами Черноводного залива с их редкой бирюзовой зеленцой на волнах еще не утомило Сансу, но уже заставило осознать: путешествовать на поезде ей нравилось намного больше. Это приятное постукивание колес, покачивание вагона и протяжный гудок, заставлявший сердце на миг замереть в сладком предвкушении скорой поездки в Хогвартс… Ах, какая жалость, что больше ей не доведется ничего подобного ни увидеть, ни почувствовать! Можно только порадоваться, что ни у нее, ни у Тириона нет морской болезни. Вот было бы веселье! Между тем самое время полюбить скрип палубы и канатов, покачивание на волнах и задорную матросскую перебранку на языке, даже отчасти не напоминавшем общий или валирийский. А еще появился подходящий случай для того, чтобы рассказать мужу его любимую «всю правду» о происходящем по обе стороны от Узкого моря и о собственных поступках. Эх, все-таки брак совсем без секретов — редкостная дрянь.

В красках расписав появление неожиданно разумного бога, пожелавшего покровительствовать Ладону, и про его семь заповедей, Санса обратилась к последним событиям.

В вечер после суда она заглянула сначала на третий ярус темницы к Петиру Бейлишу, а потом к Шае, которую держали на верхнем ярусе. Мизинца срочно нужно было избавить от избыточной разговорчивости и лишних воспоминаний, а бывшая служанка прекрасно подходила на роль мишени для тренировки драконьих команд. В обоих случаях Санса использовала магию и оставила ожидавших своей казни предателей живыми и физически здоровыми (облитая огнеупорным зельем Шая только злилась и поливала их с Тирионом бранью), однако кто-то пошел еще дальше.

— Если мы правы насчет роли леди Оленны, у Тиреллов была веская причина помочь Бейлишу замолкнуть навеки. — Выслушав ее, Тирион кивнул каким-то своим мыслям. — Но что за странная идея натаскивать драконов дышать огнем на людей?

— Если в правильном возрасте не научить драконов различать людей и скотину, которую им приводят на съедение, то позднее от поджигания и поедания всего, что бегает и кричит, отучить их будет в разы сложнее. В моей семье мишенями служили браконьеры, проникавшие на острова за драконьими яйцами и сердцами, а здесь…

— А здесь ты выбрала мою шлюху. — Голос Тириона прозвучал странно глухо и безжизненно.

— А здесь я выбрала приговоренную к скорой смерти, — поправила его Санса. — Ведь твой отец решил повесить ее на следующее утро. Никто из других заключенных не подходил: только мертвые не имеют привычки болтать. А что еще остается? Или ты предпочел бы огнедышащих людоедов под боком? Драконы, Тирион, это не только огромная радость, но и неизмеримо большая ответственность. Каждый, кто растит их, отвечает для себя на вопрос: чья смерть несправедливее? Пастуха, показавшегося пролетавшему мимо дракону аппетитнее его коров, или преступника, который уже был осужден на смертную казнь?

— Ничто, повторю — ничто — не заставило бы меня даже подумать отдать дракону приказ сжечь человека, кем бы он ни был, — непреклонно заявил Тирион.

— Прошу простить, госпожа, срочные новости из Эссоса. — Внезапно возникший Маффин коротко поклонился. — Вы приказывали явиться немедленно.

— Что там? — обернулась к нему Санса.

— Вести об уничтожении Толоса уже распространились. По миру начинает медленно ползти жуткий слух о флоте Последнего Шанса, городе Миражей, а также госпоже, что ими правит — Владычице Морей и Повелительнице Штормов, запечатлевшей проклятую воронку на каждом парусе своих кораблей. Говорят, что любой увидевший обагренные кровью паруса этого флота канет в пучину, а имя его будет предано забвению.

— Появились уже какие-то выгоды?

— «Пепел» и «Свет надежды» с грузом из Миэрина встретились на Ступенях с несколькими пиратскими кораблями. По словам Йенгора, капитана «Пепла», еще никогда на его памяти пираты не развивали такую скорость при виде торговых кораблей, чтобы скрыться от них. Слухи разносятся быстро, госпожа, особенно когда в этом помогают бесы.

— Так ты убила целый город людей?!

Подпрыгнув на месте от неожиданности, Санса обернулась к пунцовому от гнева мужу. Однако стоило ей открыть рот, чтобы ответить, как раздалась такая яростная отповедь, какую она еще ни разу в свой адрес не слышала. Снова и снова предпринимаемые попытки вклиниться в речь ни к чему не приводили. Тирион так пылко упирал на общечеловеческие ценности, взывал к ее разуму и пытался вызвать сострадание к пострадавшим, что на время ослеп и оглох. Пожалуй, это становилось даже забавно.

— Чему ты улыбаешься? — наконец обратился Тирион к ней. — Ты не лучше, чем Безумный король, свергнутый Баратеоном. Боги, ты сожгла, наверное, сотни тысяч людей, а теперь радуешься этому! А я уж было подумал, что твоя позиция по смертникам в самом деле может оказаться единственно верной. Думал, что жизни невинных людей, которые могут пострадать от наших драконов, для тебя правда что-то значат! А ты… эх!

Он махнул рукой и заковылял к ящику с вином, закрепленному в углу каюты.

— Прекрасно! Появилась пауза, и я могу теперь вставить хоть слово, — язвительно отозвалась Санса. — Радость моя, а ты не думал, что услышать расхожие сплетни может быть недостаточным для того, чтобы обвинить свою жену в массовом истреблении людей?

— Но ведь ты ни разу мне не возразила!

— Ну конечно! Помнишь ли ты те моменты, когда я по нескольку раз открывала и закрывала рот так, как будто пыталась что-то сказать? К тому же разве не странно, что бог, для которого неприемлемы бессмысленные смерти, решил покровительствовать тем, кто якобы обратил в пепел тридцать тысяч свободных людей и впятеро больше рабов? Так вот, слушай и запоминай: в моем противостоянии с Толосом убитых ровно тридцать. Тридцать тех самых моряков, которых изначально захватили в плен, — и всё. Да, еще был казнен предатель, начавший всю эту заварушку, но это было сделано по закону Ладона, а потому не считается.

— А как же все эти слова про достойный ответ Толосу при помощи магии, в котором зрелищности будет больше, чем человечности? — не сдавался Тирион.

— А как же твои слова про «делай что хочешь, только материк не доломай»?

Он отвел глаза. Санса смягчилась. Тирион и так все это время был очень терпелив и толерантен к магии. Давно уже нужно было обсудить атаку на Толос, а потом найти время и для того, что угнетало Тириона с самого отплытия.

— Ты говорил тут недавно, — мягко начала Санса, — что жизнь — величайшая ценность, которую нужно беречь и почитать. Так вот, эту ценность толосцы сохранили. Равно как и собранные накопления в золоте, камнях и всяких редких вещицах. Я также оставила им всю имевшуюся в городе еду и воду, но вот сам город отобрала. Наиболее щадящая демонстрация настоящих возможностей, ведь в тот момент, когда головы моих моряков катились по полу, я перебрала в уме та-акиие варианты ожидавшего Толос конца... Надеюсь, что Хеваро Тоссор не вступал со мной в переговоры из-за нехватки веры в серьезность нависшей над ним опасности. Теперь же, полагаю, его сомнения развеяны.

— Разлетелись по ветру вместе с пеплом от его города, — хмыкнул Тирион, затем откупорил взятую бутылку, сделал большой глоток и медленно подошел ближе. — Что на самом деле случилось тем вечером в Толосе, Санса? — требовательно спросил он.

— Самая масштабная мистификация за последнюю сотню, а может, и тысячу лет. — Санса улыбнулась, чувствуя, как постепенно рассеивается пронизавшая комнату злость. — Я доверяю твоему мнению и прислушиваюсь к нему. Ты много говоришь о том, как важно вступать в переговоры, и что так можно добиться куда большего, чем войной. Итак, музыканты из Юнкая отрепетировали музыку, швеи и ткачихи подготовили костюмы и декорации, кузнецы тоже постарались. Я узнала, когда к правителю Толоса прибудет посланник из Волантиса, и подгадала нужное время для своего «ответа». Бесы Эссоса и часть вестеросских грамкинов, привезенных мною на кораблях, оперативно переносили ладонцев внутрь города, и так же ловко прятали жителей в обширные подземные туннели после того, как мои солдаты усыпляли и связывали их. Боги, сколько я тогда потратила Сонного эфира! Прямо-таки деньги на ветер! Потом в туннели отправились животные, вещи и припасы, а ладонцы вернулись на корабли. Я проверила город на любые признаки жизни, не обнаружила никого, кроме моего облитого огнеупорным зельем предателя, и пустила огненную магию. О, там еще русалки пели! Очень зрелищно получилось. Вдобавок в тот же вечер у всех выходцев из Толоса произошли некие «несчастные случаи». Обошлось без смертей и серьезных увечий, но жути бесы нагнали знатно.

— Не забудьте про порубленного на куски стражника, госпожа, — вклинился Маффин. — Полагаю, в тот раз я превзошел самого себя в искусстве правдоподобного морока.

— Так все на самом деле было подделкой? — Тирион в изумлении переводил взгляд с Сансы на домовика. — Но ради чего? Слухи не смогут защищать твой город вечно! А тот гость из Волантиса? Что бы он ни рассказал, когда кто-нибудь встретит живого жителя Толоса, все встанет на свои места.

— Что ж, для начала, помимо якобы случившихся убийств, волантиец расскажет о русалках и плясавших по небу огненных змеях, так что многое будет вызывать у слушателей сомнения. С другой стороны, города как такового больше нет, зато на его месте есть огромное пятно со спекшимся в стекло песком. Неспроста, м? Конечно, я чувствую, что в будущем все это может как принести мне большую выгоду, так и стать серьезной проблемой, однако прямо сейчас любые слухи лучше безвестности. Но главное, Тирион, неужели ты не понял?

— Не понял чего?

— Толос — это просто символ. Эдакий общий враг для зарабатывающих свободу рабов, собравшихся в моем городе. Благодаря случившемуся они приняли Ладон как свой новый дом, который нужно защищать, ощутили, что значит быть одним народом. Да, пленение моряков потрясло каждого жителя до глубины души, но не ослабило, а подтолкнуло к тому, чего я безуспешно добивалась несколько месяцев. Ладонцы захотели совершенствоваться, а заодно и улучшать место, в котором живут. Какой там был всплеск трудолюбия и творчества! Ты говоришь, что защита слухами не продлится долго, но в скором времени этого, к счастью, и не потребуется. К концу месяца, например, на воду спустят дюжину прекрасных кораблей, которые могут посрамить по скорости даже лучшее из пиратских суденышек, но при этом не проиграют «лебединым» кораблям по прочности. Только представь, первый такой корабль прошел путь от Ладона до Тироша и вернулся обратно всего за три дня!

— Это попросту невозможно. — Тирион недоверчиво покачал головой, но глаза его сияли. — А что ты намерена дальше делать с толосцами?

Перестав подозревать ее в буйном помешательстве и склонностях к пиромании, он сел сзади и привлек Сансу к себе.

— Будем договариваться, — Санса неопределенно повела плечами. — Может быть, уже и не с Хеваро, но это их внутреннее дело. Как бы ни было, толосцы теперь знают, чего можно от меня ожидать. А я недавно присмотрела себе земли чуть к северу от Кварта, и если беседа с Чистокровными пройдет хорошо, их нужно будет кем-то занять.