Добро не остается безнаказанным

50. Дейенерис. Госпожа

Встреча с просителями и принятое решение об изгнании Мормонта оставили у Дени невероятно тягостное ощущение. Словно душа ее рвалась в разные стороны, но сил сделать что-либо не хватало. Был ли ее отец и в самом деле безумен? А Визерис? Миновала ли эта участь ее саму?

Что представляет собой Вестерос на самом деле? Дени хватило ума своевременно догадаться, что истории о крестьянах, поднимавших тайные здравницы за истинных королей, мало похожи на правду. А что там происходит на самом деле? Но главным, что терзало сердце Дейенерис, был вопрос: правильно ли она поступила с сиром Джорахом? Нужно ли позвать его назад или лучше приказать Даарио убить ее медведя?

Разговор с сиром Барристаном слегка развеял ее горести, но стены все равно продолжали сжиматься вокруг, нависать и душить. Увы, никто более не составлял ей компанию на прогулке, даже драконы разлетелись. Дени безучастно осматривала простиравшийся внизу город, когда вдруг вспомнила об одном госте, которому уделила непозволительно мало времени.

Испытывая отчаянную надежду найти интересного собеседника и занять свое время, она отправила к причалу Миссандею с несколькими Безупречными. Тогда идея казалась хорошей, однако некоторое время спустя Дейенерис с сомнением осматривала сидевшую напротив нее рабовладелицу.

Выглядела та достаточно странно, начать хотя бы с одежды. Куэйта выглядела достаточно необычно, пряча одно лишь лицо под маской, в то время как эта женщина скрыла свое тело полностью. Платье в пол с высоким воротом и длинными рукавами, волосы покрывал платок, даже руки были скрыты тонкими перчатками, а нижнюю часть лица она завесила ажурным покрывалом. Всем, что можно было запомнить из внешности гостьи, становились необычные глаза, в которых насыщенный синий цвет сверху сменялся яркой зеленью внизу. Удивительным было еще и то, что эта женщина, казалось, не чувствовала жары и духоты, столь невыносимых для самой Дейенерис.

— Мира и процветания, ваше великолепие, — произнесла гостья на валирийском со странным акцентом. — Благодарю за ваше приглашение на беседу. Кроме того, позвольте выразить вам отдельную благодарность за возможность присесть. Взобраться по ступеням Великой пирамиды единожды — подвиг, сделать же это во второй раз — испытание, непосильное для многих.

Дени смутилась, а потом рассердилась на себя за это. О личной встрече с Матерью Драконов мечтают сотни, если не тысячи, а эта женщина, зарабатывающая на крови и поте рабов, насмехается над нею!

— Восхищаюсь вашей настойчивостью, — постаралась она усмирить себя. — Как я могу к вам обращаться?

— Госпожа.

Дейенерис растерянно моргнула.

— Быть может, у вас есть какое-либо имя?

— Разумеется, есть, ваше великолепие. — Госпожа лениво качнула головой, отказываясь от предлагаемых яств и напитков. — Однако я предпочитаю его не использовать. В конце концов, чем плохи имена, данные в течение жизни? Так, вы стали Бурерожденной, Неопалимой, Матерью Драконов и Разрушительницей оков, а я — Госпожой.

Дени взяла виноградину с блюда и медленно ее раскусила, давая себе время обдумать следующие слова. Она начинала жалеть, что отпустила сира Барристана: вида сурового воина за ее спиной могло хватить для того, чтобы Госпожа выказывала должное уважение. В устах этой женщины даже все ее заслуженные титулы стали казаться детской похвальбой.

— Что ж, Госпожа, расскажите мне о себе. Откуда вы, куда держите путь?

— Прибыла я сюда из славного, но очень юного города, именуемого Ладон. Как уже говорила ранее, мне принадлежат несколько кораблей, в том числе «Пепел» и «Свет надежды», стоящие сейчас в порту Миэрина. Как только новые рабы будут погружены, мы отправимся обратно в Ладон.

— А каким вы находите мой город, Миэрин?

Ответ застал ее врасплох:

— Вам ответить приятно или честно?

— Я призываю вас к честности в разговоре со мной, — Дени так сильно сжала в ладони персик, что сок его брызнул во все стороны. — Ох, прошу простить.

— Ничего страшного, ваше великолепие. Итак, если говорить честно, то я была в Миэрине еще до того, как вы его захватили. Увы, вынуждена уточнить, что из вашего здесь только площадь, утопающая в трупах. А в остальном город остался таким, каким был и до вас: древним, величественным, прекрасным.

— Эти казни были необходимы. — Дейенерис скрипнула зубами. — Великие господа убили детей и поплатились за содеянное.

«Но я начинаю сомневаться, так ли обязательно это было». С того момента, как город был взят, Дени еще ни разу не спускалась, чтобы побродить по его улицам. Советники соглашались с ней, уверяя, что стражникам только предстоит сделать их безопасными, но легче от того не становилось.

Взгляд Госпожи внезапно стал сочувственно-понимающим.

— Верно, управлять городом тяжело, — неожиданно сменила она тему. — Приходится принимать тяжелые и неприятные решения. Пытаться сделать его лучше для всех жителей — все равно что наполнять камнями ущелье: обдумываешь способы, стоишь планы, стараешься, выбиваешься из сил, но каждый раз создается впечатление, будто этот камень ты бросил в пустоту. А худшее во всем этом то…

— Что невозможно понять, станет лучше или хуже, когда ущелье заполнится.

Дейенерис на миг прикрыла глаза, отгоняя гнетущие мысли.

— Вы говорите так, словно уже испытывали нечто подобное раньше.

— И продолжаю испытывать до сих пор, ваше великолепие. Тот город, из которого прибыли "Пепел" и "Свет надежды", — мой. Я спланировала его от самого основания и самозабвенно проверяла, все ли выстроено так, как мне хотелось, вплоть до последнего камня стен. Недавно поселила там некоторое количество рабов, однако совершенно не представляю, что будет дальше. Сможет ли город работать так, как я хочу? Будут ли все его жители зарабатывать столько, сколько надеятся? Каким станет заполненное ущелье? Впрочем, будущее всегда пугает, а пока что я все равно могу делать лишь одно.

— Что это? — с интересом спросила Дени, захваченная непредвиденной темой.

— Бросать по камню каждый день, — пожала Госпожа плечами. — А если говорить не образами, то все, что я могу, — это делать город таким, в каком мне самой хотелось бы жить вместе с семьей. Он ведь должен быть безопасным, обеспеченным, красивым и интересным. Вы согласны, ваше великолепие?

— Да, вы все говорите верно.

Положив в рот ломтик холодной айвы, Дейенерис призадумалась. Быть может, прямолинейность собеседницы может сослужить ей добрую службу и развеять сомнения. Иногда ведь делиться переживаниями легче с незнакомцем.

— Расскажите мне, Госпожа, а как бы вы поступили с тем, кто предал вас?

— Боюсь, если вы хотели услышать что-то доброе и ободряющее, то я вас разочарую. Если предательство включало, например, воровство моей идеи или товара и передачу их кому-то, то по законам Ладона этот человек будет казнен.

— А если бы так поступил ваш друг? Тот, кто сделал вам в прошлом много хорошего?

Гостья задумалась, отбивая прерывистый ритм по подлокотнику кресла.

— Вы призывали меня к честности, ваше великолепие. Что ж, так я и отвечу. У меня есть друг, чье мнение по многим вопросам зачастую идет вразрез с моим. Так уж вышло, что по ряду причин он обязан мне подчиняться, но если представится случай — поступит по-своему. Такое поведение я всякий раз принимаю за предательство, ведь он делает не так, как было велено. Однако, что бы мой друг ни решил, какую бы подлость, казалось, ни сделал, результат один: мне становится только лучше. Да, не так, как я сама это представляла, но это не всегда плохо. Поэтому, когда будете выносить решение по вашему другу, подумайте: поступи он иначе, ваша жизнь сделалась бы лучше или хуже?

Что, если бы сир Джорах не написал Пауку о дитя в ее чреве? А тот в ответ не отписался бы ее медведю об отравителе? Как же сложно! Бросив тоскливый взгляд на дома, скучившиеся в тени Великой Пирамиды, Дейенерис спросила:

— Прошу, расскажите, а чем именно вы занимаетесь? Работорговлей?

— Торговлей, но не рабами. — Женщина извлекла из своего одеяния небольшой глиняный горшочек. — Основной мой товар — целительные снадобья. Это вот, например, помогает при ранах.

В памяти Дени всплыло лицо Мирри Маз Дуур, подлой мейеги, убившей ее солнце и звезды и забравшей жизнь Рейго в уплату за невозможное.

— Воистину благородное дело — продавать дурачкам подкрашенную воду и кашицу из зерен и трав вместо того, что действительно спасло бы их жизнь, — сухо заметила она.

— Проблема пустых обещаний в том, что во второй раз им никто не поверит. Так и со снадобьями: то, что не принесет человеку облегчения, во второй раз он не купит. Стало быть, торговля провалится. Поэтому я не трачу свое время на подкрашивание воды, ваше великолепие. Позвольте показать.

Госпожа сняла одну перчатку, а затем сделала на ладони короткий надрез ножом для фруктов. Ярко-красная кровь экзотическим цветком распустилась на молочно-белой коже, вызывая у Дени резкую дурноту.

— Убеждены ли вы, ваше великолепие, что моя рана подлинна?

— Убеждена, — королева отпила маленький глоток холодной воды с лимонами. — Но для чего это все?

Госпожа ловко открыла крышку горшочка и нанесла на порез упругую белую мазь.

— При внешней ее простоте, это мазь довольно трудная, — ответила она. — Тот, кто станет ее готовить, поднимется на заре и увидит три погружения солнца за горизонт, прежде чем она поспеет. Казалось бы, в ней нет ничего, что окупило бы запредельную стоимость в десять монет золотом за один такой горшочек. Однако быстрота заживления любых ран воистину поражает.

— Вы заставляете своих рабов не спать все это время? — Огненный всполох злости в груди не позволил Дени промолчать.

— Ах, если бы, — хмыкнула Госпожа. — Такие сложные снадобья им еще не по силам готовить. Ради заработка, позволившего мне купить рабам еду и одежду, встречала и провожала солнце я сама.

Женщина потянула за кончик мазевого холмика над ранкой, и тот целиком отделился от кожи. Увидев то, что скрывалось под ним, Дейенерис ахнула: порез полностью зажил, не осталось даже тонкой полоски шрама!

— Вот чем я торгую, ваше великолепие, — скромно закончила Госпожа, убирая горшочек обратно с карман платья. — В Вольных городах, Кварте, здесь, в Заливе Работорговцев, а еще в Западных землях — Вестеросе.

Вестерос! Дени подалась вперед. Сир Барристан, как и сир Джорах, покинул Семь Королевств достаточно давно, а вот у торговцев новости зачастую посвежее были.

— Какими вы находите Западные земли?

— Местом многих горестей и малого достатка, увы. Понимаю, вы намерены вскорости отплыть туда, однако мне трудно вспомнить что-то доброе об этих землях.

— Отчего же вы решили, Госпожа, что мы туда направляемся? — Дейенерис, склонив голову, неприязненно взглянула на гостью.

— Я слышала, что вы представляетесь «королевой андалов и первых людей», ваше великолепие. Нечто похожее звучит и в объявлении короля Джоффри, сидящего на Железном троне.

— Узурпатор и сын узурпатора!

— Прошу простить меня, ваше великолепие, однако дела, подобные этому, далеки от моих интересов. Тем не менее должна отметить, что перед покорением Семи Королевств вам следует поразмыслить над тем, что вы можете дать их жителям. Зачем им новый правитель? За последние пару лет войн, насилия, голода и болезней они напробовались всласть. Вы ведь слышали о Войне Пяти Королей?